Александр Звягинцев - Прокурор идет ва-банк

Пройдя в распахнутые ворота, Ярыгин сразу же наткнулся на гору разбитых ящиков из-под рыбы, издающих отвратительный гнилостный запах.

Увидев движущийся по двору электрокар с подъемником, он пошел за ним, решив, что тот обязательно приведет его в цех, где можно будет найти Каменкову.

Электрокар действительно привел его прямо в разделочный цех, где женщины в темных халатах, оранжевых фартуках и низко повязанных разноцветных косынках пластали рыбу огромными блестящими и острыми ножами, сталкивая со столов рыбьи внутренности в большие пластмассовые ведра, а иногда, промахиваясь, и на пол.

В цехе было грязно до отвращения. Рыбьи внутренности на полу и в ведрах беспрерывно атаковали полчища отъевшихся жирных мух.

Ярыгин подошел к одной из работниц.

— Подскажите, где Каменкову найти? — попросил он, широко улыбаясь. Его вопрос услышали несколько работниц и весело рассмеялись.

— Зачем такому молодому и красивому Каменкова? — игриво спросила одна из них.

— Разуй глаза! — завопила другая. — Мы красивше во сто раз. Бери любую.

Ярыгин поспешил уточнить свой интерес:

— Мне по служебному делу! — сказал он с самым серьезным видом.

Но его вид никого не привел в серьезное настроение. Работницы явно обрадовались возможности нарушить монотонность своей скучной работы.

— От служебных дел дети не бывают? — улыбаясь, задала вопрос самая молодая из пластовщиц.

— От служебных дел бывают служебные дети! — смеясь, ответила ей пожилая подруга.

— Кончай перекур! — зычно вмешалась работавшая поодаль бригадирша. — Не тронь Каменкову, она и так пострадавшая от властей! А ты, парень, ступай в морозильный бокс, там и найдешь Надежду.

Ярыгин направился в морозильный бокс, но дорогу ему преградил электрокар, который вывез оттуда целый штабель ящиков с мороженой рыбой.

Водитель электрокара, неопределенного пола существо в телогрейке, ватных штанах и зимней шапке, ловко манипулировал рычагами управления. Электрокар резко затормозил перед Ярыгиным, и он услышал разгневанный голос:

— Какого черта под колеса лезешь?

Ярыгин опознал в обладателе голоса женщину.

— Мне Каменкова нужна! — крикнул он водителю электрокара.

Неопределенного пола существо, оказавшееся действительно женщиной, спрыгнуло с электрокара.

— Это я!

Каменкова сняла шапку, и он увидел миловидное лицо женщины бальзаковского возраста. Глаза ее выдавали любительницу горячительных напитков.

Ярыгин сразу ощутил, что Каменкова находилась уже в небольшом подпитии.

— Что надо? — бесцеремонно спросила она. — И не принюхивайся! Выпила я, попробуй в такой холодрыге не выпить, окоченеешь, пока нагрузишься.

— Поговорить мне надо с вами! — твердо сказал Ярыгин. — Вы не можете сделать перерыв?

— Перекур можно устроить, — согласилась Каменкова, направляясь к выходу из цеха во двор. — Только о чем мы будем говорить? О любви? — засмеялась она своему вопросу.

Выйдя во двор, Каменкова устроилась на перевернутых ящиках и, достав из кармана штанов пачку «Примы», закурила.

— Что стоишь? — окинула она его оценивающим взглядом. — В ногах правды нет!

— Но нет ее и выше!

Каменкова шутку оценила и засмеялась, отчего сразу же помолодела.

— Садись, шутник! — и показала место на ящиках рядом с собой. — Здесь кресел нет даже в кабинете директора рыбзавода.

Ярыгин достал свое удостоверение и показал его Каменковой, затем, спрятав, сел на перевернутом ящике рядом.

— Мне вас рекомендовали! — сказал он серьезно.

— Кто?

— Майер! — ответил Ярыгин. Каменкова иронично оглядела Ярыгина.

— На черта ты не похож, неужели Майер заслужил своей мученической смертью рай?

— Ну, на ангела я тоже не тяну! — усмехнулся Ярыгин. — Впрочем, ни ад, ни рай пока на Майера не претендуют, он прекрасно устроился на нашей грешной земле, в Америке.

— Старик бежал? — обалдела от такой новости Каменкова.

— Ему устроили смерть, но это не наша с вами проблема! — уточнил Ярыгин. — Он вас отрекомендовал как человека, который сможет помочь следствию.

— Опять по его делу? — спросила Каменкова, беспомощно глядя на Ярыгина.

— Насколько я наслышан, обидели вас крепко! — вспомнил он разговор и кое-какие намеки пластовщиц. — И вы ничем не связаны с ними.

— С кем? — все еще не «врубалась» Каменкова.

— С властью… местной властью, — догадался уточнить Ярыгин.

— Делами я с ними не связана, — судорожно затянулась дымом Каменкова, — в этом вы правы, но есть кое-что, что потянется до самой моей смерти.

— Что? — удивился Ярыгин тону, с каким было это сказано.

— Ненависть! А ненависть, как любовь, может быть одна на всю жизнь.

— Что ж! — обрадовался Ярыгин. — Ненависть ходит рука об руку с возмездием. Вы можете своими свидетельскими показаниями помочь следствию.

— А справитесь вы с ними? Они же все повязаны друг с другом. Тронете одного, все бросятся на подмогу.

— Не бойтесь, справимся! — убежденно ответил Ярыгин.

— Тогда спрашивайте! — решилась Каменкова.

У Ярыгина уже созрел приблизительный план беседы с Каменковой.

— Вы дружили с Борзовой?

— Были на «ты»! — Каменкова затушила окурок и бросила его тут же, под ящики. — Вместе «Грот» открывали. Дружили!

— А что случилось потом? Какая черная кошка пробежала между вами?

— Не кошка, а кот! — усмехнулась Каменкова.

— Ну и как, везло этому черному коту?

— Коту-то везло! — добавила она доверительно. — Не везло лишь тем, кому он переходил дорогу. Мне вот перешел. Тамарин муж.

— Ну-у! — протянул понимающе Ярыгин. — Дело ясное.

— Дело ясное, что дело темное! Она ему изменяла не только с Липатовым, там у них все было по договоренности…

— Муж ее толкнул на измену?

— Толкнуть не толкал, но «добро» дал! — усмехнулась Каменкова. — Он мне многое порассказал в постели. Тамарка ему рога наставляла с каждым смазливым пацаном. А этих смазливых в городе-курорте много бывает. Сынки всяких больших людей приезжают. Есть из кого выбирать и где разгуляться.

— И Борзова сразу же вас засекла? — допытывался Ярыгин.

— Нет, конечно! Она помогла «Прибой» принять сначала…

— И сколько за «Прибой» пришлось отстегнуть? — быстро нашелся Ярыгин.

— Чего? — делано возмутилась Каменкова.

— Надежда Николаевна! — строго сказал Ярыгин. — Не святая, чай! Лапшу мне на уши не вешайте.

— Четыре «куска»! — нехотя созналась Каменкова. — А потом моя же товарка меня заложила…

— И сразу уволила?

— Сразу-то зачем? — горько усмехнулась Каменкова. — Приняла я «Прибой», а Юрпалов, директор комбината «Москва», тут как тут: «Надеюсь, — говорит, — Тамаре Романовне будешь отстегивать каждый месяц!» — и такую сумму мне рисует, что не поднять!