Леонид Замятин - Эффект «домино»

— Ты и на самом деле окончательно решил, что все так и было, как Чегин с Макаровым рассказали? — задал я наверняка болезненный для Алешина вопрос.

— Согласно экспертизам и имеющимся фактам.

— А труп на пустыре?

— Пока загадка.

— А женщина, про которую тебе говорил Писарев? — напомнил я.

— Допрашивал. Номер машины она явно перепутала с каким-то другим. К тому же, не могла назвать примет ни одного из мужчин, так, в общих чертах.

— Ты, значит, не проводил следственный эксперимент по опознанию Чегина и Макарова той женщиной.

— Нет. Какой смысл, если женщина приводила в своих показаниях совсем другой случай.

— А как же твоя версия, поведанная по секрету в пивном баре?

Алешин поморщился. Шумно вздохнув, потянулся рукой к бутылке. Разлил остатки водки по стаканам.

— Понимаешь, — он коснулся меня рукой, — тогда я основывался не на фактах, не на вещественных доказательствах, а на боязни, что именно так и происходило. И эта боязнь породила необоснованную подозрительность, когда отдаешь предпочтение мелочам и игнорируешь очевидное. Ну, а по мере накопления фактов, когда я все сопоставил, версия приказала долго жить.

— Значит, Паша Чегин вне подозрений, — в моих словах присутствовал сарказм, и Алешин уловил его.

— Да Паша Чегин не то что человека, мухи не обидит, — загорячился он. — Ему не в уголовном розыске работать, а ветеринаром, тварь всякую жалеть и лечить.

— Ну что ж, выпьем тогда за ветеринаров уголовного розыска, — и я поднял стакан.

Утро на работе началось с трагической новости: в собственной квартире убит сотрудник районного уголовного розыска Макаров. По слухам я знал, что он слыл жестоким и невыдержанным. Такие негативные проявления в характере сослуживцами как бы не замечались, а начальством не осуждались. Правда, насколько мне было известно, Макарова неоднократно предупреждали за появление на работе в нетрезвом состоянии и за те гульбища, что устраивал по месту жительства. Не исключено, насильственная смерть явилась закономерным финалом его беспутной жизни.

Вскоре я располагал некоторыми подробностями происшедшего, как-никак, а убит все-таки коллега. Труп обнаружил утром один из приятелей Макарова. Его обеспокоило то, что он не появился на работе и не отвечал на телефонные звонки. Дверь в квартиру оказалась открытой. Безжизненное тело оперативника нашли в постели. Как выяснилось позднее, после проведения экспертиз, Макаров был застрелен из принадлежавшего ему табельного оружия двумя пулями в голову. Ко всему, ему воткнули в живот большой кухонный нож, что свидетельствовало о садистских наклонностях убийцы. В квартире ничего не пропало. Но судя по батарее пустых бутылок на столе, хозяин перед кончиной с кем-то веселился, не исключалось, что с женщиной.

Убийство «опера» — происшествие из разряда неординарных, и потому я опасался, что меня подключат к этому, возможно гиблому, делу. Однако на сей раз все обошлось…

Я готовился к встрече с осведомителем, прежде судимым, имевшим приличные связи в криминальном мире. Бывший «наперсточник», картежный шулер, он, как ни странно, попался мне на сбыте наркотиков. Припертый к стенке обстоятельствами, он проявил словоохотливость. Поведал о своей профессии шулера, поклялся, что никогда не занимался сбытом «наркоты», а вынудили его к этому обстоятельства: нашелся более искусный мошенник, который нагрел его на очень приличную сумму. Выплату долга отсрочили на три недели. Собрал всю свою наличность, даже продал кое-что из вещей, часть суммы выиграл в карты у менее везучих партнеров, но все равно хватило лишь наполовину. Потому решил подработать доставкой наркотиков из южных районов страны и их сбытом, хорошо, что имелся знакомый наркоделец. Не повезло. Теперь его провал истолкуют превратно, как добровольную сдачу органам правосудия, чтобы избежать выплаты долга, а значит, смерти ему не миновать, окажись он хоть за толстыми стенами тюрьмы в одиночной камере.

Пока он плакался, мне пришла идейка. Я справился о его связях в криминальном мире города, впрочем, особенно не надеясь на его открытость. Однако он правильно понял мой вопрос, усмотрев в нем и свой интерес, и, видимо, взвесив все «за» и «против», назвал несколько фамилий и кличек, намекнул на достаточную свою известность. Все его показания записал на диктофон. Договорились мы с ним довольно-таки быстро. Он обязался снабжать меня информацией из криминальных кругов в обмен на свободу и тайное покровительство.

Встречались с ним в грязной закусочной, где постоянно висел сигаретный дым, пахло кислым пивом и крутился опустившийся люд, возможно, в недалеком прошлом чинные отцы семейств и уважаемые на работе специалисты. Под водочку и пиво с килькой мне передавалась информация. Иногда звучала просьба вызволить «засветившегося» дружка.

Сегодня я намеревался разжиться у него сведениями относительно убийства Марины Петруниной. Предварительно по телефону он мне намекнул на появившиеся факты, коими я непременно заинтересуюсь.

Теперь я сидел и убивал время: поглядывал на часы и разгадывал кроссворд, положенный на случай неожиданного появления начальства в ящик стола. Когда заполнял очередные клеточки, дверь кабинета распахнулась, и я по-быстрому зашелестел лежавшими на столе бумагами. Поднял глаза. Через порог переступил Пашка Чегин. Его появление было полной неожиданностью. Он никогда не заглядывал ко мне на работу, хотя за последнее время, особенно после памятной вечеринки, когда я познакомился с Жанной, наши отношения стали более доверительными. Интуитивно почувствовал, что его приход связан с убийством Макарова. И не ошибся.

— Садись, — я кивнул в сторону стоявшего перед моим столом старенького стула.

— Я ненадолго, — пообещал он и задумался.

Как бы подгоняя его, пришлось прикашлянуть.

— Лешка Макаров убит, — проговорил он.

Я лишь сочувственно вздохнул.

— Это я его обнаружил, сон под утро нехороший увидел.

Увы, заинтересованности с моей стороны не прибавилось. Ждал, что он скажет дальше.

— А накануне, вечером, я заходил к нему. Он был навеселе. И что самое странное, впервые не пригласил меня пройти. Говорил, что устал и ляжет спать. Правда, время уже было позднее. В общем, всем своим видом показывал, что я персона нежелательная. Пришлось уйти. Подумал, что человеку и на самом деле отдохнуть надо. А теперь понял: у него кто-то был, и этот кто-то — возможный убийца.

Я лишь пожал плечами, как бы говоря этим, что не в курсе и мне нечего возразить. Чегин примолк, но за нервным покусыванием губ виделось нечто важное, которое он готовился преподнести.

— Я думаю… — начал он, — я предполагаю… В общем, мне кажется, Лешку Макарова убили из-за тех… из-за того мужика, ну, что возле магазина застрелили.