Роман Добрый - Иван Путилин и Клуб червонных валетов (сборник)

Прошло несколько секунд, минут.

Путилин, погрузившийся в раздумье, вдруг стремительно вскочил.

– Что с тобой? – испуганно вырвалось у меня.

– Я… я вывожу мою «кривую», любезный доктор. Поезжай домой. А впрочем… скажи: ты играешь в карты? Ты помнишь штоссе, банчек?

– Ну да… Помню… Знаю, – удивился я страшно.

– Так давай с тобой сыграем…

Он подошел к шкафчику и вынул оттуда колоду карт.

– Только вдвоем играть-то скучно… Не раздобыть ли нам третьего партнера?

Путилин позвал помощника и что-то тихо начал ему шептать.

– Хорошо, Иван Дмитриевич.

Приблизительно через полчаса в кабинет вошел, почтительно сгибаясь, худощавый господин, уже очень немолодой, с наружностью, говоря откровенно, преотвратительной. Он был, очевидно, крашеный, так как только концы волос были черные, корни же – седые.

Узкие, противные, масляные глазки. Усы, распушенные, как у кота.

– А вот и вы, любезнейший господин Статковский!

– Имею честь кланяться вашему превосходительству. Ясновельможный пан Путилин имеет до меня дело?

Он говорил с сильным польским акцентом.

– Да, да. Это мой бывший клиент, доктор, но теперь пошедший по другой дороге, по дороге честного труда. А это, пан Статковский, мой знаменитый доктор.

Мы поздоровались.

– Изволите ли видеть, голубчик, какая история. Мне необходимо освежить в памяти всевозможные приемы шулерства высшей школы.

«Что такое?» – подумал я.

Статковского передернуло.

– Ваше превосходительство изволит шутить?

– Нимало.

– Но для чего же?

– Для того, чтобы обыграть наверняка некоторых негодяев, а главное, для того, чтобы поймать их.

– А-а, – улыбнулся, как я потом узнал от Путилина, знаменитый экс-шулер, артист своего дела. – Новое дело, ваше превосходительство?

– Да. Ну-с, так вы можете преподать мне несколько уроков? Вы многое знаете?

– О! – только и произнес великий «мастер».

В этом невольно вырвавшемся восклицании было столько гордости и самодовольства, что я невольно улыбнулся.

«Вот оно, профессиональное самолюбие!» – мелькнула мысль.

– Приступим, Статковский.

Бывший шулер преобразился. Глаза засверкали восторгом, чуть не вдохновением.

– Прошу садиться, пане. Пан доктор играет?

– Как сапог! – ответил за меня Путилин.

– Ха-ха-ха! – почтительно рассмеялся шулер-виртуоз.

– Вот колода в моих руках. Прошу внимания.

Он, точно хирург, собирающийся приступить к операции, засучил рукава.

– Это для чего же? – спросил я.

– Для того чтобы показать вам, как можно чисто работать даже голыми руками!

Путилин внимательно следил за всеми манипуляциями «мастера».

– Какую угодно игру вашему превосходительству? – спросил Статковский.

– Да начнем с польского банчка. Игра эта теперь очень распространена в игорных домах.

– О, то есть, то есть! – согласился с этим исправившийся шулер.

Он попросил меня «срезать» колоду и обратился к Путилину.

– Сейчас я буду метать. Кого угодно, чтобы я бил – вас, ваше превосходительство, или пана доктора?

– Ну, хоть меня, что ли… А то доктор испугается, – рассмеялся Путилин.

– А может, бить вас вместе?

– И это можете?

– Сколько угодно. Я начинаю. Вы, ваше превосходительство, не возьмете ни одного удара.

Карты были даны.

– Бита! – произнес Путилин.

Новая сдача.

– Бита!

– А теперь хотите взять?

– Хочу. Раз, два, три.

– Дана!

Статковский торжествующе поглядел на нас.

– То есть игра!

– Ловко! – вырвалось у Путилина. – Сколько способов, голубчик?

– О, очень много, ваше превосходительство: «по крапу», «по срезке», «по передергиванью», «по накладке».

– Ну, теперь объясняйте и демонстрируйте каждый отдельный способ и его приемы.

Началась целая лекция.

– В то время, когда вы режете, я делаю то-то… Когда я сдаю, то получается так…

– Ага, ага… А если так? – задавал вопросы Путилин.

– Тогда я делаю вот так. То вам ясно, ваше превосходительство?

– Повторите-ка еще раз, Статковский! Впрочем, дайте-ка карты теперь мне в руки. – И Путилин уселся метать.

Я ровно ничего, говоря откровенно, не понимал в этой карточной абракадабре.

Путилин начал игру.

– Так?

– А то ей-богу хорошо! Як Бога кохам, ваше превосходительство – удивительный человек! Так быстро усвоить…

– Что поделаешь, любезный пан Статковский, в нашем деле все надо знать.

– Бита?

– Бита!

– Дана?

– Дана!

– Помилуй Бог, если бы я не был начальником сыскной полиции, я мог бы, стало быть, сделаться недурным шулером?

– Без сомнения, ваше превосходительство! – с восторгом и искренним восхищением поглядел на своего ученика знаменитый маэстро.

Путилин расхохотался.

Урок длился еще часа два. С редким терпением и упорством добивался этот необыкновенный человек результата, необходимого для его планов.

– Ну, баста!.. Довольно! Спасибо, Статковский. Имейте в виду, вы можете мне понадобиться. Может быть, нам придется играть очень скоро вместе. Вас ведь забыли? Теперь не знают?

Статковский вспыхнул.

– Простите, голубчик… Я спрашиваю об этом для пользы моего дела.

– Нет, нет, меня никто не знает. Прошлое умерло. Теперешние же «мастера» знать меня не могут.

Когда мы остались одни, я спросил Путилина:

– Кто этот субъект?

– Знаменитый некогда шулер. Он попался мне в руки. Он на коленях клялся и умолял, что исправится, что больше никогда не будет заниматься своим позорным ремеслом. Я спас его. И он сдержал слово. Теперь он служит, у него уже взрослые дети.

– И не играет?

– Никогда. Даже в дурачка.

Мы распрощались.

– Я уведомлю тебя, лишь только случится что новое.

На другой день, не утерпев, я заехал к Путилину.

– Ну что, Иван Дмитриевич, нового ничего пока?

– Работаем, – неопределенно ответил он.

В то время, как мы болтали, Путилину доложили, что его желает видеть дама, госпожа Грушницкая.

– Попросите.

В кабинет вошла молодая, миловидная дама, отлично одетая. Она была очень взволнована. Лицо заплакано.

– Чем могу служить, сударыня? Садитесь, пожалуйста.

– У меня… у меня исчез муж. Я не обратила бы внимания на то обстоятельство, что он не ночевал ночь, но по городу ходят слухи, что вчера, кажется, у вас был найден труп самоубийцы. Я страшно встревожена, ваше превосходительство… У меня является ужасное предчувствие… Я бросилась к вам… ради бога, если что-нибудь вы знаете…

Путилин выразительно посмотрел на меня. Облако грусти легло на его прекрасное лицо.

– Вашего мужа звали… его имя начинается с буквы А?