Иэн Рэнкин - Вопрос крови

— Ничего, если я раздвину их? — спросил Ребус. Реншоу лишь пожал плечами; он остался на пороге, явно не желая входить. Ребус раздвинул шторы. Окно выходило на задний двор, где на вертушке по-прежнему висело кухонное полотенце, а на лужайке стояла газонокосилка. Стены в комнате были увешаны снимками музыкантов, вырванными из журналов фотографиями элегантных молодых женщин в непринужденных позах. Книжные полки, магнитофон, телевизор с четырнадцатидюймовым экраном и встроенным видео. Письменный стол с ноутбуком, присоединенным к принтеру. В комнате едва хватило места для узкой кровати. Ребус просмотрел названия дисков, обозначенные на корешках футляров: Орнетт Колмен, Колтрен, Джон Зорн, Арчи Шепп, Телониус Монк. Представлена была и классическая музыка. Со спинки стула свисала спортивная куртка, здесь же были брошены шорты и теннисная ракетка в чехле.

— Дерек был спортивным мальчиком? — как бы невзначай спросил Ребус.

— Бегом трусцой увлекался, в туристические походы ходил.

— А в теннис с кем он играл?

— С Тони… ну и с другими тоже. Не в меня он в этом смысле пошел, должен сказать. — Реншоу опустил взгляд к своей раздавшейся талии.

Шивон ответила улыбкой, почувствовав, что он этого ждет. И все же ей во всех его словах чудилось что-то неестественное, как будто в этой беседе задействована была лишь малая часть его мозга, в то время как остальная все еще столбенела в ужасе.

— Он и покрасоваться в форме, видно, любил, — сказал Ребус, поднимая вверх фотографию в рамке — на ней Дерек и Энтони Джарвис были в фуражках и форме ОКК. Реншоу поглядел на фотографию с безопасного расстояния от порога.

— Дерек пошел туда лишь за компанию, из-за Тони, — сказал он. Ребус вспомнил, что и Эрик Фогг говорил примерно то же самое.

— А в море они вместе не выходили? — спросила Шивон.

— Может, и выходили. Кейт вот пробовала водные лыжи… — сказал Реншоу, голос его упал, глаза расширились. — Этот мерзавец Хердман катал ее на своем катере… ее с подругами. Если я его когда-нибудь встречу…

— Он мертв, Аллен, — сказал Ребус и протянул руку, чтобы коснуться плеча кузена. Футбол… там, в Боухилле… в парке… и как Аллен ребенком ободрал себе колено на бетонированной площадке, и Ребус прикладывал к ссадине лист подорожника.

Были и у меня родные, а я растерял их… С женой расстался, дочь — в Англии, брат — бог весть где…

— Узнай, когда его похоронят, — сказал Реншоу. — Очень хочется выкопать его из могилы и убить заново.

Ребус сжал его плечо и увидел, как на глаза мужчины вновь навернулись слезы.

— Давай-ка спустимся, — сказал Ребус, ведя его назад к лестнице. Лестничный пролет был узким, и, спускаясь бок о бок, они касались друг друга плечами. Двое взрослых мужчин, опирающихся друг на друга.

— Аллен, — сказал он, — можно мы на время возьмем ноутбук Дерека?

— Его ноутбук? — Ребус молчал. — А зачем… Ну, не знаю, Джон.

— На день-два. Я верну.

Видимо, Реншоу никак не мог понять смысла этой просьбы.

— Наверно… Если ты считаешь…

— Спасибо, Аллен. — Повернувшись, Ребус кивнул Шивон, и та вновь устремилась вверх по лестнице.

Ребус провел Реншоу в гостиную, усадил на диван. Тот немедленно схватил пригоршню фотографий.

— Мне надо их разобрать, — сказал он.

— А что у тебя с работой? Сколько ты можешь отсутствовать?

— Мне сказали, что я могу вернуться после похорон. Сейчас затишье: не сезон.

— Может, я обращусь к тебе, — сказал Ребус. — Пора мне продать мою старую клячу.

— Я помогу, — пообещал Реншоу, поднимая глаза на Ребуса. — Я буду не я.

В дверях показалась Шивон с ноутбуком под мышкой; провода компьютера волочились за ней.

— Нам пора, — сказал Ребус. — Так я загляну к тебе, Аллен.

— Всегда к твоим услугам, Джон.

Реншоу с трудом поднялся, протянул руку. А потом неожиданно прижал Ребуса к груди и похлопал его обеими руками по спине. Ребус сделал то же самое, подумав, что поза его, наверное, столь же нелепа, как и охватившее его смятение. Шивон отвела взгляд и стала изучать носки своих туфель, словно раздумывая, не нуждаются ли они в ваксе. Когда они уже шли к машине, Ребус понял, что вспотел так, что рубашка липнет к телу.

— Что, в доме так жарко было?

— Не особенно. У тебя, наверное, температура.

— Похоже. — Тыльной стороной руки в перчатке он вытер лоб.

— Зачем тебе вдруг ноутбук?

— Сам толком не знаю. — Ребус, не дрогнув, встретил ее взгляд. — Может быть, отыщется там что-нибудь насчет той автокатастрофы. Что Дерек думал и чувствовал по этому поводу, не обвинял ли кто в ней Дерека.

— Кто-то помимо родителей, ты хочешь сказать?

Ребус кивнул.

— А вдруг… может быть… не знаю. — Он вздохнул.

— Что «может быть»?

— Может быть, мне захотелось просмотреть ноутбук просто для того, чтобы лучше узнать парнишку.

Ему вспомнился Аллен. Сейчас, наверно, он опять включил телевизор и пристроился к нему с пультом в руках, вновь возвращая себе (в звуке и цвете) живого сына — нет, не живого, лишь отображение, копию, неизбежно ограниченную тесными рамками телеэкрана.

Кивнув, Шивон нагнулась, чтобы поставить ноутбук на заднее сиденье.

— Понимаю, — сказала она.

Но Ребус не был уверен, что она поняла.

— Ты поддерживаешь связь со своими? — спросил он ее.

— Звоню неукоснительно каждую субботу-воскресенье.

Он знал, что ее родители живы и живут где-то на юге. Мать Ребуса умерла молодой, отец же последовал за ней, когда Ребусу было уже за тридцать.

— Ты мечтала когда-нибудь иметь брата, сестру? — спросил он.

— Наверно. Надо думать. — Она помолчала. — А с тобой что-то произошло, должно быть, да?

— Произошло?

— Ну, не знаю, конечно. — Она задумалась. — Мне кажется, в какой-то момент ты решил, что иметь родных — это плохо, что это расслабляет.

— Как ты могла уже догадаться, я не большой любитель родственного участия, всех этих объятий и поцелуев.

— Наверно. Но кузена своего ты тем не менее только что обнял.

Он сел на кресло рядом с водительским и захлопнул дверцу. Болеутоляющие обволакивали мозг какой-то пенной жижей.

— Давай-ка трогай, — сказал он.

— И куда же? — Она сунула ключ в зажигание.

Ребус вдруг вспомнил:

— Нет, сначала достань мобильник и позвони в фургон.

Она набрала номер и сунула мобильник в его руку. Дождавшись ответа, Ребус попросил к телефону Гранта Худа.

— Грант, это Джон Ребус. Мне нужен номер Стива Холли!

— По какому-то важному делу?

— Он донимает семью одного из убитых. Я подумал, что стоит немного вразумить его.

Худ кашлянул. Ребус помнил этот звук по записи и решил, что подобная манера прочистить горло могла уже войти у Худа в привычку. Когда тот продиктовал ему номер телефона, Ребус повторил его, чтобы Шивон могла его запомнить.