Игорь Алимов - Арторикс

– Ах, господин инспектор! Леди! Мы прибываем! Прибываем в Арторикс! Со счастливым прибытием!

Не будучи уверен, что правильно его понял, я тем не менее вежливо поблагодарил.

Все же он идиот.

Арторикс встретил нас стрельчатым вокзалом, воздушным творением рук человеческих – минимум металла и масса стекла. Вокзал нависал демоническим, сверкающим кристаллом над стеной ярких реклам, меж которых терялись лавочки, постепенно выстраивающиеся в начинающуюся прямо за вокзалом широкую улицу. Красочные рекламные рисунки были выполнены настолько реалистично, что некоторые прибывшие из Тумпстауна джентльмены даже пытались по природному простодушию войти с ними в контакт, в том числе и физический, но, конечно, потерпели неудачу.

Помахав рукой улыбающемуся Вайперу, я под его прощальные крики: «Всего! Всего! Еще увидимся! Даст Бог, увидимся!» – вышел на узкий перрон и с сожалением отметил, что он сделан из простого бетона. Впрочем, чего ждать от провинции.

За моим плечом заработала цифровым аппаратом Лиззи, снимая все вокруг: выходящих из вагонов оживленных тумпстаунцев, шеренгу встречающих молодцов в белом, ожидающие вновь прибывших двухэтажные автобусы, пестрящую повсюду рекламу. На всякий случай Лиззи, круто развернувшись, запечатлела и Вайпера, чему тот вовсе не воспротивился, а наоборот – сложил лицо в самую радостную рожу.

Смешавшись с массами, мы с Лиззи прогулочным шагом прошли мимо ряда служащих великой компании «Арторикс» и незаметно юркнули в здание вокзала. Внутри было прохладно и пустынно. В глаза мне сразу бросилась дверь с надписью «Начальник», и я направился к ней, извлекая из сумки пиво. Глядя на окружающий мир через объектив, Лиззи следовала у меня в кильватере.

– Между прочим, – шепнул я ей, открывая банку, – тут полно всяких странных личностей. Один, например, чуть не сделал мне во лбу дырку из пистолетика. Так что имей в виду. – После чего, пинком распахнув дверь и ощутив при этом, как что-то острое впилось в пятку, вошел в довольно просторную и светлую комнату, все свободное пространство на стенах которой было занято разными плакатами на железнодорожные темы, и сразу наткнулся на широкогрудого юношу в до боли знакомом костюме.

– Закройте дверь с той стороны, – сходу выдал он.

– И не подумаю, – весело ответил я. – А почему это вы так грубо со мной разговариваете? Ни тебе «здрасьте», ни «добро пожаловать», ни чашки кофе с сахаром… Может, у меня дело к начальнику этого вокзала!

Если бы на моем месте был Юллиус Тальберг, он не стал бы вступать в пререкания с юношей, а тотчас вышвырнул бы наглеца в окно. Я конечно немного завидую Юллиусу. Но не более. Ведь представьте, что будут потом писать, потрясая кожаными трусами, в своих газетах рахиминисты: «Дэдлиб, ломая все на своем пути, ворвался в помещение вокзала, убил троих и десятерых выбросил из окна. Доколе будет продолжаться этот наглый произвол?! Долой Дройта и его поганую свору!»

– Я же сказал, закройте дверь! – возвысил голос юноша и стал надвигаться на меня. За его спиной хорошо просматривался обширный стол и за ним – какой-то весьма низкорослый субъект, практически карлик, погруженный в бумаги. Карлик поднял голову, глянул на меня одним глазом и начальственно распорядился:

– Вышвырни его! Здесь нечего делать посторонним!

Юноша стал хватать меня руками.

– Между прочим, я вовсе не посторонний, а совсем даже инспектор полиции. Я всюду желанный гость, – пояснил я, отстраняясь от юноши, но тот был до того настойчив, что выбил у меня из рук пиво. Второй раз за короткое время пиво противоестественным образом покидает меня и растекается по полу! Кто хочешь сделается буйным!

Мысленно взывая к Тальбергу, я вывернул руку, меня ухватившую, и безо всякой злости шлепнул юношу лицом о стену. Затем приковал его к ручке ближайшего шкафа, подошел к столу карлы, уселся на стул, снял с ноги обувь и принялся колотить ею по деловым бумагам. Обомлевший карлик безмолвно созерцал все это, а я, вытряхнув из туфли невесть как там оказавшуюся кнопку, укоризненно ткнул в нее пальцем и заметил:

– Видите? Какая гадость!

Моему собеседнику, видимо, возразить было нечего: он подавленно молчал.

– Хорошие порядки вы у себя завели, – продолжал я нудить, обуваясь и открывая новое пиво. – Не пускаете представителей власти и даже посредством подчиненных оказываете им сопротивление.

Карлик вскочил и замер по стойке «смирно».

– Молчите? Ну-ну… Да уж, нет вам оправдания. – Я смотрел сурово. – Вы мне статистику движения поездов дайте. Про количество пассажиров, грузов и все такое.

– А у вас, простите, документики… – пролепетал карлик.

Я кивнул и достал «беретту».

– У меня – документики, – убедительно подтвердил я. Не отводя встревоженного взора от дула «беретты», администратор нашарил на столе какую-то папочку и подал мне. Я взглянул бегло – цифры и таблицы, вроде бы то, что надо. Допив пиво, я кинул скомканной банкой в до сих пор пребывающего без сознания юношу и встал.

– Ладно, пока я вас покидаю. Кстати, милейший, какая гостиница у вас самая хорошая?

– «Б…блимбур», – пропищал карлик.

– Ладно, до новых встреч!

Выйдя из конторы, я застал Лиззи за пристальным изучением банки из-под коки. Моя боевая подруга протянула мне ее со значением во взоре, и я увидел на донышке иероглифическое клеймо, в котором без труда читалось «И Пэн».

– Ну? – спросила Лиззи.

– А ты, я вижу, тоже в курсе, – заметил я. Ну вот, хоть что-то стало ясно: Лиззи не просто так купила мне билет. Впрочем, о чем это я? Когда это в их отделе делали что-нибудь просто так? – И кто пил из этой баночки? Ты?

Лиззи отрицательно выпятила нижнюю губу.

– Шутишь!

Тут в нагрудном кармане рубашки запищал мобильник. Машинально я нажал кнопку, и приятный баритон вежливо сообщил, что в отеле «Блимбур» для господина инспектора Дэдлиба приготовлен шестикомнатный номер с видом на море. Оставалось только пожать плечами. Быстро работают.

Мы снова вышли на перрон – уже опустевший. Сограждане укатили в автобусах, и их веселые крики замерли вдали; поезд убрался восвояси, и лишь нежный ветерок с моря катал по бетону изорванную пачку из-под «Мальборо».

– Знаешь что, милая, – сказал я Лиззи, оглядев все это, – мне здесь не очень нравится. То есть я еще не понял, как тут с пивом, но… Вот, например, этот тип в поезде: наставил на меня пушку и молчит. Идиотизм, конечно. Достал – так стреляй, нечего разговоры разговаривать. И потом, он ведь не знал, кто я такой, а поезд-то наполнен мирными туристами, следующими к местам увеселений. Не понравился я ему что ли? Будь я репортером «Вечерней абракадабры», отрицательная реклама предприятию «Арторикс» уже была бы обеспечена.