Юрий Козлов - Кайнокъ

— Интересный разговор… Я бы охотно послушал вас, но дела не отпускают… Какая третья книга за Ударцевым?

— Конан Дойл. «Затерянный мир»… Я понимаю, вы не с тем пришли, но, извините, нам не удастся вернуть все это?

— Перепишите мне названия, — сказал Пирогов. — Какие-то старые книги лежат у меня… У вас сегодня не найдется этот самый Конан Дойл? Мне бы взглянуть на него одним глазком.

Она ушла неторопливо за стеллаж, вернулась не скоро, искренне огорченная.

— На руках и вторая книжка. У нас ведь фонд — с ноготок.

Пирогову было неудобно выказывать свою слабую начитанность, но времени на притворство, дипломатию не оставалось.

— Если вас не затруднит, коротко перескажите, о чем этот «Затерянный мир».

Она задумалась, собираясь с мыслями, терзаясь догадками. Ох, не простое любопытство привело милицейского начальника в библиотеку. Но что? Какие ответы, на какие вопросы ищет он у Конан Дойля? Там ли ищет? Она бы не удивилась, если б он запросил Малета. Там сотни фамилий и имен. Партизаны, каратели, бандиты. Многие из них и сегодня живы. Кто в Ржание, кто в городе обосновался. Кто под своим именем, кто прячется под чужим… Но «Затерянный мир»…

— Конан Дойл — английский писатель, — начала она осторожно. — Он написал множество рассказов о знаменитом сыщике Шерлоке Холмсе… — Выждала, не заинтересует ли Пирогова Шерлок Холмс? Лицо его оставалось непроницаемым. — Хотите, я найду вам рассказы о сыщике? Там разные интересные способы…

— Спасибо. В другой раз. Так что же — «Затерянный мир»?

— Ох, господи! Простите… Ну, прежде всего, это беллетристика. И содержание самое безобидное… Я тоже немного подзабыла уже, но, надеюсь, вам не нужны подробности, имена героев. Так вот, ученые, любители приключений узнают о таинственном плато, где до наших дней сохранились, живут вымершие повсеместно животные. Не помню точно, какие. Что-то летающее. Вроде ящера. Какие-то чудища… Нечисть, по нашим сегодняшним понятиям.

— Фантазия, — догадался Пирогов.

— В высшей степени. Но мир тот книжный не придуман совсем. Ящеры и другие страшилища водились на земле… Да, еще там пещерные люди… Человекообезьяны и пещерные люди…

— Пещерные люди, говорите? Вы не путаете ничего?

— Да нет же. Я хорошо помню. Обезьяны тиранили людей.

— Так-так-так. — Оживился Пирогов. — Вы хорошо рассказываете. А потому еще один вопрос… Существует ли какая-нибудь связь… Нет, последовательность?.. Если выстроить все три книги рядом? Я не очень ясно выразился?

— Я поняла вас. Отец Макарий и Малст близки друг другу документальной основой и… географической привязкой. Поп рассказывает об обращении в христианство местных горцев. О разных культовых делах. О столкновениях, противоречиях. Тут, как на перекрестке, сошлись разные религии… Малет пишет о гражданской войне на земле тех же горцев. О приобщении их к революции… При желании эти книги можно выстроить… В них нет придуманных героев, описаны обычаи, психология… Середина века девятнадцатого и первая четверть двадцатого… А Конан Дойл?.. У нас им зачитываются ребятишки. Школьники…

Пирогов еще раз поблагодарил за подробную консультацию, спрятал в карман список книг, составленный библиотекарем, пообещал в ближайшие дни ответить, какие книги отошли ему в наследство от Ударцева и нет ли среди них тех, чья судьба беспокоит се.

— И последнее, если не возражаете, — сказал, немного розовея от смущения или стеснения за свою неученость, неначитанность. — Что значит гетера?

— Как вы сказали? Гетера? — Пожала плечами. — Не мое дело, но зачем вам? Если не секрет. — Улыбнулась вдруг светло.

— Совсем не секрет. Услышал, как женщину назвали гетерой, а что это такое — не знаю.

Она понимающе кивнула. Пирогову показалось даже, что она легко поняла, о ком речь.

— Давайте вместе посмотрим в словаре.

Она прекрасно знала, что скрывается под этим словом, но была в затруднении — как это объяснить вслух. Сняв с полки большую в толстом зеленом переплете книгу, она нашла нужную страницу.

— Пожалуйста, — протянула Пирогову.

«В Древней Греции: незамужняя женщина, с артистическими способностями, живущая самостоятельно, ведущая свободный образ жизни…» — прочел Корней Павлович и совсем смутился. Подумал сердито: «При чем тут Древняя Греция?» Вернул словарь, поблагодарил и выбежал на крыльцо.

Тоже мне, артисты! Погорелого театра!

В свежей почте оказалось категоричное письмо: у Лизки Ерохиной скрывается в бане подозрительный деклассированный тип, сама она ночи напролет проводит с ним… Безымянный «житель села Ржанец» напоминал, что это второй его сигнал, а Лизка продолжает вести преступную распущенную жизнь и укрывает клятого врага.

Заявитель был немного нервным, нетерпеливым, но настойчивым, как капля, что камень долбит. Упомянув, что пишет вторично, он как бы намекал о своем праве сигнализировать выше — через голову — и при этом вспомнить скорбный факт бездеятельности Ржанецкого райотдела.

Н-да-а…

Корней Павлович перечитал письмо. Разыскал в папке предыдущее. Его получил Ударцев за неделю до гибели.

Первый раз «житель села» был сдержанней, не решался на высокий стиль. Теперь же его заносило на политические оценки Лизкиного поведения и ее «хахалей». Это могло означать: либо Ерохина совсем стыд потеряла, либо… Да так оно и есть! Автора раздражает недоверчивость к нему, нерасторопность НКВД. Отсюда сердитый басок.

«Ну что ж, он прав по-своему, — подумал Пирогов. — Мы никак не отреагировали на сигнал. А человек считает, что полезное дело делает… И чем черт не шутит, может Якитов в той бане прячется».

Мысль эта показалась вполне реальной. В своей деревне для Якитова в каждом дворе — дом родной.

Пирогов снова просмотрел письма. Нет, когда писалось первое, Якитов еще служил. Хорошо ли, плохо, но тянул солдатскую лямку. Значит, другой кто-то. В бане. Да и есть ли он вообще? Почему «житель села» не называет себя? Не ищет славы? Не хочет в свидетели? Или боится? Но если боится, то не уверен и опасается ответственности за напраслину. Ерохина, видать, бабенка отчаянная. Чего доброго, глаза выцарапает…

Как бы то ни было, вертись Пирогов. На то поставлен ты, чтоб знать, у кого баньки какие. Тьфу!

Корней Павлович пересмотрел почту. На «стихе» написал: в редакцию. На мальчишечьем: дать ответ. Спор из-за поваленного забора распорядился закончить в отделе, для чего потребовал вызвать конфликтующие стороны. На некоторых сделал пометки: поблагодарить.

Пригласил Ирину Петровну.

— Составьте ответы на эти письма.

— Ответы?

— Да. Я нацарапал по парс слов на уголках, а вы, пожалуйста, чуть пошире. Пару строк. На машинке. На хорошей бумаге.