Джерри Остер - Внутренние дела

Отец Чака владел кондитерской. Мать умерла, когда Чаку было двенадцать или тринадцать лет. Отец Тома был чем-то вроде коммивояжера, он вечно разъезжал, и я его плохо помню. Запомнил только, что он был высокого роста — так же, как и мать Тома. Он нас недолюбливал. А может, нам это просто казалось. Почему я рассказываю тебе все это, Нейл?

Защитник бездомных, пытался разложить все по полочкам Каллен, убивает друга детства. Приятель убитого — полицейский. Он занимается расследованием. Необходимо представить дело так, чтоб стали известны все мотивы преступления.

Да он даже не может выключить сигнал на своих часах! Каллен взглянул на часы: 00.04.24… 25… 26.

— А чем занималась Вера Иванс? — спросил Циммерман. — Вера Стори. Она тоже работала в этой кондитерской?

— Я плохо помню ее в школьные годы. Она моложе меня, Чака и Тома года на два, я думаю. В подростковом возрасте такая разница много значит. Она ничего из себя не представляла, разве что выделялась особой костлявостью. И она была очень застенчива. Да, Вера работала в кондитерской. Они жили прямо над магазином. Лавка находилась на первом этаже шестиэтажного дома, а семейство Стори обитало на…

Циммерман посмотрел на него:

— В чем дело?

— Все нормально. Я просто…

— Что, Джо?

Каллен покачал головой:

— Не могу вспомнить, на каком этаже они жили, вот и все…

Помню номер квартиры. Я не раз заходил к Чаку. Веры почти никогда не было дома. Но не могу вспомнить этаж, хоть убей… Я запомнил Веру в одной пьесе. Она участвовала в этой ужасной самодеятельности. Постановка называлась «Покойный Джордж Апли» или что-то в этом роде. Вера руководила артистами, но девочка, игравшая главную роль, попала в больницу с аппендицитом, и Вера заменила ее. Она сразу прославилась, но только на один вечер. Как Золушка. Она не играла ролей в других пьесах, не ходила на танцы и вечеринки… Не знаю почему.

— А что произошло после того, как вы окончили школу?

Каллену не хотелось говорить о том, что произошло после того, как они окончили школу. Да ему и не пришлось это делать, так как они увидели, что к ним приближается быстрой походкой какой-то парень крепкого телосложения.

— Дарел? — спросил Каллен.

— Дарел, — подтвердил Циммерман.

Дарел Дин — не то чтобы осведомитель, но человек, у которого есть что сказать им ради облегчения участи своей сестры Деборы.

Дарел остановился на расстоянии двух скамеек от них: а вдруг они какие-нибудь негодяи? На нем футболка черно-желтого цвета, черные нейлоновые шорты «Найк», довольно просторные в паху (ради удобства, разумеется), белые носки с черными и желтыми полосами, белые кроссовки с толстыми желтыми шнурками, завязанными по моде.

— Вы господа Каллен и Циммерман? — его тонкий голос не соответствовал фигуре.

— Доброе утро, офицер, — ответил Каллен. — Я сержант Джо Каллен. А это детектив Нейл Циммерман. Что случилось?

— Я полагаю, что детектив Бермудес сказал вам о том, что я звонил.

— Он сообщил нам об этом.

— Мы росли на одной улице, Кейт и я. Он немного постарше, но я был рослым подростком, и старшие ребята брали меня играть с ними в мяч.

— Он говорил нам об этом.

— Я полагаю, что он сказал вам, где я работаю.

— Да.

— И он, должно быть, сообщил вам, что я брат Деборы Дин.

Каллен улыбнулся и кивнул:

— Да.

— Не возражаете, если я присяду?

Каллен жестом пригласил его садиться.

Дарел сел на скамейку:

— Жарко.

Каллен улыбнулся, закинул ногу за ногу и обхватил руками спинку своей скамейки.

— Попали сегодня в грозу?

— Еще бы, — проговорил Циммерман.

Каллен только присвистнул.

— В самый разгар бури, — сказал Дарел, — я сидел на телефоне — по пятницам я дежурю на коммутаторе — и принял один весьма любопытный звонок. Полагаю, вас он заинтересует. Я страшно боялся, так как мою двоюродную сестру убило молнией, когда она разговаривала по телефону.

— Я читал о таком, — подтвердил Каллен. На самом деле ему читала об этом его помешанная на компьютерах дочь.

— Потом мне в голову пришла мысль о том, — продолжал Дарел, — что, может быть, меня не убьет, раз моя двоюродная сестра погибла. Она жила в Джорджии, но мы находились в близких семейных отношениях. Вы понимаете, о чем я говорю?

Циммерман ответил:

— Вы хотите сказать, что молния не бьет дважды в одно и то же место?

— Именно, — согласился Дарел.

— Одного раза, как правило, достаточно, — Каллен поднял вверх руку. — Я не имел намерений шутить по поводу смерти вашей кузины.

Дарел покачал головой:

— Это абсолютно верно. Одного раза обычно бывает достаточно.

— Расскажите об этом звонке, Дарел, — попросил Циммерман.

Каллен посмотрел на Циммермана и благодарно кивнул ему. Ему не нравилось быть занудой-полицейским, который все время говорит осведомителям, свидетелям и кому-либо о том, чтобы они не теряли времени понапрасну и переходили к сути дела. Хорошо, что Циммерман догадался сказать это Дарелу. Это означает, что его напарник эволюционирует, превращаясь из головастика в лягушку.

Обрадованный просьбой, Дарел рассказал:

— Звонок поступил от абонента, номера которого нет в телефонной книге. Звонила женщина. Я думаю, что молодая и белая. Она сообщила, что видела, как между семью и семью тридцатью вечера из дома номер 119 вышла женщина — рост около пяти футов, восьми дюймов, одета в длинный плащ светло-коричневого цвета, коричневую шляпку с мягкими полями, под которую убраны волосы, белые штаны, голубые спортивные туфли. Как известно, именно в это время грохнули комиссара полиции, — на этот раз должен был извиниться Дарел Дин: — Не обижайтесь, сержант, я знаю, что вы с ним выросли на одной улице.

Каллен не любил, когда его называли сержантом. Он чувствовал себя при этом седым и толстым, в то время как на самом деле он только еще начал седеть и толстеть.

— Итак, эта предполагаемая свидетельница не смогла определить возраст женщины, ее расу и цвет волос, потому что они находились под шляпой.

— Правильно.

— Но она уверена, что это женщина?

— Она в этом не сомневается.

— А насчет роста и цвета шляпки абонент сообщила вам сама или вы выудили из нее эту информацию?

— Она сообщила мне об этом так, как будто только и занимается тем, что поставляет подобного рода информацию полиции. Мне не следует напоминать вам, джентльмены, что обычно люди не обращают внимания на такие детали.

— Свидетельница сказала вам о том, где сама находилась в этот момент, Дарел? — спросил Циммерман. — Была ли она на улице или в каком-то другом доме по соседству?

— Женщина ничего не сказала мне об этом. Все, что она сообщила мне, я передал вам, практически ее же словами.