Иэн Рэнкин - Водопад

Ребус покачал головой.

— Ни ринга, ни перевитых колючей проволокой букетов, ни дома Фрэнка Финли.

Ребус заметил, что Шивон ест без особого аппетита, но его это не беспокоило — она уже уничтожила жаркое из цыплят и целую тарелку желтого индийского плова. Запив жгучее блюдо несколькими глотками холодной воды, Шивон снова взялась за свой мобильник. Она уже звонила в участок, когда они только пришли, но там никто не ответил. На сей раз ей повезло больше — трубку взял Моз.

— Эрик?… Это Шивон. Как у вас дела? Марра привезли? Что он говорит? — Она немного послушала, потом повернулась к Ребусу. Глаза ее изумленно раскрылись. — Ты это серьезно?! Ну что за идиотство!..

Последние слова она произнесла с таким пылом, что Ребус, решив, что речь идет как минимум о самоубийстве Марра, чиркнул себе пальцем по горлу и вопросительно посмотрел на Шивон, но она отрицательно качнула головой.

— Ну ладно, Эрик. Спасибо за информацию. До встречи. — Она дала отбой и стала укладывать телефон обратно в сумочку. Она проделывала это так аккуратно, что Ребус догадался — пауза нужна ей для того, чтобы немного собраться с мыслями.

— Ну что там? Выкладывай! — поторопил он, начиная терять терпение.

Шивон зачерпнула из тарелки очередную порцию риса и поднесла к губам.

— Ты же отстранен от дела, Джон. Или ты забыл?…

— Я сейчас сам отстраню тебя стулом по башке, если ты немедленно не расскажешь мне, в чем дело!

Так и не съев ни кусочка, Шивон снова опустила вилку и улыбнулась. Официант, дежуривший неподалеку, сделал движение к их столику, собираясь убрать блюда, но Ребус отмахнулся от него.

— Ну, в общем, — начала Шивон не спеша, — Сильверс и Флеминг поехали в Грейндж, в особняк Марра, чтобы доставить его в участок… Но мистера банкира не оказалось дома.

— И?…

— Какое может быть «и…», если Марра не было дома? — Шивон с притворным равнодушием пожала плечами. — Гораздо интереснее, почему его там не оказалось…

— Почему?

— Потому что о визите полиции его предупредили, и сделал это не кто иной, как наш мистер Карсвелл. Джилл, видишь ли, позвонила заместителю начальника полиции и сказала, что собирается вызвать для допроса Очень Большую Шишку, а Карсвелл решил в знак особого уважения позвонить Марру…

Шивон вылила в стакан остатки воды из графина и залпом выпила. Официант снова ринулся к столику, чтобы заменить графин, но Ребус таким же нетерпеливым жестом велел ему оставаться на месте.

— И мистер Марр ударился в бега?

— Похоже на то… — Шивон кивнула. — Его жена рассказала, что Марр ответил на телефонный звонок, а когда через две минуты она зашла к нему, чтобы что-то спросить, его уже нигде не было… как не было его зеленого «мазерати».

— Засунь-ка в сумочку пару салфеток побольше, — посоветовал Ребус. — Карсвеллу, похоже, придется утереться, и не раз.

— Да, объясняться с начальником полиции ему будет неприятно, — согласилась Шивон. Потом она увидела, как на лице Ребуса появилась улыбка, которая с каждой секундой становилась все лучезарнее. — Думаешь, тебе это поможет? — догадалась она.

— Уверен, — сказал Ребус. — Уж во всяком случае, хуже мне от этого не будет.

— Потому что Карсвелл будет слишком занят, прикрывая собственную задницу?

— Чего у тебя не отнимешь, Шивон, так это умения выражать свои мысли красиво и точно.

— Что поделаешь, колледж дает о себе знать.

— Ну а что ты сама думаешь о мистере Марре? — Ребус милостиво кивнул официанту, и тот нерешительно двинулся в их сторону, явно опасаясь, что его снова могут изгнать. — Два кофе, пожалуйста, — сказал Ребус. Официант молча поклонился и ушел.

— Даже не знаю, — покачала головой Шивон.

— Все-таки завтра похороны. Может получиться большой конфуз.

— Погоня по шоссе, силовое задержание, арест… — Шивон представила один из вариантов развития событий. — Скорбящие родители выражают недоумение по поводу того, что ближайший друг семьи вдруг оказался за решеткой.

— Если Карсвеллу хватит ума заглянуть на несколько дней вперед, до похорон он ничего предпринимать не станет, — сказал Ребус. — Не исключено к тому же, что на похороны Марр все-таки приедет.

— Чтобы сказать последнее прости своей малолетней любовнице?

— Да, если только Клер Бензи не врет.

— Почему он вообще решил скрыться?

Ребус посмотрел на Шивон.

— Я думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

— Ты хочешь сказать — потому что Марр убил Филиппу?

— Ты же подозревала его, правда?

Шивон задумалась.

— Я подозревала его раньше. И, честно говоря, мне кажется, что Сфинкс не стал бы убегать.

— Может быть, Сфинкс не убивал Бальфур.

Шивон кивнула:

— Об этом я и говорю. Я подозревала Марра в том, что он и есть Сфинкс.

— То есть ты думала, что Флип мог убить кто-то другой?…

Подали кофе и к нему — вездесущие мятные карамели. Шивон бросила конфету в кофе, но сразу выловила и переправила в рот. Вместе с кофе официант принес и счет, хотя его об этом не просили.

— Пополам? — предложила Шивон. Ребус кивнул и достал из кармана три банкноты по пять фунтов.

Уже на улице он спросил, как она думает добираться домой.

— Моя машина у Сент-Леонарда, — ответила она. — Если хочешь, могу тебя подбросить.

Ребус покачал головой.

— Я хочу немного пройтись. Сегодня как раз подходящий вечер для прогулок, — добавил он, глядя на низкие, темные облака. — Только ты должна обещать, что действительно поедешь домой и попытаешься расслабиться.

— Хорошо, мамуля.

— Кроме того, теперь, когда ты убедила себя, что Сфинкс не убивал Филиппу…

— Допустим. И что из этого следует?

— Из этого следует, что тебе больше не нужно играть в эту странную игру.

Шивон моргнула. Потом еще раз моргнула и сказала, что он, наверное, прав, но Ребус видел, что она не собирается последовать его совету. Игра со Сфинксом — это было ее дело, ее участок работы, за который Шивон чувствовала себя ответственной, и она не могла просто так взять и бросить то, на что потратила столько усилий и времени. И на ее месте он чувствовал бы себя точно так же.

Они расстались на улице, и Ребус пошел к себе домой. Поднявшись в квартиру, он сразу позвонил Джин, но ее не было дома. Предположив, что она опять задерживается в музее, Ребус позвонил и туда, и снова никто не снял трубку.

Некоторое время Ребус неподвижно стоял перед своим обеденным столом, разглядывая разложенные по нему заметки. Несколько листов с информацией о четырех женщинах — Джесперсон, Гиббс, Джиринг и Фармер — он прикрепил к стене. Теперь, глядя на них, Ребус снова и снова задавал себе вопрос, ответа на который он так и не нашел: зачем преступнику понадобилось оставлять кукольные гробики неподалеку от места гибели предполагаемых жертв. Если это была его «подпись», какая бывает у жаждущих известности убийц, но почему тогда она осталась неидентифицированной как таковая? Прошло более тридцати лет, прежде чем кто-то понял, что это была именно «подпись», а не что-нибудь другое. Нет, стремящийся к славе психопат давно бы позвонил в газету или написал письмо на телевидение, в котором заявил о себе… или постарался повторять свои преступления как можно чаще. Значит, это была все-таки не подпись, не элемент почерка психически больного преступника… Но тогда что?