Эд Макбейн - Дети джунглей (сборник)

Даже Селия, которой и пришла охота собрать у себя всю эту компанию и которая к этому моменту успела уже проиграть ничуть не меньше любого из сидевших за столом игроков, казалось, искренне наслаждалась царившим здесь накалом страстей, возбуждением, с которым выкрикивались ставки, покрасневшими от напряжения лицами мужчин, то и дело наполнявших трясущимися руками свои стаканы. Специальностью Селии всегда был блэк-джек, поэтому не далее как сегодня утром она с присущей ей откровенностью заявила Бенни, что, по ее личному мнению, в покере им ничего не светит. Заранее просчитав все возможные варианты (а это было в ее правилах – заранее просчитывать такие вещи, причем времени на это уходило немало, и это притом, что еще девочкой, когда она училась в школе Джулии Ричмэн, Селия была уверена, что на свете нет ничего противнее алгебры. Впрочем, надо признаться, алгебра ей никогда особенно не давалась), она хорошо знала, что решающие взятки при игре в блэкджек, как правило, у нее, поскольку сдававший вначале принимает ставки от остальных, которым в недалеком будущем предстоит проиграться до нитки, получает оговоренные заранее десять процентов и только потом делает ставку сам, так что уже не столь важно, проиграет ли он или нет. И Селия, произведя кропотливый подсчет, сообразила, что ставки (даже после выплаты итогов при ничьей) будут составлять порядка шести процентов в пользу сдававшего. А это было больше, чем ставки в любом банке. Именно поэтому-то она и предпочитала блэкджек.

В тех редких случаях, когда у нее на кухне собиралась компания для игры в покер, она умудрялась порой выручить и больше, и стороннему наблюдателю могло бы показаться, что играть в покер куда выгоднее, но это только на первый взгляд. Селия давно уже сообразила, что за то время, что длится одна партия в покер, в блэкджек можно сыграть и шесть раз. Нетрудно подсчитать (и Селия это сделала), что шесть раз по шесть процентов составят тридцать шесть, а это ведь больше чем десять, верно?

И Селия пришла к окончательному выводу, что блэкджек ей нравится больше.

Но Бенни Нэпкинсу удалось убедить ее, что на этот раз игра пойдет по-крупному. Что за интерес скидываться по пенни с носа?! К тому же он попросил, чтобы она подыскала еще пятерых, готовых поставить по десять тысяч каждый в старый добрый покер. Селия мгновенно подсчитала в уме, что шесть ставок по десять тысяч составят шестьдесят тысяч, стало быть, ее десять процентов (которые она получала как хозяйка) на этот раз округлятся до весьма и весьма аппетитной суммы в шесть тысяч. И даже если она решится сыграть сама (что, собственно, она и сделала) и при этом потеряет то, что поставила на кон (чего она, разумеется, делать не собиралась), то рискует при этом смехотворно малой суммой – какие-то четыре тысячи (свои-то шесть она получит все равно!). И это притом, что в случае удачи она может отхватить одним махом весь лакомый кусочек целиком. А пятьдесят тысяч – очень лакомый кусочек, думала Селия. К тому же, быстро подсчитала она, это будет двенадцать с половиной процентов в ее пользу… конечно, поменьше чем тридцать шесть, которые она стабильно получала при игре в блэкджек, но зато, само собой, больше чем стандартные десять процентов при обычном покере.

Бенни выигрывал и выигрывал. На часах едва перевалило за десять, а удача так и плыла ему в руки. Ставки были уже сделаны. Еще в самом начале, до того, как сдавать, каждый из игроков положил перед собой аккуратную пачку – десять тысяч долларов. (Само собой, никому и в голову не пришло пересчитывать, сколько в каждой пачке, но у Бенни был наметанный глаз. Украдкой окинув взглядом банкноты, он решил, что все остальные игроки, кроме него, понятно, поставили на кон чуть больше чем десять тысяч, добавив заранее оговоренную сумму – комиссионные Селии.) Неприметно улыбнувшись, он поднял голову как раз в тот момент, когда Рикко Локаре, занявший место так и не явившегося Вилли, взялся за колоду с картами. Прикинув на глаз громоздившуюся перед ним пухлую пачку ассигнаций самого разного достоинства, Бенни довольно прищелкнул языком, решив, что в ней сейчас никак не меньше тридцати тысяч. Соответственно, у других игроков пачечки денег таяли на глазах, как снежные сугробы в лучах апрельского солнца.

Было уже почти без трех минут десять, когда Рикко нагнулся к Селии, уговаривая ее сбросить туза.

«Господь всемогущий, – мысленно взмолился Бенни, надеясь на чудо, – если ты есть на свете, если ты хоть чуть-чуть меня любишь, сделай так, чтобы этот проклятый Придурок сломал себе ногу!»

– Сто на туза! – объявила Селия.

– Принимаю, – кивнул Морри Голдстейн.

– Бенни, ты как?

– И сотню сверху, – лениво промурлыкал Бенни.

– Что там у тебя, дьявольщина, пара валетов в рукаве? – проворчала Селия, бросив недовольный взгляд на стол. Там лежал бубновый валет.

– Так и быть, ставлю три сотни, – ухмыльнулся Бенни.

До десяти оставалось всего две минуты.

– Две сотни, Энджи, – заявил Рикко.

– Объявляй.

– Ладно, уговорили, попробую-ка и я тоже попытать счастья, – сказал Рикко, но между бровей у него залегла тревожная морщинка. – Что скажешь, Ральф? – спросил он, повернувшись к тому, кто сидел слева.

– Какого дьявола?! – рявкнул тот, и, вытащив из своей пачки две сотенных, швырнул их на середину стола.

– Ладно, парни, играем, – кивнул Рикко и начал сдавать.

Он сдал Бенни третьего туза как раз в ту минуту, когда часы, висевшие на стене кухни Селии, с хрипом принялись отбивать десять. Бенни молитвенно прикрыл глаза и тут же открыл их снова, услышав, как хлопнула дверь. Долговязый костлявый тип с нейлоновым чулком, закрывавшим лицо (Господи, с тоской вздохнул Бенни, опять этот неизбежный чулок, и обязательно нейлоновый! Ну как им не надоест, честное слово?!), и в дурацкой белой шляпе, нахлобученной чуть не на самый нос, с тяжелым автоматическим пистолетом 45-го калибра замер на пороге.

– Не дергаться, – прохрипел он. Черное дуло пистолета угрожающе шевельнулось – точь-в-точь жерло пушки где-нибудь на берегах Гибралтара!

Все замерли. Стало тихо как в могиле. Впрочем, ничего удивительного – все сидевшие за столом, кроме Селии, оказавшейся у противоположного конца, прекрасно отдавали себе отчет, что оружие в руке незнакомца направлено как раз на них.

А в таких условиях, и это всем известно, лучше не дергаться.

Долговязый незнакомец с чулком на голове проворно обошел стол и сгреб в кучу аккуратные пачечки денег, высившиеся перед каждым игроком, – точнехонько пятьдесят две тысячи, поскольку, как выяснилось, по меньшей мере двое из игроков все же поступили как Бенни и принесли ровно десять тысяч, зажав полагавшиеся Селии комиссионные. Грабитель, лица которого так и не смогли различить, смахнул деньги в хозяйственную сумку с эмблемой магазина А&Р и неторопливо направился к двери, по-прежнему угрожающе поводя пистолетом из стороны в сторону.