Юрий Ребров - Все золото Колымы

— Никаких тебе особых примет, — Вовка расстроено собирает снимки тех, кто уж совсем ничем не напоминает портрет. — Глаза маленькие у многих, волосы темные — тоже, нос как нос, да и интеллекта в лице маловато. И если из такого небольшого количества людей трое похожи на него, то сколько же его «братьев» среди тех, кого мы пока отбросили!

Вовка прав в своих пессимистических высказываниях, и все-таки настроение стало лучше. Трое отобранных нами мужчин: старатели Максименко, Артамонов и шофер Лыткин — заслуживают особого внимания. К тому же приблизительный портрет, сделанный в столице, можно показать по телевидению — вдруг окажутся наблюдательные люди.

Наблюдательные люди все-таки есть не только в милиции! На следующий день после телепередачи раздался первый звонок. Голос женский, взволнованный.

— Я видела этого человека. Понимаете, это было в Сочи, года два назад. Это мог быть он?

Если бы мы знали, где он находился год, два, три назад...

— Конечно, мог. Итак, это произошло два года назад.

— Вы извините, я могу рассказать очень мало. Пришла я на городской пляж. Народу там всегда — уйма. В некоторые дни приходится занимать место в пять утра. Вы не поверите.

— Я вам очень верю. И все-таки, как вы встретились с мужчиной, изображенным на фотографии?

— Вы, пожалуйста, не перебивайте, а то я собьюсь. На чем я остановилась?

— Вы пришли на городской пляж... — Я начинаю от раздражения перекидывать листки календаря.

— Да, как раз накануне я ездила в Хосту. Это рядом с Сочи, но зато там посвободней. Я и в тот день хотела туда поехать, но пропустила автобус и решила все же добыть место на городском пляже. Пробиваюсь к киоску, где выдают шезлонги, и вдруг слышу: «Алла, какими судьбами!» Моя знакомая, оказывается, тоже отдыхает в Сочи. Мы с ней вместе на Магаданской машиносчетной станции работаем. Знаете, магаданцев можно встретить повсюду. Я, например, в прошлый отпуск возле ГУМа за какие-то полчаса сразу троих повстречала... Но я отвлеклась, простите. Подбегаю я к своей подруге, а рядом тот самый мужчина. Внешность у него, надо сказать, не из приятных. Я испугалась даже. А он рот скривил и говорит: «Привет, девочки-магаданочки! Я ваш земляк, Витя». А потом ноги расставил и на весь пляж завопил: «Где золото моют в горах...»

Я плотнее прижал трубку к уху.

— А дальше что?

— А ничего. Он нас в ресторан пригласил. Ну мы и пошли. Весь обед этот Витя нам рассказывал, как золото добывают, про гидроэлеваторы, драги... Договорились вечером встретиться. Только мы не пришли, потому что достали билеты на чехословацкий джаз, знаете, Иветта Симонова там солисткой. А Витю больше не встречали.

Я наскоро благодарю многословную девушку и бросаю на рычаг трубку. Мне не терпится сообщить Вовке то, что я услышал.

— Итак, это скорее всего человек, связанный с добычей золота, и зовут его Витя, — небрежно говорю я.

Вовка бросается к списку, хотя прекрасно знает, что оба наших старателя — Викторы. Если только мы вообще не идем по ложному следу, предположительно отпадает третья кандидатура — шофера.

— Ну что же, — Вовка бодро выстукивает авторучкой по столу фрагмент из какого-то одному ему известного марша. — Курочка по зернышку клюет.

В тот же день было еще два звонка, не прибавившие почти ничего к тому, что мы знали. Экономист из сельхозуправления видел похожего мужчину в автобусе. Запомнил, потому что сидели рядом. Узнав, что сосед связан по работе с селом, все спрашивал о ценах на шкурки, о рыбе и икре.

Две подружки из пединститута видели его в аэропорту. Он был выпивши и приставал ко всем пассажирам. Сами девушки летели в Хабаровск и мужчину в своем самолете не видели.

Что ж, для одного дня не так уж мало. Если последовательно доработать нашу версию, осталось из двух Викторов выбрать одного.

Однако в тот день нам было суждено испытать еще одну радость.

Дома вечером мы сообразили с Вовкой несколько партий в шахматы.

Зазвонил телефон.

— Простите, это квартира Комарова?

— Больше того, у телефона сам Комаров.

— Я звонил вам на работу, и дежурный дал ваш телефон. Я, может быть, и ошибаюсь, но на фотографии, которую показывали по телевидению, по-моему, один мой знакомый Артамонов... Мы с ним вместе работали в старательной артели. Конечно, точно не скажу, но сходство есть.

— А как зовут вашего знакомого?

— Виктор. Отчества не знаю. У него еще прозвище было в артели — Брюнет. Лет ему под пятьдесят. Я сегодня улетаю в отпуск, но, если нужно, запишите мой одесский адрес...

Я благодарю еще одного наблюдательного человека и мчусь на кухню. Наверное, вид у меня дурацкий, потому что Вовка смотрит с недоумением.

— Ну, старик, кажется, мы победили. Опознали на фотографии именно Артамонова! Понимаешь?

Но Вовка есть Вовка.

— Ну и что? — спрашивает он. — Ведь сходство с искусственным портретом не может быть доказательством. Надо еще доказать, что убит именно Артамонов.

В нашем кабинете тихо. У меня раскалывается голова — то ли от усталости, то ли от того, что опять неизвестно, куда идти дальше. Из Могилева, где родился и долго жил Артамонов, нам ответили, что единственная его родственница — тетка — давным-давно не получает от него вестей и знать не знает, где он может быть.

Я в который раз читаю заключение экспертов, которое и так знаю наизусть. И вдруг, пронзенный неожиданной мыслью, от которой мгновенно прошла головная боль, кидаюсь к столу друга.

— Послушай, Шерлок Холмс, как же мы не догадались раньше!

Я зачитываю тот абзац заключения экспертов, в котором говорится о недостающих зубах и металлической коронке в полости рта убитого.

— Ну и что? — Вовка недовольно смотрит на меня, будто я отвлек его от важных размышлений.

— А то, что если за месяц до гибели Артамонову была поставлена коронка, значит, он посетил зубного врача где-то здесь — у себя в поселке или в Магадане. А посему можно попытаться отыскать в карточках его фамилию, найти стоматолога, который его лечил. У каждого врача свой «почерк», и свои коронки он узнает из сотни, как тебе известно. А если Артамонов с его зубом опознан врачом — это уже, между прочим, доказательство!

Мы быстро сочиняем текст запроса для поликлиник и снова принимаемся за недостойное детектива занятие — ждем ответов. Слава богу, на сей раз сведения получены быстро: Артамонов лечился в стоматологической поликлинике Магадана у врача по фамилии Березняк.

И вот мы с Вовкой ждем этого самого врача Березняка, как дорогого гостя.

Доктор Березняк оказывается миловидной женщиной, легко краснеющей в ответ на Вовкины уверения, что она — наша последняя и единственная надежда. Да, эту коронку делала она. Это совершенно бесспорно. Она удивляется, как мы с другом можем сомневаться в том, что она права. Мы же задаем вопросы уже для порядка, боясь поверить в успех. Но победа оказалась даже более полной, чем можно было ожидать. Женщина, подумав немного, сказала: