Анатолий Силин - Убийца среди нас

Шлыков засуетился. Достал из холодильника бутылку коньяка, конфеты, фрукты. Гостям, да еще таким, он рад. Наполнив рюмки, сказал:

— В конце концов, и мне пора чуточку расслабиться. Ей-Богу, замотался. А общение с вами и взбодрит, и придаст энергии. Мой тост за вас, моих верных и преданных друзей, за нашу дружбу!

— Нет уж, извини, — перебил Рюмин. — Сказано хоть и трогательно, но первый тост должен быть все-таки за тебя, за нового мэра города Каменогорска. Вспомни, дорогой Григорий Анатольевич, о чем думали и мечтали мы под перестук колес поезда на Варшаву. Какое было чудное время! В самом деле — начало начал! — воскликнул Рюмин с пафосом.

— Слушай, Игорь, — перебил его Шлыков. — У меня мысли сейчас хоть и путаются, но тот трепет в душе и сердце я отлично помню. Ты был тогда Оракул! Предсказать такое мог только ты. И для меня ты был и остаешься — Маг, провидец, кудесник! Думал ли я тогда об этой должности? Нет, конечно, даже не помышлял, да и как можно было? Но ты подхлестнул, воодушевил, убедил, все закружилось, завертелось, и вот — мечта сбылась! — Помолчав, добавил: — По гроб жизни тебе обязан, идейный мой вдохновитель!

Но Рюмин не был бы Рюминым, если все свел только к себе и своей персоне. Зачем ему это? Цену себе знает. Но именно этим он и подкупал своих друзей, и ему многое прощалось. И в этот раз тоже решил поскромничать.

— Не во мне дело, — сказал, опустив глаза. — Просто все так удачно совпало и завершилось. Но от души рад, что мои прогнозы сбылись. Давай, Гриша, не будем больше, и без того в краску вогнал. Спасибо и на том, что твой дом — наш дом. Вот это, я понимаю, по-братски и от всей души. — Посмотрев на Веню и Григория, твердо отчеканил: — За нашего друга Григория Анатольевича. Дай Бог ему успехов в работе! Выпьем.

Только выпили, раздался телефонный звонок по "вертушке". Шлыков взял трубку. В наступившей тишине отчетливо послышался голос губернатора Скоркина.

— Не спишь, Григорий Анатольевич, бодрствуешь? Результаты, думаю, впечатляют. Я тоже доволен… Считай, что уже официально. Думаю, сработаемся. От души поздравляю!

— Спасибо, Иван Семенович, большое вам спасибо.

— Как настроение?

— Отличное. Благодарен за вашу мощную поддержку. Без нее мне бы…

— Все правильно понимаешь. Но должность мэра областного центра и для меня крайне важна. Заходи часам к пятнадцати, потолкуем о планах. Жду.

Положив трубку, Шлыков поглядел на друзей.

— Батя звонил? — улыбнулся Веня.

— Да, поздравил и завтра, вернее, уже сегодня, к себе пригласил.

— Это насчет Дня города. Говорит, что надо как следует подмарафетить.

— Заодно и твое представление состоится. Отличная для этого возможность, — добавил Рюмин. — Кстати, я тоже приглашен, видно, спонсоры нужны. И вообще, губернатор — молодец. Он тебя, Григорий Анатольевич, где только мог проталкивал. На одной такой встрече сам слышал, как он горой за тебя стоял. "Лично меня, — говорит, — больше всего устраивает Шлыков. Это профессионал, практик, и учтите — строитель. Он молод, энергичен и не зациклен на разных партийных делах и передрягах". А всех других кандидатов в мэры, как от правых, так и от левых, разделал тогда в пух и прах, назвал их пустобрехами.

— Это у него запросто, — хмыкнул Вениамин.

— Слушай, Григорий Анатольевич, может, все-таки найдешь в своем холодильнике что-нибудь посущественнее из еды? К примеру, колбаски, сырку? У меня вдруг аппетит разыгрался, понимаешь, захотел, — попросил Рюмин. — Или в холодильнике мэра города пусто?

— Да вы что, братцы?! Будет вам сейчас и колбаска, будет и сырок.

— И коньячку следовало бы добавить, — тихо "намекнул" Веня, — одной бутылкой от нас не отделаешься.

— Будет и коньячок с нашего завода. Пейте, как говорится, по потребности.

— Пить будем с учетом того, что днем вкалывать придется, а не дрыхнуть в постели, — заметил Рюмин. — Однако ради такого случая можно и добавить.

Пили, ели, хвалили друг друга, особенно Рюмина. Все, кроме Парамошкина, были возбуждены. Лишь тот был неразговорчив и с каким-то неудовольствием, то и дело морщась, слушал взаимные дифирамбы Рюмина и Шлыкова. Уж он-то знал, что Шлыков Рюмина терпеть не может. Сам Парамошкину когда-то говорил, что "командор" только о себе думает, а все остальные для него пешки. Зато сейчас Шлыков — сплошная любезность и невероятная преданность. Сколько же в них обоих лицемерия, насколько оба хитры, — ведь думают одно, а говорят совсем другое. Вот у кого надо учиться хитрости. Да он и сам Рюмина не выносит, но как без него обойтись? В коммерческих делах Рюмин просто незаменим. У него столько идей, он ими напичкан сверху донизу. Наверняка и сегодня, под занавес, что-нибудь преподнесет.

— А что это у нас Григорий Иванович будто в рот воды набрал? — спросил Шлыков. — Может, не рад моей новой должности?

— Скажешь тоже, — обиделся Парамошкин. — Я и не рад, надо же додуматься?

— Ладно-ладно. Не обижайся. В твоей верности не сомневаюсь. — Тут же спросил Рюмина: — Слушай, Игорь, может, со временем отдашь его мне в заместители? Не сейчас, попозже.

Неожиданный вопрос явно застал Рюмина врасплох, но уж выкручиваться-то он умеет. Интересно, что скажет. Отпустит или не отпустит?

Рюмин ответил так, чтобы не обидеть Шлыкова, но и в то же время намекнул, что переманить к себе Парамошкина тому навряд ли удастся.

— Со временем видно будет, — протянул, закуривая. — А пока, сам знаешь, наша "Надежда" на подъеме, дел невпроворот и впереди, по моим прогнозам, не меньше.

— Что ж, буду пока довольствоваться вашими дружескими советами, — не стал настаивать Шлыков.

— Чего-чего, а в советах недостатка не будет. Хочешь, прямо сейчас первый наш тебе совет, а вернее, наказ?

— Давай, выкладывай, — заинтересовался Шлыков.

"Вот и ожидаемый рюминский сюрприз, — подумал Парамошкин. — Как же он может уйти без этого? Нет, ни за что. Интересно, интересно, что за новая идея созрела в его сверхумной голове?…" Налив полстакана "Боржоми", Парамошкин отпивал воду глоточками. Веня жевал бутерброд, и его, казалось, разговор совсем не интересовал.

— Хочу сразу заметить, что идея далеко не нова и где-то даже банальна, но для нашего брата предпринимателя она, на мой взгляд, сверхважна.

"Начал волынку тянуть". — Парамошкин не торопясь допил "Боржоми". Младший Скоркин недовольно засопел, а Шлыков сказал, что сейчас будет подан горячий кофе. Рюмин же, точно издеваясь, все ходил вокруг да около и даже бабахнул цитатой из Ленина, что всякая революция лишь тогда чего-то стоит, если она умеет себя защитить.

— А к нам это какое имеет отношение? — спросил Шлыков. Парамошкин и Скоркин легонько хихикнули: мол, время политбесед давным-давно прошло. Но Рюмин на них даже не обратил внимания.