Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

— Спасибо, Лев Иванович, ты настоящий друг.

Гурову стало неловко, он даже отвернулся, искренне смутившись, сказал:

— Не за что, я беспокоюсь о себе.

У ворот их встретил Илья Егоров, который прохаживался, заложив руки за спину, увидев офицеров, остановился.

— Пришла машина из МВД, водитель просит полковника Гурова. Я вас, Лев Иванович, задерживать не вправе, но уезжать до возвращения хозяина настоятельно не рекомендую. Если вы желаете что-либо передать, прошу это сделать через меня.

— Я написал рапорт своему генералу, — ответил Гуров. — Полковник у меня его забрал. Вы со своей секретностью совсем сдвинулись по фазе, играетесь, словно малые дети.

— Мы лишь выполняем указания своего начальства, — сдержанно произнес охранник и протянул Авдееву руку.

— Брось, Илья, не пыли, действительно смешно, хочешь, выйдем вместе, — он показал конверт. — Рапорт обыкновенный, для нас с тобой ничего нового.

— Ваше право, полковник, — охранник отступил, даже открыл перед Авдеевым дверь.

Когда тот вышел, Гуров шагнул к охраннику, сделал ложный выпад, Илья легко уклонился, сыщик той же рукой хлопнул его по плечу, отскочил и рассмеялся. Трюк был довольно прост, но действовал почти безотказно. Обычно нападающий делает финт одной рукой, а бьет другой.

— Выдохни и не сердись! — Гуров снова отступил. — Серьезный парень, а заводишься по пустякам. Ну не прав был полковник Гуров, да и черт с ним. У него одна служба, у Ильи Егорова другая. Так ведь по большому счету прав все-таки милиционер. — Гуров достал сигареты и зажигалку: — Не предлагаю, вижу, что не куришь. — За воротами заработал мотор, Гуров продолжал: — Девчонку убили, тело не осмотрели, таковы факты.

Вернулся Авдеев и, рассмеявшись, сказал:

— Шофер твердит, мол, дайте сюда Льва Ивановича. Умора! Пришлось удостоверение предъявлять и заверить, что вы в полном здравии.

— Нормально, — Гуров самодовольно усмехнулся, — сыщика Гурова в конторе уважают от постового до министра.

— Вот и врешь, новый министр наверняка тебя и в лицо не знает, — сказал Авдеев.

— Значит, неприятности у него впереди, — парировал Гуров. — Ладно, хватит трепаться. Илья, ты абсолютно, на сто процентов уверен, что в твоих владениях не побывал посторонний?

— Да у нас следовой полосы нет, но кое-какие ловушечки имеются. Я лично обошел весь периметр, все проверил.

— Ты понимаешь, трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Коли убийца пришел со стороны, ушел, а я его все равно найду, такие случаи в моей практике случались, тебе оторвут башку так быстро, что ты боли не почувствуешь.

Авдеев вспомнил следователя прокуратуры и рассмеялся. Илья не понял причины веселья и насупился:

— Я за свои слова отвечаю.

— А я тебе абсолютно верю. — Гуров склонил голову, задумался, хотя вопрос приготовил заранее. — Гости вчера приезжали на двух машинах или на трех?

Охранник осуждающе глянул на полковника Авдеева и нехотя ответил:

— На трех, господин полковник. Только вы на них время не тратьте. Господа из особняка не выходили, да и стрелять не умеют, а водители проверены-перепроверены. Кроме того, когда все собрались, я находился во внутреннем дворе.

— Извини, Илья Иванович, при таком раскладе я тебя возьму под стражу. — Гуров не улыбался, лицом затвердел, смотрел охраннику в глаза. Неожиданно спросил: — Сколько человек под твоим началом?

— Сколько вверили, столько и служит!

— Прекрасный ответ, ты мне вообще нравишься. Только от камеры это тебя не спасет. Прежде чем отдавать команды и драться, подумай. Со стороны никто не приходил, — Гуров загнул палец, — депутаты-делегаты и ихние супруги вне подозрений. Шоферы перепроверены и находились под твоим наблюдением. Остаешься ты и твои люди. Согласен? Значит, у тебя либо халатность, либо прямое соучастие.

Охранник отпрыгнул, схватился за кобуру, но пистолет сыщика уже мертво уперся ему в грудь.

— Молодой, а опаздываешь. — Гуров сунул пистолет в карман, взял Авдеева под руку, небрежно сказал: — До утра придумай что-нибудь, иначе уедешь со мной, — сделал несколько шагов и, не оборачиваясь, добавил: — В наручниках.

Геннадий Артурович, сидя за столом, возился с микросхемой, тихо напевал; хотя работа не ладилась, он пребывал в отличном настроении.

Здоровенный кот с бандитской мордой сидел на спинке кресла и, презрительно прищурившись, наблюдал за толстыми, но ловкими пальцами хозяина, который осмотрел микросхему в сильную лупу, отодвинул в сторону и сказал:

— Понимаешь, Бакс, эту штуковину проще выбросить, ведь, в принципе, она яйца выеденного не стоит, однако нельзя. Раз отступишь, второй, потом привыкнешь. Уразумел? А отступают слабаки, существа нервные, а мы с тобой такого права не имеем. Японцы люди терпеливые, умелые, делают на совесть, но и мы с тобой не лыком шиты, одолеем.

Кот не отвечал, лишь фыркнул и сильным длинным прыжком убрался на шкаф, где, потеснив сородичей, затих.

— Правильно, отложим до утра, оно вечера значительно мудренее. — Хозяин встал, потянулся коротким округлым телом, взглянул на притаившуюся на шкафу колонию: — Я ложусь спать, чтоб ни звука, кастрирую! У кого свербит — форточка открыта, прогуляйтесь.

Он прошелся по комнате, подтянул тренировочные брюки, посмотрел на телефон, который тотчас отозвался негромким звонком.

— Слушаю вас внимательно, — самодовольно произнес Бланк.

Он слушал абонента долго, терпеливо, несколько снисходительно, затем спросил:

— Все? Почему это я не знаю? Сыщик Гуров прекрасно известен. Он служил в МУРе, сейчас опером-важняком в главке. Я могу на него досье написать не хуже штатного кадровика. Гуров ликвидировал Эффенди, Лебедева, два с лишним года гонялся за Роговым и прихватил его на порошке, разгромил сильную группу… — он неожиданно хихикнул: — В общем, я знаю Гурова отлично, а вот он меня не знает и потому обречен. Мне непонятно, почему милицейского привлекли к этому делу. Хотя, как говорится, что бог ни делает, все к лучшему. Теперь спецслужбы перегрызутся, водой не разольешь. Не перебивай старших, дурачок! Мне больше не звонить и уж ни в коем случае не приходить. Надо будет, я тебя найду…

Был конец мая, и две недели стояла жара, а в этот день неожиданно похолодало. В десять вечера окончательно стемнело, мощные стволы сосен слились, стали стеной, их кроны закрыли тусклые звезды, фонари, стоявшие вдоль аллеи, походили на огни посадочной полосы аэродрома.

— Пока хозяин не вернется, ты не ложись, — сказал Авдеев, когда полковники дошли до постройки, где находилась квартира Гурова. — Уверен, что он не захочет тебя видеть, но чем черт не шутит.