Мартин Соларес - Черные минуты

Это произошло несколько лет назад. Как-то раз Ранхель с дядей вернулись в отдел после одного из задержаний, и их позвала Лолита.

— Лейтенант, вас спрашивал какой-то человек, — сказал она, — пожилой, лет восьмидесяти. Он оставил вам книгу.

— Ах, хорошие новости, — улыбнулся дон Мигель, беря книгу в руки.

«Сокровища Сьерра-Мадре», — прочитал на обложке Ранхель. Внутри было посвящение: «Моему доброму другу дону Мигелю Ривере. Т.». Буква «Т» напоминала крест.

— Значит, старик лет восьмидесяти, в кожаной куртке и соломенной шляпе?

— Да. Он сказал, что будет ждать в условленном месте.

Ривера кивнул и направился к телефону. Поговорив минут двадцать, он вернулся:

— Ты очень занят, Винсенте?

— Как обычно.

— Бросай все дела и поезжай к двум часам в бар отеля «Инглатерра».

Ровно в два часа они с дядей уже сидели за столиком в баре напротив седого старика, чья соломенная шляпа лежала на соседнем стуле.

— Винсенте, — сказал дядя, — я хочу представить тебя сеньору Травену Торсвану. Сеньор Торсван — писатель.

Они заказали креветки, устрицы, осьминога и севиче, маленькие тортильи с сыром и фирменное блюдо: крабы а-ла Франк (салат из крабового мяса и сыра с оливковым маслом). Пока ждали официанта, сеньор Торсван вынул экземпляр «Корабля мертвых» и подписал его для Ранхеля.

— Где вы живете? — спросил он.

— На том берегу, возле дока.

— Рядом с асьендой Уильямсов?

— Да, в небольшом домике у самой реки.

— А вы знаете историю, связанную с этим местом? Я вам расскажу. Имейте в виду, что это не быль, а скорее легенда. Так вот, Уильямсы приехали из Германии во время Первой мировой и поселились здесь, в Паракуане. Им принадлежали большие территории вдоль реки, до самого Сьерро-дель-Нагваль. Старший сын — бездельник, игрок и пьяница — отправился жить на Гаити, а через месяц умер его отец, и ему пришлось вернуться на ранчо. А вскоре тут начали происходить странные вещи. Ягуар повадился убивать батраков — особенно тех, кто работал на дальних плантациях среди джунглей. Зверь был очень хитер и силен — он втаскивал человека на дерево, где никто не мог помешать ему, и съедал. Пули его не брали, даже если стреляли из освященного ружья. Один служащий, которому повезло ускользнуть живым из когтей ягуара, утверждал, что зверь поразительно похож на молодого сеньора Уильямса, и даже глаза у него точь-в-точь такие. После этого заявления люди стали сторониться асьенды, но батракам некуда было деваться, к тому же многие задолжали хозяину и обязаны были отработать долг. Ходили слухи, что в ягуара-людоеда вселилась душа покойного сеньора Уильямса, а иные верили, что ягуар — это вовсе не зверь, а молодой сеньор Уильямс.

Убийства между тем продолжались. Раз в месяц ягуар похищал очередную жертву. И вот однажды настала очередь самой бедной семьи на ранчо. Сам сеньор Уильямс пришел к ним в дом и велел назавтра отправляться сторожить лесную плантацию. В семье было четверо братьев, и трое старших, испугавшись, отказались и решили, что пойдет младший, пятнадцатилетний Ясинто. Хозяин согласился.

И вот на следующий день Ясинто отправился в джунгли, не взяв с собой даже ружья, а только суму со съестным, которую дала ему подруга — племянница сеньора Уильямса. «Не бойся, — сказала она ему, — ты вернешься цел и невредим, зверь не тронет тебя». И хоть юный Ясинто верил подруге, но сомнения не оставляли его: а вдруг она всем так говорит? Вечером он развел костер и стал готовить ужин из своих припасов. И вдруг — темная тень двинулась на него из джунглей, затрещали ветки. И показался ягуар. Ясинто вскочил, сжимая в руке икону с изображением Девы Марии. Зверь был ужасен — огромный, белый в черных пятнах, с острыми и длинными, как ножи, когтями и хвостом толщиной со слоновий хобот. Он посмотрел на Ясинто пронзительным взглядом своих ярко-зеленых глаз и проговорил:

— Добрый вечер. Можно мне посидеть у твоего огонька?

— Пожалуйста, сеньор, — ответил Ясинто, — присаживайтесь.

— М-м-м… Как вкусно пахнет. Что ты готовишь?

— Цыпленка с тушеной капустой.

— Ах, sauerkraut [11] Квашеная капуста ( англ. ). . А что в тех бутылках?

— Рислинг из Германии.

— Рислинг! Давненько я не ел тушеной капусты и не пил рислинг. Я это все обожаю! Дашь мне попробовать?

— Да, сеньор, это все для вас.

— Отлично. Но только не думай, что я пощажу тебя. Я съем закуску, а тебя оставлю напоследок.

— Как вам будет угодно, сеньор.

И Ясинто стал разливать вино, а ягуар принялся за еду. Пока он пережевывал цыплят, что-то несколько раз громко хрустнуло у него в пасти, причиняя ему боль.

— Наверное, это цыплячьи кости, сеньор, — заметил Ясинто.

Подчистив весь котел, ягуар выпил вино — причем последней бутылкой ухитрился сильно оцарапаться — и собирался было схватить Ясинто, но пошатнулся и упал. А Ясинто, видя, что пьяный зверь не может встать, побежал домой.

На ранчо не ожидали его возвращения и страшно удивились. Утром появилась еще более удивительная новость: сеньор Уильямс заболел. Сначала говорили, что он проснулся с головной болью, затем что он отравился. Управляющий, тоже немец, приходил справиться у Ясинто, не видел ли тот в лесу каких-нибудь животных. Мальчик твердо отвечал, что не видел. Во второй раз управляющий спросил, не встречал ли он ягуара и не был ли тот ранен. «Не знаю, — отвечал Ясинто, — я его не встречал». А на третий день сеньор Уильямс умер. Врач, производивший вскрытие, обнаружил у него в желудке пять серебряных пуль. По одной из каждого цыпленка.

С тех пор батраки на ранчо жили спокойно. А Ясинто и племянница Уильямса поженились и основали компанию по производству газированных напитков «Рефрескос де Кола». Их потомки имеют смуглую кожу и светлые глаза.

После обеда, когда они пили виски и кофе, Ривера предложил:

— Может быть, съездим сейчас к тебе, Винсенте? Здесь ведь недалеко. Сеньор Торсван давно не бывал в той стороне.

Они купили бутылку коньяка и поехали. Дома Ранхель вынес на террасу два кресла-качалки, чтобы гости могли сидеть и беседовать в свое удовольствие, любуясь речными видами, пока легкий прохладный ветерок разгоняет москитов и жару, а солнце медленно скатывается в воду. Дон Мигель был счастлив, как никогда. Ранхель впервые видел его таким довольным и благодушным.

— А помнишь, в двадцатых годах кабаны и олени приходили сюда на водопой? Ты ведь жил неподалеку, а, Травен?

— Да, помню. Они совсем не боялись людей.

И вдруг дон Мигель Ривера, наливая себе бокал вина, признался:

— Между прочим, я подумываю уйти на пенсию.

— Вот как? — удивился Ранхель. — Почему же?

— Потому что настало время.

— Да о чем вы говорите?

— Я сорок лет отработал в полиции, здоровье уже не то.