Александр Звягинцев - Прокурор идет ва-банк

Она замолчала, опять горько вздохнув, и Ярыгину даже стало жаль ее. Он подумал: не наставь она «рога» Борзовой, до сих пор работала бы за милую душу под чутким руководством подруги.

— Сами передавали Борзовой четыре «куска» или через посредника?

— Сама! — вздохнула Каменкова. — Мне она доверяла. Но когда я услышала от Юрпалова, сколько я должна отстегивать, у меня просто ноги подкосились.

— Вы мне, Надежда Николаевна, не про ноги! — заторопил ее Ярыгин. — Что было дальше, рассказывайте!

Каменкова так разволновалась, что опять полезла за сигаретами, закурила и несколько раз жадно и глубоко затянулась.

— А дальше известно что! — выдохнула она со словами клубы дыма. — Проверки пошли, выговора ни за что… Не помогло, так они такую штуку придумали: с лотошником моим договорились…

Каменкова всхлипнула от нахлынувших воспоминаний, и Ярыгину пришлось задавать наводящий вопрос, чтобы вернуть ее к нити повествования.

— Лотошник-то тут при чем? — заволновался он.

— От «Прибоя» торговал мясными изделиями, — пояснила Каменкова. — У меня было разрешение на розничную торговлю полуфабрикатами. Выгодное дело. Да невыгодным никто и не занимается. Они его уговорили, не знаю уж, что там посулили, но парень меня подвел под монастырь. Котлеты стал толкать по цене бифштексов…

— А ОБХСС тут как тут?

— Спрашиваете! — всхлипнула Каменкова, готовая опять зареветь.

— Его арестовали, а он показал на вас? — продолжал Ярыгин.

— Он, паскуда, легким испугом отделался: строгим выговором, а мне статью впаяли…

И, уже не стесняясь Ярыгина, она во весь голос заревела, вытирая обветренными от холода кулаками слезы.

Ярыгину ничего не оставалось, как терпеливо ждать, пока свидетель наревется. Утешать здесь, по его мнению, было уже бесполезно, надо дать человеку выплакаться, может, и полегчает.

Наконец Каменкова немного успокоилась и прекратила рыдания, жадно затягиваясь сигаретой.

— Сколько ни доказывала, — шмыгнула носом Каменкова, — отправили дело в суд, а там, без всякого моего согласия, применили амнистию…

— Какую амнистию? К сто десятой годовщине рождения Ленина?

— Картавого! — вздохнула она. — Лысяры!.. И вышло все равно по-ихнему: виноватая я и судимая, а не посадили лишь благодаря амнистии. Да еще писаки из «Черноморки» и вовсе с грязью смешали, фельетон поместили, ввек не отмыться. Обратно в торговлю не сунься. На пушечный выстрел не подпускают… Вот здесь и корячусь…

— Ладно! — покровительственно похлопал Каменкову по ватнику Ярыгин. — Слезами горю не поможешь! Вы мне вот что скажите: на допросе не заюлите? Не пойдете на попятную?

— Здешним ничего не скажу. Здешние все повязаны, — решительно заявила Каменкова. — Сдадите меня им, буду одно твердить: «Я — не я, корова — не моя, моя хата с краю, я ничего не знаю!»

— А если из Москвы приедет следственная бригада?

— Из Москвы приедут, скажу слово в слово, как вам, обещаю, клянусь, как на духу!

— Договорились! — удовлетворенно сказал Ярыгин. — Разбегаемся!

— Да, пора перекур заканчивать!

Каменкова встала и, махнув ему рукой на прощание, пошла к своему электрокару.

Ярыгин отправился в гостиницу, где договорился встретиться с Оболенцевым. Войдя в холл, он заметил, что Белянка приветливо машет ему рукой, подзывая к себе. Секунду подумав, Ярыгин решил подойти, поздороваться, заодно наладить деловые отношения, вдруг пригодятся.

— Мой друг не заявлялся? — спросил он у настырной блондинки.

— Не видела! — поправила она декольте так, что грудь едва не выскочила из платья. — А где это вы его потеряли?

— На пляже!

— Боже! — ужаснулась она. — Уж не утонул ли, не приведи господь!

— Скажете тоже! — засмеялся Ярыгин. — Кирилл плавает, как рыба, а в некоторых случаях даже лучше. Даму красивую увидел, и все! Пропал парень!

— Ну, не такой уж и парень! — возразила Белянка. — Ему за сорок. А что гласит пословица? Сорок один — навек один!

— Эта поговорка не на все случаи жизни, — поправил Ярыгин. — Может, ему повезет? Хороший человек, а в семейной жизни осечка вышла: развелся недавно.

— Бедный, бедный! — по-бабьи пожалела администраторша Оболенцева. — Надеюсь, эта красотка его приголубит. А вы, значит, еще женаты?

— Неужели вам встречались женатые мужчины на отдыхе? — сделал удивленный вид Ярыгин, уклонившись от прямого ответа.

Белянка рассмеялась.

— Глупая я! — заявила она виноватым голосом. — Какая разница? Мне очень хочется распить с вами бутылочку шампанского, вы, надеюсь, не против?

«Разведка боем!» — подумал Ярыгин.

— Как я могу быть против! — как можно галантнее ответил он.

— Тогда сейчас договорюсь, чтобы меня подменили, — заговорщически громко сказала Белянка, — поднимусь к вам в номер вместе с бутылкой и закуской.

— Гулять будем? — засмеялся Ярыгин.

— Начнем с гулянки, а потом по желанию сторон! — игриво сообщила план дальнейших действий Белянка. — Для хорошего человека ничего не жалко. Ждите меня, я скоро.

«Ничего себе напор», — подумал Ярыгин. Он направился в свой номер, а Белянка лихорадочно стала набирать номер телефона капитана Цвяха.

Когда-то она любила этого человека, но постепенно поняла, что большего мерзавца, чем он, на земле найти трудно. Но он держал ее крепко, не вырваться. Белянка знала, что служит капитану Цвяху чем-то вроде подстилки, которую он подкладывал под любого, кто был ему нужен или интересовал, или для того, чтобы выполнить какое-нибудь поручение начальства.

Чувства Белянки постепенно атрофировались, и она покорно выполняла задания Цвяха.

Капитана, как всегда, на месте не оказалось.

«Ну и черт с тобой! — злобно подумала Белянка. — Сама справлюсь! Впервой, что ли, мужика охмурить? Не первый и не последний!»

И через десять минут с бутылкой шампанского и закуской она уже стучалась в номер к Ярыгину. Он ждал ее и открыл сразу же с широкой и радостной улыбкой.

— Что за сладкая жизнь настала для мужиков! — приветствовал он Белянку. — Лозунг «Берегите мужчин» нашел в сердцах женщин столь широкий отклик, что теперь даже угощают их на свои деньги. Какая хорошая традиция в вашем отеле! — добавил он насмешливо. — Раньше, чтобы охмурить даму, мужику приходилось раскошеливаться хотя бы на портвешок…

— А теперь женщины стали настолько самостоятельны, — перебила его Белянка, — что могут взять понравившегося им мужчину на содержание. Равноправие должно быть равноправным. За что боролись?

Белянка поставила поднос с бутылкой шампанского, двумя хрустальными бокалами и с блюдцами, на которых лежала закуска.

Ярыгин такое великолепие вкушал не часто. Оно привело его даже в некоторое смущение, которое он, впрочем, легко преодолел.