Джерри Остер - Обреченные на смерть

— Маслоски звонил сюда, разыскивал тебя. Тебя не нашли, поэтому я подошла к телефону. Он очень извинялся, ты же знаешь Маслоски. Он был вежлив, как обычно.

— Вежлив, как удав.

— Нет, он правда был вежлив. Он не сказал мне в чем дело, он просто сказал, чтобы ты позвонил в полицейское управление.

У Каллена опять начались боли в бедре. Он взял Энн под локоть, изо всех сил делая вид, что спокоен, пытаясь показать ей, что не стоит волноваться по поводу этого неуместного телефонного звонка.

— Маслоски никак не научится пользоваться компьютером. Он постоянно нуждается в помощи. Поэтому он, наверное, и звонит.

Локоть Энн был холодным как лед и твердым как камень. Сам он, похоже, стал невидимкой, потому что зеркала его больше не отражали, как не отражают вампиров.

— Я иногда думаю, — говорила Энн в последний раз, когда телефонный звонок из управления поломал им весь кайф, а может быть, это было в предпоследний раз, — что тебе так нравится быть полицейским потому, что это избавляет тебя от выполнения своих сексуальных обязанностей.

— Не забудь, что мы приехали сюда в твоей машине, — сказала Энн сейчас. — Я не хочу застрять здесь, в этом затерянном месте, отрезанном от всего мира глубоким снегом… Извини, Мария. Это не затерянное место. Я просто не хочу торчать здесь.

Мария прикоснулась к руке Энн.

— Я не могла найти дорогу домой, — сказала она и добавила суровым голосом: — Этот чертов Маслоски.

— Чертов Маслоски, — повторила Энн.

— Я скоро вернусь, — сказал Каллен и пошел вниз, прихрамывая.

— Он скоро вернется, — сказала Энн.

— Обязательно вернется, — сказала Мария. — Они всегда возвращаются. В чем дело, Энн? Ты всегда психуешь, когда кто-то умирает для общества?

— Так говорят мужики, когда кто-то из них женится, не так ли?

— Что вы говорите, когда женщина выходит замуж?

— Мацел тов. А как это по-испански?

— Фелисидадес.

— Фелисидадес.

— Ты это говоришь от чистого сердца?

Энн пожала плечами.

— Что бы я ни говорила, я иногда думаю: пошли вы все к черту. Я не хочу выходить замуж, а вы все можете катиться к такой-то матери. Джо поставил мне такое… условие. Он хочет, чтобы мы подождали с женитьбой до того времени, как его дети поступят в колледж. Джеймс уже поступил в Рутгерский колледж, но Тенни еще не закончила школу, ей осталось учиться два года. Я боюсь, что после того как они оба будут в колледже, он скажет, что нам нужно подождать, пока они закончат колледж. Потом нам придется ждать, пока они получат степень бакалавра, потом — пока они устроятся на работу, потом — пока обзаведутся семьями. И так до конца жизни.

— Стейси тоже поставил мне условие, — сказала Мария. — Он сказал, что мы должны подождать до того времени, когда он будет зарабатывать столько же, сколько зарабатываю я. А я сказала ему, чтобы он сходил с этим условием в сортир. Мужчины очень слабовольные люди. Они постоянно нуждаются в поддержке. Мы должны вести их за собой, открывать им глаза на мир, держать их за руку и одновременно пинать ногой в зад.

— Но они строят из себя таких умников, — сказала Энн, — делают вид, что они такие деловые. Они дают понять, что знают о нас все, а на самом деле они ни черта не понимают в нас. Вот почему я ненавижу Фрэнки Крокера.

Мария засмеялась:

— Да, ты ненавидишь Фрэнки Крокера.

— Я понимаю, когда он говорит: «Нет на свете никого лучше друга моего». Это вполне безобидно. Это даже колоритно. Но я ненавижу его снисходительность. Вечерняя ванна. Ты знаешь этот его прикол?

Мария заговорила мягким, как соболья шерстка, голосом Фрэнки Крокера:

— Снимем напряжение. Пришло время каждой работающей женщине расслабиться и забыть все неприятности… Стейси обычно приходит домой, когда Фрэнки говорит о ванне, — продолжала она уже своим голосом. — Иногда, если я захожу к нему после работы, он дает мне прослушать эту передачу в записи. У Фрэнки идиотский вкус.

— Он такой самонадеянный. Этот тип воображает, что проникает в наши ванные, моет нас, вытирает, мажет кремом. Ему хотелось бы помахивать своим членом перед нашими лицами, только он боится говорить об этом.

Марию позвали, она махнула рукой — мол, сейчас приду.

— Моя мать боится, что мы со Стейси будем ссориться. Не заводись из-за этого Фрэнки Крокера. Он просто пижон. Я желаю счастья тебе и Джо. Он очень порядочный человек. И мио гуапо.

— Джо называет меня гуапо, когда у меня неприятности. Он научился этому слову от тебя. Он думает, что если он будет говорить, как король племени мумбо-юмбо, то это успокоит меня.

Мария уже собиралась уходить, но вдруг взяла руки Энн в свои и пожала их.

— Я хотела бы побыть с тобой наедине после того как мы вернемся с островов. Но уже сейчас я хочу сказать, что мне очень нравится твоя новая работа. Я знаю, что ты колебалась относительно того, идти тебе на телевидение или нет. Я понимаю, что нелегко работать вместе с Самантой Кокс…

Энн засмеялась:

— Нелегко? С Самантой?

— … но я думаю — то, чем ты теперь занимаешься, быстрее доходит до людей и играет более важную роль в их жизни, чем то, что ты делала, когда работала в редакции журнала. Мне особенно понравилась твоя передача о Квинтине Давидофф. Сильная вещь.

— Квинтина Давидофф. Всеобщий объект внимания. Ты считаешь, что это из-за ее имени?

— Это многообещающая передача.

Энн кивнула. Она поцеловала новобрачную в щеку.

— Спасибо тебе за эти слова. Рада была их услышать, Фелисидадес. А теперь иди к ним.

— Привет.

Энн смотрела на отражение Каллена в зеркале, но не поворачивалась лицом к самому Каллену.

— Что-то не в порядке с компьютером?

— Два детектива убиты. Лютер Тодд и Дженни Свейл из отдела по борьбе с хищениями воздушных грузов. Убийца — заключенный по имени Элвис Полк. Кража в аэропорту имени Кеннеди, совершенная там в прошлом месяце, очень похожа на ту, что была там же пару лет назад. Полк укрывал краденое. Детективы везли его в аэропорт из тюрьмы и обратно, так как он дал понять, что готов сотрудничать и назвать кое-какие имена.

Он говорил как полицейский. Обычно он не говорил так, когда находился не на службе. Полицейских то и дело убивали.

— Извини. Ты знал их?

— Нет.

— Тебе нужно идти?

— Не сейчас. У меня встреча в пять часов.

— Они употребляли наркотики?

— Я не знаю. Это выясняется в полицейском управлении.

— Дело серьезное.

Он был гуапо, черт возьми. До пяти часов у нее было еще достаточно времени, чтобы отвезти его домой и наехать на него как следует. Именно это она и хотела сделать. Но она знала, что этого не произойдет. Его левая рука была сжата в кулак и касалась левого бедра. Это означало, что у него болит бедро, а болело оно потому, что сто сорок три дня назад (но кто вел счет дням?) его ранили в бедро. Оно болело постоянно, и из-за этого у него возникали проблемы с эрекцией. Он находился в постоянном напряжении из-за этих болей, и только его член был вял и расслаблен.