Сью Графтон - Убийца

Я проглотила наживку — дело меня заинтересовало. В сказанное им верилось с трудом. Я сама могу приврать, но мне еще никогда не встречалась такая причудливая смесь лжи и правды.

— У меня были неприятности с законом,— ответил он.— Сидел в тюрьме, только вот недавно вышел. Тони Гаэн оказал мне содействие незадолго до ареста. Ему и в голову не приходило, что помогает преступнику. Его, как и вас, соучастником никак не назовешь. Я перед ним в долгу.

— И все же почему вы не хотите расплатиться с ним без посредников?

От меня не скрылось, что с секунду Лимардо колебался.

— Вспомните книгу Чарльза Диккенса «Большие надежды». Вряд ли Гаэну понравится, что в качестве его благодетеля выступает отсидевший срок уголовник. Люди обычно с предубеждением относятся к бывшим преступникам.

— Предположим, он не согласится принять анонимное пожертвование. Что тогда?

— Вы возвращаете мне чек, а весь гонорар остается у вас.

Я беспокойно ерзала в кресле, спрашивая себя, в чем причина моей смутной тревоги.

— Откуда у вас столько денег, если вы только что вышли из тюрьмы?

— Выиграл в Санта-Аните [2] Санта-Анита — уменьшительное от Санта-Ана, город к юго-востоку от Лос-Анджелеса, климатический курорт с развитым игорным бизнесом. . Меня освободили под честное слово, категорически запретив играть на деньги, но я не смог побороть искушения. Поэтому я стремлюсь, пока не поздно, отдать этот чек вам. Я по натуре игрок, азартный человек, если хотите. Мне нельзя иметь при себе столько денег — к чертовой матери спущу их в мгновение ока. Прошу прощения за не слишком изысканный язык.

Он замолчал. Вопросительно посмотрел на меня, ожидая дальнейших вопросов. Этот Лимардо определенно не желал говорить больше, чем требовалось, чтобы рассеять мои сомнения. При этом он сохранял удивительное терпение. Потом я, конечно, поняла, что скрывалось за такой необычной выдержанностью: все было подчинено одной цели — как можно сильнее заморочить мне голову этими детскими сказками. Его, должно быть, развлекал сам процесс игры, в данном случае со мной. Врать вообще весело. Я сама способна заниматься этим весь день напролет.

— В чем состояло ваше преступление? — спросила я его.

Обратив взор на свои скрещенные на коленях ручищи, он изрек:

— Я не думаю, что это имеет какое-то отношение к делу. Деньги абсолютно чистые, и достались мне честным путем. В нашей с вами сделке не может быть ничего незаконного, если именно это вас волнует.

Разумеется, это меня как раз и волновало, но тем не менее после его слов я подумала, не слишком ли я привередничаю. Ничего из ряда вон выходящего в его просьбе не было. Я так и сяк пыталась обмозговать его предложение, чтобы обнаружить подвох, и терялась в догадках, что же такого должен был сделать Тони Гаэн для Лимардо, чтобы последний готов был расплатиться за услугу столь щедрым образом. Конечно, не мое это дело, ведь никаких законов, заключив сделку, мы не нарушим. Интуиция подсказывала мне послать этого типа куда подальше, но тут я вспомнила, что завтра предстоит вносить плату за квартиру. У меня имелись на счету кое-какие деньги, однако провидение ниспослало мне в виде гонорара кругленькую сумму, от которой грех было отказываться.

— Хорошо, я согласна,— сказала я.

— Прекрасно,— довольно кивнул Лимардо.

Я сидела и смотрела, как он ставит свою подпись на чеке. Он вырвал его из книжки, подвинул ко мне, а книжку засунул во внутренний карман пиджака.

— Мой домашний телефон и адрес вы найдете на чеке. На тот случай, если я вам понадоблюсь.

Я вытащила из ящика стола бланк контракта. На его заполнение потребовалось несколько минут. После того как клиент поставил свою подпись, я попросила его дать мне последние из известных координат Тони Гаэна. Оказалось, что Тони до недавнего времени проживал в Кол-гейте — поселке, расположенном к северу от Санта-Терезы.

Оформив контракт, я вдруг стала чувствовать какое-то неясное беспокойство: втравила, понимаете, себя в сомнительное предприятие. Но что сделано, то сделано, и я решила, что не стоит падать духом.

Лимардо поднялся и направился к выходу. Я проводила его до дверей. Когда мы поравнялись, я обратила внимание, насколько все-таки он меня выше: его 195 сантиметров (так я вычислила его рост) против моих 170. Он секунду помедлил, держась за дверную ручку и глядя на меня сверху вниз невыразительными глазами. Затем сказал:

— Есть еще небольшая деталь относительно Тони Гаэна.

— Какая же?

— Ему 15 лет.

Я стояла и молча смотрела, как Алвин Лимардо спускался вниз по лестнице, вместо того чтобы окликнуть его, остановить… С самого начала мне надо было прислушаться к голосу разума: ничего хорошего от этой встречи ждать нельзя.

Итак, я не остановила его, и словно во сне, механически вернулась к своему столу. Тут мне удалось, наконец, сбросить с себя оцепенение. Распахнув створки двери, я вышла на балкон. Но сколько я ни всматривалась в проходивших внизу людей, Лимардо среди них я не увидела — как в воду канул. Расстроенная, я вернулась в комнату.

Чек на двадцать пять тысяч долларов я заперла в шкафу, где находилась картотека. В понедельник откроется банк, и я отнесу чек на хранение, где он пролежит до тех пор, пока я не найду Тони Гаэна. Но… 15 лет?

Ровно в полдень я закрыла офис и через заднюю дверь спустилась к автомобильной стоянке, где меня дожидался потрепанный фольксваген. Еще не известно, чего на нем больше — краски или ржавчины. Конечно, такая развалюха явно не предназначена для длительной погони за улепетывающими на другой машине преступниками, но частный детектив в основном зарабатывает себе на жизнь не столь захватывающим образом. Иногда моя работа сводится к копанию в бумагах, что подчас здорово надоедает, но в основном я занимаюсь тем, что по просьбе клиентов навожу справки о прошлом их потенциальных сотрудников, веду розыск пропавших без вести, подготавливаю материалы к судебным процессам для кого-нибудь из местных адвокатов. Офис мне предоставила страховая компания «Калифорния Фиделити Иншуренс», на которую я раньше работала. Штаб-квартира компании находится в этом же здании, и время от времени я оказываю им кое-какие услуги в обмен на две скромные комнатушки с отдельным входом и балконом с видом на Стейт-Стрит.

По пути домой я заехала на почту, чтобы бросить в ящик корресподенции. Потом заскочила в банк и положила 400 долларов Алвина Лимардо на свой счет.

Через четыре дня в четверг, я получила из банка письмо, в котором говорилось, что четыреста долларов не могут быть переведены на мой счет, поскольку, по их данным, Алвин Лимардо свой счет в банке закрыл. В доказательство в письмо был вложен чек, на котором стояла внушительная фиолетовая печать, означавшая, что банк недоволен.