Виктор Пронин - Банда

— Как и везде, — кивнул Пафнутьев.

— Совершенно верно. Я работал в суде, в прокуратуре, даже в операх одно время ходил, адвокатский хлеб мне тоже знаком... Везде эти летучки примерно одинаковы. Едва начальство домой, тут и начинается настоящая жизнь. Обещаю — то, чем вы поинтересовались, обязательно выясню. Я ведь и следователем работал, так что для меня это не будет слишком сложно.

— Обязательно приеду к вам еще раз, — заверил Пафнутьев.

— Буду ждать вас с нетерпением! — проговорил консультант и вдруг закричал свирепым голосом:

— Где же вы были последние два месяца?! Упущены все сроки! Я же говорил! Вон отсюда! Чтоб и духу вашего здесь больше не было! Куда вы?! Назад. Садитесь. Пишите под мою диктовку...

Удаляясь по коридору, Пафнутьев слышал, как за его спиной продолжалась борьба за справедливость в великой безбрежной стране. Оглянувшись, он увидел, что темпераментный алкоголик слушает заплаканную женщину, а та несмело сует ему толстый пакет бумаг в целлофановом пакете. Наверняка это были приговоры, заключения, акты экспертиз, ответы из всех судов и прокуратур, куда только можно было послать крик о помощи. Но знал Пафнутьев — ничто не поможет женщине, и до конца своих дней она будет хранить эти бумажки, время от времени покупать билет и отправляться с ними в очередную столицу. Уже одно то, что она не успокоилась, не смирилась с беззаконием, будет давать ей какое-то удовлетворение в жизни и чувство достоинства. Алкоголик бесстрашно взял пакет, вынул бумаги с печатями, фирменными бланками, подписями и углубился в их изучение. Вот только за это женщина будет благодарна ему, будет слать поздравления к Новому году и благодарить за помощь в трудную минуту, хотя никакой помощи этот человек оказать ей не в силах. Но Пафнутьев искренне восхитился его мужеством и самоотверженностью — он давал людям утешение. Только утешение, но это было не так уж мало. Да они и сами это понимали, и ничего им больше не нужно было — только бы кто-то живой и участливый проникся их горем и возмутился вместе с ними, вместе с ними всплакнул бы...

— Как они могли написать такое! — услышал Пафнутьев отчаянный в своем гневе и возмущении крик однорукого консультанта. И улыбнулся понимающе. Женщине больше ничего и не нужно было. “Какие люди там работают! Какие люди!” — будет она рассказывать после возвращения из Москвы. И слух о могущественном консультанте пройдет по всей стране.

Заместитель главного редактора благосклонно кивнул, едва Пафнутьев приоткрыл дверь.

— Входите, — сказал он добродушно. — Присаживайтесь.

Тюльпин был откровенно стар, но это была добротная, ухоженная старость человека, который всю жизнь провел на высоких постах, а если что и тревожило его душу, то только по большому счету — состояние преступности в стране, статистика правонарушений, количество опротестованных приговоров.

— Моя фамилия Пафнутьев. Следователь. Веду уголовное дело по факту убийства Пахомова Николая Константиновича. Некоторое время назад он послал в вашу редакцию письмо. Предполагаю, что в этом письме есть сведения о людях, которые с ним и расправились, — с этими словами Пафнутьев положил на стол квитанцию об отправке заказного письма, ту самую квитанцию, которую похитил, преступно воспользовавшись опьянением Ларисы Пахомовой.

— Вы хотели бы получить это письмо?

— Совершенно верно. Если это возможно. Тюльпин поднял трубку, набрал какой-то номер, произнес какие-то слова. И ровно через пять минут в кабинет впорхнула девчушка в миниюбке и, обдав Пафнутьева духами, положила на стол письмо Пахомова с подколотой карточкой журнала. Красная полоса, пересекающая карточку по диагонали, придавала письму вид важного государственного документа. Тюльпин взял письмо, прочитал его, поднял глаза на Пафнутьева.

— Ну что ж, — сказал он с проникновенностью в голосе, — поздравляю. Ваша следовательская интуиция не подвела. Пахомов пишет здесь, что разослал копии в различные инстанции, в том числе и в вашу милицию... Это так?

— Это так, — кивнул Пафнутьев. — Но письмо, посланное в милицию...

— Затерялось? — подсказал Тюльпин с понимающей улыбкой. — Бывает. Но мы вас выручим, — и он легонько подтолкнул письмо через пустой стол к Пафнутьеву.

— Может быть, сделать копию? — неуверенна предложил следователь.

— А зачем? Автор, как вы утверждаете, убит, отвечать ему нет надобности. Вам же, как я понимаю, проще работать именно с оригиналом, а не с копией. А подобных писем у нас... Сорок человек в редакции отвечают авторам писем. Сорок человек. А вся редакция — пятьдесят человек. Так что — берите, не стесняйтесь. Желаю успешного расследования. Ни пуха! — Тюльпин встал, протянул широкую, чуть усохшую ладонь.

— К черту, — замявшись, произнес Пафнутьев, а про себя подумал, что он вот так просто с письмом бы не расстался. — Простите, а вы не хотите послать к нам своего корреспондента? — неожиданно спросил Пафнутьев, хотя секунду назад ничего подобного у него и в мыслях не было. — Все-таки, знаете, ваш автор, прислал письмо, его убили, в результате следствия разоблачения подтвердились...

Тюльпин несколько мгновений смотрел на Пафнутьева в полнейшем недоумении, потом перевел блекло-голубой взгляд на окно, отбросил назад упавшую на лоб благородную прядь чистой серебряной седины и, все еще пребывая в раздумьях и колебаниях, нажал кнопку звонка. Вошла секретарша. Дородная, спокойная, с замедленностью в движениях и во взгляде. На Тюльпина посмотрела с легкой укоризной — дескать, что это вы, Святослав Юрьевич, взялись беспокоить меня по пустякам?

— Фырнина ко мне, пожалуйста.

Секретарша посмотрела на Тюльпина на этот раз даже осуждающе, но промолчала и вышла все с той же невозмутимостью. Пафнутьеву показалось, что она не все поняла. Но тем не менее минуты через три в кабинет вошел Фырнин. Был он светловолос, лысоват, в сером костюме, на Тюльпина смотрел с почтением, но не слишком большим. На Пафнутьева взглянул только для того, чтобы поздороваться.

— Знакомьтесь... Это Фырнин. Виталий Алексеевич. Лучший наш очеркист.

— Очень приятно. Пафнутьев. Следователь.

— В командировку не хотите? — спросил Тюльпин.

— Хочу, — ответил Фырнин.

— Вот с этим товарищем...

— Когда? — спросил Фырнин.

— Сегодня, — ответил Пафнутьев.

— У них там человека убили, — пояснил Тюльпин с легкой зависимостью в голосе. — А тот успел перед смертью нам письмо написать. И отправить успел. Его письмо мы нашли. Но вмешаться не успели. Товарищ Прокофьев...

— Пафнутьев, — поправил следователь.

— Извините. Этот товарищ ведет расследование. Он уже добился больших успехов, вышел на банду расхитителей народного добра. В деле, оказывается, замешан начальник управления торговли, но взять его оснований пока нет. Однако, с этим письмом все упрощается и можно поспеть как раз к главным событиям... Я правильно понял?