Алексей Макеев - Король бьет даму

Гуров задумчиво постукивал пальцем по спинке сиденья.

– О чем Дана хотела с тобой поговорить? – спросил он. – Только о ваших с ней отношениях?

Никита закатил глаза, но ничего не ответил.

– Значит, не только, – резюмировал полковник. – По взгляду твоему вижу и по напряжению. Давай, выкладывай все!

– Это не моя тайна, – сказал Маринов, отводя глаза в сторону.

– Увы, сейчас не та ситуация, чтобы что-то скрывать, – со вздохом произнес Гуров, – так что говори.

– Облегчи душу, – поддержал его Решников, до этого момента не вмешивавшийся в диалог между полковником и Мариновым.

На раздумье у Никиты ушло минуты две, в течение которых он сидел насупившись и сосредоточенно о чем-то размышляя. Наконец заговорил:

– Что ж, может быть, вы и правы. Пусть Дана меня простит, – и полез левой рукой в нагрудный карман рубашки.

Он извлек оттуда какой-то маленький сверток и с видом приговоренного к казни протянул его Гурову. Лев непонимающе взял сверток в руки и развернул. Ему на колени упал маленький медальон. Гуров поднял его и внимательно всмотрелся. В медальон была вставлена миниатюрная фотография, на которой были изображены люди. Ничего пока не понимая, полковник вопросительно посмотрел на Никиту. Тот махнул свободной рукой и обреченно начал свой рассказ…

Дана Амосова находилась в возбужденном состоянии. Она договорилась с отцом, что просмотрит документы, подготовленные логистами, и сделает резюме. Отец сказал, что документы дома, туда Дана и направилась после института. На дворе стоял июль, было жарко, и девушка первым делом включила сплит-систему. Дома она была одна: домработница, с утра приготовив обед и убрав квартиру, отпросилась, чтобы поехать на дачу. Мать, видимо, отправилась по своим привычным салонам красоты. В принципе, Дану устраивало такое положение, она вообще любила уединение. Плохо было лишь то, что она никак не могла найти документы, о которых говорил ей отец. Ситуация осложнялась тем, что его сотовый телефон был отключен – в данный момент он присутствовал на пресс-конференции по вопросам расширения сферы влияния своей фирмы.

Дана в задумчивости присела на диван. Документы необходимо найти, иначе она не успеет их внимательно изучить, и сделать резюме нужно было до завтрашнего утра. Если бы документы сейчас нашлись, Дана потратила бы не более трех часов на их обработку, после чего с чистой совестью могла ложиться спать.

Немного подумав, она отправилась в кабинет к отцу. Его письменный стол был заперт, и обычно девушка никогда не предпринимала попыток проникнуть в него – ей это было просто не нужно. Сейчас же картина совсем иная. Дана думала, что отец, должно быть, положил документы в стол, по привычке запер его и благополучно об этом забыл. Нужно было действовать.

Она прошла к секретеру, где хранились личные и семейные документы, а также запасные ключи. Не зная, есть ли среди них ключ от отцовского стола, девушка действовала наугад. Собрав все комплекты, вернулась в кабинет, опустилась на колени у стола и принялась по одному вставлять ключи в крошечную замочную скважину. Ни один не подходил, а некоторые были откровенно велики по размеру. Вспотев, Дана поднялась с колен и, закусив губу, сосредоточенно задумалась. Мысль, мелькнувшая в голове, показалась ей удачной. При других обстоятельствах она бы ни за что не пошла на такой шаг, но сейчас он казался ей единственно правильным.

Дана прошла в свою комнату и достала из шкатулки тоненькую шпильку. Свернула ее спиралькой и, вернувшись в кабинет отца, вставила в замочную скважину. Ей никогда ранее не приходилось заниматься ничем подобным, но сейчас почему-то все казалось простым и понятным. Ее даже охватил какой-то азарт. Ей не раз доводилось играть в компьютерные игры-квесты, в которых существовали подобные головоломки: нужно было отмычкой отпереть замок. В игре все было легко, у Даны все получалось. И сейчас должно получиться.

Она осторожно крутила шпильку туда-сюда, проталкивая ее вперед. Неожиданно для нее самой механизм повернулся и дверца открылась. Дана чуть не подпрыгнула от радости и возбужденно принялась выдвигать ящики отцовского стола в поисках документов, но через десять минут с разочарованием вынуждена была констатировать, что требуемых документов в столе нет… Она уже собиралась закрыть его, как вдруг рука нащупала в нижнем ящике какой-то небольшой предмет. Недолго думая, скорее из праздного любопытства, Дана потянула его к себе. В руке у нее оказался маленький мешочек из бархатной ткани, затянутый тонюсенькой ленточкой. Дана машинально развязала ее, просунула внутрь два пальца, осторожно подцепила ими нечто округлой формы и вытащила.

В пальцах был зажат медальон, небольшой, но очень красивый, изящной формы. Дана была уверена, что он золотой. Щелкнув миниатюрным замочком, она открыла медальон и, увидев фотографию, пристально всмотрелась в нее… На фотографии были изображены молодые мужчина и женщина. Одной рукой мужчина обнимал женщину, а на другой у него сидела маленькая девочка в красивой шляпке, закрывавшей пол-лица.

Ничего не понимая, девушка смотрела на снимок. Женщина была ей совершенно незнакома, девочка вроде тоже, а вот в мужчине она безошибочно узнала отца…

Это откровение повергло ее в ступор. Тупо вглядываясь в снимок, она опустилась на пол и сидела так несколько минут в оцепенении. Дана ничего не понимала, только знала, что отец спрятал медальон под замок и поглубже в стол неспроста, он явно не хотел, чтобы кто-нибудь его обнаружил. И вместе с тем медальон был ему дорог, иначе он не хранил бы его.

Через некоторое время она постепенно стала возвращаться к реальности и, бросив взгляд на часы, поспешно вскочила на ноги. С минуты на минуту могла вернуться мать, и Дане совсем не хотелось, чтобы та застала ее за столь неприглядным занятием. К тому же этот медальон явно не предназначался для ее глаз…

Она быстро выдернула из замочной скважины шпильку – орудие своего преступления, хотела было сунуть медальон на место, но тут послышался звонок домофона – мать вечно долго копалась в сумочке, заполненной кучей барахла, и не могла найти ключи. Заметавшись по кабинету, Дана не знала, как ей теперь запереть стол, а трель настойчиво продолжалась. Времени на раздумья не было, и Дана, сунув медальон себе в карман брюк, просто захлопнула дверцу стола и побежала открывать.

Мать вернулась свежая и веселая. Она непринужденно болтала, что-то рассказывая Дане, смеялась. Девушка автоматически улыбалась ей, практически не слыша, о чем она щебечет. На душе у нее было крайне скверно.

– Что с тобой? – наконец заметила Маргарита странное состояние дочери. – Ты не заболела?