Эд Макбейн - Грабитель

— О! — Клер закурила, отбросила спичку и принялась изучать Клинга. — Что вас связывает с Джинни?

— Я собирался спросить вас то же самое.

Клер усмехнулась:

— Я спросила первая.

— Я знаю ее сестру. Оказываю ей услугу.

— Угу. — Клер кивнула, обдумывая его ответ. Она затянулась, скрестила руки на груди и сказала: — Ладно, приступайте. Задавайте вопросы. Вы полицейский.

— Вы не присядете?

— Я сижу весь день.

— Работаете?

— Девочка учится в колледже, — сообщила Клер. — Я готовлюсь стать социальным работником.

— Зачем?

— А почему бы нет?

Клинг улыбнулся:

— На этот раз я спросил первым.

— Хочу добраться до людей раньше вас.

— Разумный ответ, — сказал Клинг. — Почему вы вступили в клуб «Темп»?

В ее глазах вдруг появилась настороженность. Он почти увидел, как зрачки затянула тонкая пленка. Клер повернула голову и выдохнула клуб дыма.

— А что, нельзя? — спросила она.

— Похоже, наша беседа будет двигаться по колее «почему — почему нет», — сказал Клинг.

— И это намного лучше колеи «почему — потому», ведь правда?

В ее голосе появилось раздражение. Клинг не понимал, почему первоначальное дружелюбие так внезапно ее покинуло. Взвесив реакцию Клер, он решил продолжать:

— Не слишком молоды для вас парни из клуба?

— Вы начинаете лезть в мою личную жизнь, вам не кажется?

— Да, — согласился Клинг. — Начинаю.

— Мы знакомы слишком недолго, чтобы обмениваться информацией о личной жизни, — ледяным тоном парировала Клер.

— Хаду, наверное, не более восемнадцати…

— Слушайте…

— А сколько лет Томми? Девятнадцать? На двоих у них не более унции мозгов. Почему вы вступили в клуб «Темп»?

Клер раздавила сигарету в пепельнице.

— Может, вам лучше уйти, мистер Клинг? — предложила она.

— Я только пришел, — ответил Берт.

Клер отвернулась:

— Давайте расставим все точки над «i». Насколько мне известно, я не обязана отвечать ни на какие вопросы о моих личных делах, если меня не подозревают в каком-либо гадком преступлении. Чтобы свести дело к формальному моменту, замечу, что я не обязана отвечать ни на какие вопросы, которые задает мне патрульный, если он не действует как должностное лицо, в чем вы мне признались. Мне нравилась Джинни Пейдж, и я хочу помочь. Но если вы собираетесь вести себя так же нагло, то это по-прежнему, мой дом, а мой дом — моя крепость, и можете убираться ко всем чертям.

— О'кей, — пошел на попятную сконфуженный Клинг. — Простите меня, мисс Таунсенд.

— О'кей, — сказала Клер.

В комнате повисло молчание. Клер смотрела на Клинга, Клинг смотрел на нее.

— Простите и вы меня, — сказала наконец Клер. — Мне не следовало быть такой чертовски раздражительной.

— Нет, вы абсолютно правы. Это не мое дело, что вы…

— Все-таки я не должна была…

— Нет, правда, ведь…

Клер расхохоталась, и Клинг к ней присоединился. Она села, продолжая смеяться, и предложила:

— Хотите выпить, мистер Клинг?

Берт посмотрел на часы.

— Нет, спасибо, — ответил он.

— Для вас слишком рано?

— Ну…

— Для коньяка никогда не бывает слишком рано, — заявила Клер.

— Никогда не пробовал коньяк, — признался он.

— Правда? — Ее брови приподнялись. — Ах, месье, вы лишаете себя одного из удовольствий этой жизни. Одну капельку, oui? Non?

— Капельку, — согласился он.

Клер прошла к бару, открыла дверцы и достала бутылку с янтарной жидкостью.

— Коньяк, — важно объявила она, — король всех бренди. Его можно пить с содовой и льдом, в коктейлях, пуншах или в кофе, чае, горячем шоколаде и молоке.

— В молоке? — переспросил пораженный Клинг.

— Именно в молоке. Но лучший способ наслаждаться коньяком — это прихлебывать его в чистом виде.

— Вы настоящий эксперт, — заметил Клинг.

Снова довольно неожиданно ее глаза затуманились.

— Меня научили его пить, — ровным голосом произнесла Клер и разлила жидкость в два средних размеров бокала в форме тюльпана. Когда она повернулась к Клингу, взгляд уже был прежний. — Заметьте, что бокалы наполнены лишь наполовину, — сказала она, — поэтому вы можете вращать их, не проливая ни капли. — Она протянула бокал Клингу. — При этом коньячные пары смешиваются с воздухом и извлекается букет. Покатайте бокал в ладонях, мистер Клинг. Вы согреете коньяк и почувствуете его аромат.

— Вы это нюхаете или пьете? — поинтересовался Клинг, пока его большие руки катали бокал.

— И то и другое, — ответила Клер. — Так вы его прочувствуете наилучшим образом. Теперь попробуйте. Давайте.

Клинг сделал большой глоток, но Клер предостерегающе вытянула руку и воскликнула: «Стоп!»

— Господи боже мой, — сказала она, — не пейте его такими глотками! Это просто непристойно — так пить коньяк. Отхлебните немного, покатайте на языке.

— Простите, — извинился Клинг, прихлебнул коньяк и покатал его на языке. — Вкусно, — сказал он.

— Мужской напиток, — заметила Клер.

— Бархатистый, — добавил он.

— Само совершенство.

Они посидели молча, прихлебывая коньяк. Клинг чувствовал себя очень уютно, очень тепло и очень удобно. Клер Таунсенд была приятная особа, на которую приятно смотреть, с которой приятно говорить. За окнами квартиры темная мгла осенних сумерек постепенно заливала небо.

— О чем вы думаете? — спросила наконец Клер.

— О Джинни, — признался он, не чувствуя, что заводит речь об умершей.

— Да?

— Насколько хорошо вы ее знали?

— Мне кажется, лучше остальных. Не думаю, что у нее было много друзей.

— Что заставляет вас так считать?

— Вам должно быть понятно. Этот взгляд потерянного человека. Прекрасная девочка, но потерянная. Господи, что бы я ни отдала за такую внешность, как у нее.

— Вы вовсе не дурны собой, — сказал, улыбаясь, Клинг и прихлебнул еще коньяка.

— Это все теплый, янтарный отсвет коньяка, — объяснила ему Клер. — Средь бела дня я уродина.

— Могу поспорить, — возразил Клинг. — Где вы встретились в первый раз?

— В «Темпе». Она пришла однажды вечером. Думаю, дружок ее прислал. Во всяком случае, название клуба и адрес были записаны на маленькой белой карточке. Она показала ее мне, словно входной билет, села в углу и отказывалась танцевать. Она выглядела… Трудно объяснить. Она была там, но ее там не было. Вы видели таких людей?

— Да, — сказал Клинг.

— Иногда я сама бываю такой, — призналась Клер. — Возможно, поэтому я обратила на нее внимание. Во всяком случае, я подошла, назвала свое имя, и мы стали разговаривать. Мы очень хорошо поладили. В конце вечера мы обменялись телефонными номерами.

— Она вам когда-нибудь звонила?

— Нет. Я видела ее только в клубе.

— Как давно произошла первая встреча?

— О, уже давно.

— Когда?

— Дайте сообразить. — Клер прихлебнула коньяка и задумалась. — Черт побери, почти год назад. — Она кивнула: — Да, именно так.