Элизабет Джордж - Великое избaвление

— Извини, что вытащил тебя со свадьбы, Линли, но выхода у нас не было. Нис с Керриджем снова затеяли свару. Помнишь, в прошлый раз прав был Нис, да вот беда — расхлебывать-то все пришлось нам. Я подумал, — тут он поднес к губам стакан и заговорил медленнее, подчеркивая каждое слово, — я подумал, ты сумеешь напомнить Нису, что порой и он может сделать ошибку.

Уэбберли пристально вглядывался в лицо своего подчиненного, наблюдая за его реакцией — не дрогнет ли лицо, не качнется ли голова, не сверкнет ли в глазах искра гнева. Нет, Линли ничем себя не выдал. А ведь в Скотленд-Ярде все отлично помнили, что пять лет назад в Ричмонде Нис арестовал Линли; и хотя подозрение в убийстве оказалось совершенно нелепым и безосновательным, этот арест стал единственным мрачным пятном в великолепном послужном списке, унижением, с которым Линли вряд ли когда-нибудь смирится.

— Прекрасно, сэр, — весело ответил Линли. — Я все понял.

Стук в дверь возвестил о том, что поиски «швепса» увенчались успехом. Мисс Харриман торжественно поставила бутылку с тоником перед сержантом Хейверс и метнула взгляд на часы. До шести оставались считанные минуты.

— Поскольку сегодня нерабочий день, суперинтендант, — начала она довольно официально, — полагаю, я вправе…

— Да, да, ступайте домой, — отозвался Уэбберли.

— Нет, нет, дело не в этом, — нежным голоском отозвалась секретарша. — Я просто хотела напомнить, что, раз в уставе есть пункт шестьдесят пять «А» относительно отгулов за сверхурочную работу…

— Я вам обе руки переломаю, если вы не выйдете в понедельник. — Уэбберли произнес эту угрозу столь же нежным голосом, как и его секретарша. — Мы тут завязли с этим Потрошителем.

— Я вовсе не имела в виду понедельник, сэр. Могу я записать сверхурочные в журнал? Пункт шестьдесят пять «С» предписывает…

— Запишите куда вам вздумается, Харриман!

Женщина сочувственно улыбнулась.

— Договорились, суперинтендант. — И дверь за ней затворилась.

— Линли, эта ведьма подмигнула вам, выходя из комнаты! — возмутился Уэбберли.

— Я ничего не заметил, сэр.

Было уже полдевятого, когда они начали отбирать нужные им бумаги из царившего на столе Уэбберли хаоса. Тьма сгущалась, электрическое освещение только подчеркивало царившее в комнате запустение. Кабинет выглядел еще хуже, чем прежде: новые документы, доставленные с севера, добавились к загромоздившим стол папкам; сгустившийся дым выкуренных за вечер сигар и сигарет в сочетании с запахами виски и хереса весьма напоминал атмосферу дешевой пивной.

Барбара всмотрелась в осунувшееся от усталости лицо Линли и пришла к выводу, что аспирин ему не помог. Подойдя к стене, где были развешаны фотографии жертв Потрошителя, инспектор изучал их, неторопливо переходя от одного изображения к другому. Он поднял руку и осторожно провел пальцем по следу, оставленному на шее жертвы ножом Потрошителя.

— Смерть равняет всех, — пробормотал инспектор. — Стирает краски, лишает формы. Кто бы сказал, что прежде это был живой человек?

— Или вот это, — напомнил Уэбберли, махнув рукой в сторону страшных фотографий, доставленных отцом Хартом.

Линли вновь присоединился к своим коллегам. Он стоял рядом с Барбарой, но Барбара была уверена, что Линли даже не замечает ее присутствия. Она следила, как Линли перебирает фотографии, а лицо его, точно открытая книга, отражает все его чувства: отвращение, ужас, сострадание. Барбара в очередной раз подивилась, как инспектору удается успешно провести расследование, не обнаружив перед подозреваемым своих мыслей. И все же дела он всегда завершал удачно. Барбара помнила послужной список Линли, длинный перечень разоблаченных и пойманных преступников. Чудо-мальчик во всех отношениях.

— Стало быть, утром туда и поедем. — Линли обращался к суперинтенданту. Разыскав на столе большой конверт, он принялся складывать в него документы.

Уэбберли изучал железнодорожное расписание, которое ему каким-то чудом удалось извлечь из-под завалов бумаг.

— Восемь сорок пять вам подойдет.

— Помилосердствуйте, сэр! — взмолился Линли. — Мне нужно проспать десять часов, чтобы исцелиться от мигрени.

— Тогда девять тридцать. И не позднее.

Уэбберли прощальным взглядом охватил свой кабинет, влезая в твидовое пальто. Это одеяние, как и все принадлежавшие Уэбберли костюмы, протерлось на локтях почти до дыр, а возле правого лацкана была неуклюже залатана дырочка — разумеется, прожженная пеплом сигары.

— Во вторник выйдете на связь, — распорядился начальник, уходя.

Как только суперинтендант покинул помещение, Линли ожил, словно по мановению волшебной палочки. В ту самую секунду, когда за Уэбберли затворилась дверь, Линли с неожиданным проворством скользнул к телефону и набрал номер. Он ждал ответа, ритмично барабаня пальцами по столу и хмуро поглядывая на часы. Прошла почти минута, и лицо инспектора наконец расцвело улыбкой.

— Ах, лапонька, ты меня ждала, — промурлыкал он в трубку. — Значит, ты наконец порвала с Джеффри Кусиком?.. Ага! Я так и думал, Хелен. Я все время тебе твердил — разве помощник адвоката может сделать тебя счастливой?! Как закончился прием?.. В самом деле? Господи, вот так зрелище! Эндрю в жизни своей не плакал… Бедняга Сент-Джеймс. Он, наверное, чуть Богу душу не отдал… Да, от шампанского такое случается. Сидни пришла в себя?.. Да, с самого начала было похоже, что она все-таки даст волю чувствам. Она никогда и не скрывала, что Саймон самый любимый из ее братьев… Конечно, мы потанцуем сегодня. Мы же дали друг другу слово, верно?.. Ты дашь мне час на сборы, а?.. Эй, а это еще что?.. Хелен! Господи, вот противная девчонка! — Рассмеявшись, Линли бросил трубку. — Вы еще здесь, сержант? — удивился он, все-таки заметив ее.

— У вас нет машины, сэр, — с достоинством отвечала она. — Я ждала, чтобы подвезти вас домой.

— О, это так великодушно, но мы все проторчали тут целый вечер, и вам, я полагаю, есть чем заняться в субботу, вместо того чтобы отвозить меня домой. Я поеду на такси. — Склонившись над столом Уэбберли, Линли быстро записал что-то на клочке бумаги. — Вот мой адрес, — сказал он, передавая записку Барбаре. — Заедете за мной завтра в семь утра, хорошо? У нас еще останется время, чтобы обсудить всю эту историю, прежде чем мы отправимся в Йорк. Спокойной ночи. — С этими словами он вышел из кабинета.

Барбара поглядела на зажатый в ее руке клочок бумаги, на почерк, изысканности которого не могла повредить даже спешка. Она целую минуту не отводила глаз от записки, а потом растерзала на мелкие кусочки и стряхнула их в мусорную корзину. Ей ли не знать, где живет Томас Линли.

На Аксбридж-роуд Барбара начала терзаться угрызениями совести. Чувство вины всегда охватывало ее по мере приближения к родному дому, а сегодня оно было еще острее, поскольку она опоздала в турагентство и не смогла раздобыть брошюры о Греции, как обещала. «Тур императрицы»! Додумаются же дать столь роскошное имя крошечной нищей конторе, в которой клерки сидят за столами, покрытыми пластиком «под дерево». Притормозив, Барбара попыталась рассмотреть сквозь грязное ветровое стекло хоть какие-нибудь признаки жизни. Владельцы этого агентства жили в том же доме. Если громко постучать в дверь, они, может быть, откликнутся. Да нет, это уж слишком. Мама ведь на самом деле не собирается в Грецию. Подождет своих брошюр еще денек, ничего страшного.