Игорь Алимов - Арторикс

Кто-то может подумать, что г. шериф кровожаден – о нет! ошибка! – он очень милый джентльмен и всегда пропускает дам вперед, но среда обитания, природное чувство юмора, огромный опыт политической борьбы и постоянные покушения на его жизнь, которую г. шериф почему-то очень ценит, заставляют его озаботиться охраной своего досуга. Таков уж жизненный путь этого государственного мужа, приучивший его постоянно оглядываться даже в лифте.

Когда г. шериф отдыхает, ему трудно помешать. Однажды, например, к нему в дом с самыми решительными намерениями явилась боевая группа из ныне благополучно разгромленной преступной организации «Нью-асс». Они, конечно, не договорились о встрече заранее, то есть грубо нарушили правило номер один, и об их посещении г. шериф узнал совершенно случайно, просматривая накопившиеся записи с домашних видеокамер (отчего о процессе проникновения вовремя не доложил Джереми, который просто-таки обязан сидеть перед мониторами, бдеть и подавать сигналы, остается только догадываться; впрочем, лично я думаю, что садовник не придал инциденту особого значения – мало ли, кто без приглашения придет, так что же, каждому персональное внимание оказывать, лично за ворота выкидывать? Процесс удаления нежданных гостей частично автоматизирован, и Джереми наверняка просто захотелось проверить, все ли приспособления в доме работают как надо, не сломалось ли чего и так далее. Как бы то ни было, г. Дройт не осудил Джереми за этот случай.)

Посетителей, кажется, было пятеро (сейчас уже трудно сказать точнее). Один смертельно ушибся о чугунную вешалку в прихожей, а потом, как положено, провалился под пол. Второй поскользнулся на специально выпадающих из особой ниши арбузных корках, ударился виском о самовыдвигающийся бронзовый выступ и – тоже провалился под пол. Третий попал в крепкие лапы любимого шерифского орангутанга (обезьяна – просто бешеная!), метким броском скинувшего мафиози к товарищам по оружию. Четвертый увидел за одной из дверей что-то особенное и сам прыгнул в подвал с доброй змеей эфой, был укушен и тут же умер. Наконец, пятый, обезумевший от событий, просто исчез – разумеется, тоже под полом. Уверенности в том, что он оставил этот лучший из миров, нет до сих пор, может, где-то он и сейчас бегает… Во всяком случае, из людей он там совершенно один, и, если жив, то теперь знает о подземельях особняка гораздо больше, чем сам его владелец.

Так что не было еще человека, безнаказанно проникшего в дом г. шерифа без сопровождающего. Вы входите в парадный подъезд, получаете по шее вешалкой и, если повезло, все еще живым попадаете в длинный полутемный коридор с множеством дверей, большинство из которых (как мне кажется, но я не настаиваю) никуда не ведет. Или ведет куда-то, где я не буду никогда, что совсем даже не так плохо. Ведь заявил же в краткой предсмертной речи (прежде, чем провалиться под пол) один из пришедших нью-асовцев: «Стра-а-а-ашно! Стра-а-а-ашно!». Охотно верю: у него были все основания для такого утверждения.

И если ваша ловкость такова, что вас не убило вешалкой или вы сразу не провалились под пол уже в прихожей, имейте в виду: вы держите смерть за прохладную руку, и то, как вы умрете, зависит исключительно от ручки той двери, за которую вы в запальчивости схватитесь.

Выбор сделан, дверь открыта. Теперь вы уже не принадлежите себе, вы во власти особняка г. шерифа, и весь ужас вашего положения заключается в том, что вы об этом узнаете последним: когда на вас неотвратимо опускается потолок с крупными и заржавевшими от употребления гвоздями; когда бездушные механизмы под веселую музыку бетонируют вас заживо; когда на пути вашем внезапно встают агрессивные мертвые со свежеотточенными косами; или когда набежавшая вихрем толпа злых, вонючих и голодных хомяков темпераментно обгрызает вас дочиста (мы всегда считали, что хомяки – мирные, а у них т-а-а-а-кие зубы…). При этом не стоит ни бежать, ни кричать, ни дергаться, усугубляя неосторожными движениями свое и без того незавидное положение. Вам конец, совершенно ясно. Встретьте его мужественно.

Я имел случай испытать прелести особняка на себе: был молод, много думал, но еще мало соображал – вот и сунулся как-то к г. шерифу без приглашения и остался жив только потому, что он как раз в это время решил посмотреть, что творится у него в доме. Я уже ехал в лифте куда-то вниз, безрезультатно биясь о стены кабины, как птица о прутья клетки, – ехал туда, где меня ждал робот-автомат. Стоило дверям открыться, как робот принялся палить в мою сторону из всего наличного оружия, о котором г. шериф щедро позаботился. Шансов в этом смертельном бою у меня не было, кабина лифта на глазах превращалась в решето, и я постарался слиться с полом, приготовившись к самому худшему, – как вдруг двери лифта закрылись, кабина дернулась и поехала вверх. Лифт выпустил меня прямо в клетку с тигром, хорошим таким тигром, упитанным и славным. Впрочем, тигр был вовсе не прочь поесть чего-нибудь еще. Пока он размышлял, как конкретно со мною поступить и с какого места начать, я выломал два прута из окружающей нас решетки, пулей влетел в какой-то коридор, распахнул какую-то дверь и… увидел г. шерифа, внимательно читавшего вечернюю газету. Следом конечно же вломился и тигр и замер, не разобравшись в обстановке, но тут г. шериф лениво сказал ему: «Пшел вон, дурак». И тигр тихо вышел, прикрыв за собой дверь.

– Быстро бегаешь, – похвалил меня г. шериф. Он все видел.

Такой вот домик.

Так что с тех пор в особняке г. Дройта я появляюсь только с ведома хозяина, а в самом доме хожу исключительно за Джереми, глубоко засунув руки в карманы, дабы не схватиться за что не надо ненароком. Чего и вам всем желаю.

Вот и в этот раз, подъехав к изящным чугунным воротам, я связался по мобильнику с г. Дройтом и доложил о своем прибытии. Из-за куста барбариса мгновенно явился Джереми, впустил меня в парк и повел неведомыми тропами куда-то вглубь, поминутно предупреждая выразительными жестами, чтобы я не наступил сюда, сюда и вон туда.

Вскоре мы постучали в неприметную дверь, услышали приглашающее «Да!», и я вошел, а Джереми, кивнув, удалился.

(Похоже, каждый раз я вхожу в кабинет г. шерифа через новую дверь. Третьего дня, помню, садовник провел меня через вон тот книжный шкаф…)

– Привет, дружочек, – молвил г. Дройт, вытаскивая изо рта трубку. – Пива хочешь?

– Конечно, – ответил я, получил бутылку, стакан, платиновую открывалку и сел напротив хозяина.

Нас разделял огромный стол, на котором разместились пара мониторов – цифровой с прилепленной сверху видеокамерой и обычный, но зато крайне здоровый; лазерный принтер; впечатляющий изяществом линий телефонный аппарат с тремя трубками и множеством разноцветных кнопок; небольшая полевая военная рация;, стопки бумаг и компакт-дисков, а также и прочие предметы канцелярии типа скрепок, пары гранат и кучки патронов крупного калибра. Банальная клавиатура была погребена подо всеми этими, несомненно, нужными вещами. А где-то в недрах стола таился системный блок шерифовой машины, и в темноту недр уходили провода.