Анатолий Силин - Убийца среди нас

Все ясно, как Божий день. В аэропорт и домой. Никаких СИЗО, никаких Стекловых, ничего нового это не даст. К Попову заезжать тоже не стоит. Начнет расспрашивать, что да как, уж лучше из Москвы или Каменогорска позвонить и извиниться. Заехал в гостиницу, заплатил за сутки проживания, забрал дорожный портфель и в аэропорт. Лишь бы управиться к последнему авиарейсу на Москву. А оттуда до Каменогорска доберусь поездом.

Должность мэра крупного города — колготная. Хозяйство Каменогорска огромное, бюджетных денег, как всегда, не хватало и не хватает. Надо хитрить-мудрить, чтобы при общем развале удержаться на плаву.

В своей работе Шлыков определил несколько приоритетных направлений: строительство (сам строитель), связь, торговля и благоустройство. Последнее выделял особо. Тут, что ни сделаешь, у всех на виду. Тем более, знал, как ревностно к облику города относится губернатор. С ним у Шлыкова пока — тьфу-тьфу, без проблем, кадровые вопросы утрясают с пониманием. Не забывал ни на день, ни на час и взял под особый контроль выплату пенсий и зарплаты бюджетникам. Одних пенсионеров в городе — каждый четвертый. Понимал, что голодные люди — для любой власти страшны и опасны. Любил выступить по телевидению, душевно поздравить уважаемых граждан с праздником, рассказать в интервью, что сделано и какие намечены планы на будущее.

А вот предпринимательство Шлыкова не привлекало. Вон чем закончился взлет Рюмина. Кто грохнул, так и не нашли. Подозрений много, болтовни тоже, а фирма "Надежда" между тем развалилась.

Часть рюминского наследства пошла за долги, часть выкупил у его матери Веня Скоркин. Ирина, получив свою долю, уехала к себе на родину, а Парамошкин с Надей создали новую фирму — "Парнас" (Парамошкин, Надежда и сын). По греческой мифологии "Парнас" — место обитания в горном массиве Аполлона и муз. Какие музы станут обитать в новой фирме?

Рюмина похоронили с почестями на главной аллее городского кладбища. На могиле поставили памятник, честь по чести провели поминки.

Потом собрались отдельно: Шлыков, Веня Скоркин и Парамошкин. Вспоминали, сожалели, но всем было как-то не по себе. Парамошкин клялся друзьям, что невиновен в убийстве Рюмина (слухи такие по городу ходили), Шлыков и Скоркин кивали. И все равно было тягостно: их "квартет" стал распадаться.

Нет, мечта Шлыкова — не предпринимательство, а большая политика. Вот в нее он и начал постепенное восхождение. Пока метит на место Скоркина, а там видно будет.

Работа — работой, политика — политикой, но себя Шлыков и в должности мэра не забывал. Сегодня день особый. Поглядев на часы, вызвал секретаршу. Спросил:

— Много записалось?

— Не очень.

— Принесите журнал.

Секретарша вернулась с журналом.

— А говоришь, немного, — пробурчал недовольно. — Вот этих сам приму, а всех остальных к замам. Кто не желает, пусть приходят в следующий раз. Извинись за меня, скажи, что важная встреча.

— Хорошо-хорошо, Григорий Анатольевич, сделаю как надо.

В кабинет вошел директор завода железобетонных изделий Юрий Иванович Фокин. Он когда-то учился со Шлыковым в строительном институте. Мэр встал навстречу, обнялись, похлопали друг друга по плечам.

— Явился, как велели, Григорий Анатольевич, — почтительно улыбнулся директор завода. Включив чайник, Шлыков поморщился:

— Слушай, Юрок, перестань хреновину городить. По имени-отчеству, на "вы", — ты что, с луны свалился? Вот выпьем по чашечке зеленого "императорского", малость взбодришься.

— Только одну, не больше. Работы невпроворот.

— Ну вот, — проворчал Шлыков. — Нет работы — плохо, есть — тоже плохо. Вам не угодишь.

— Спасибо-спасибо, это все благодаря вам, извиняюсь — тебе, с работой подвалило.

Тут надо внести небольшое пояснение. Для благоустройства улиц города потребовалось много тротуарной плитки. Заказ на нее Шлыков сделал институтскому другу, а тот решил по-своему отблагодарить благодетеля — построить ему коттедж. Вопрос обговорили заранее. Шлыков поначалу отнекивался, но, посоветовавшись с женой, согласился. Она — за коттедж. Решили и на кого его оформить — на двоюродную сестру жены. Шлыков помог ей открыть свою аптеку, ну а долг, как известно, платежом красен.

Отставив чашки, стали изучать проект коттеджа.

— А что, очень даже неплохой домик, — резюмировал Фокин. — В трех уровнях, оригинальный фасад, не громоздкий, смотреться будет отлично.

— Ты думаешь? — все-таки сомневался Шлыков. — А мне кажется, великоват…

— Ты что! Погляди, какие строят! Нет-нет, в норме и голову не ломай. В общем, забираю и с той недели начинаем "ноль". Если что — позвоню.

— Звони и заходи в любое время. А родственница подойдет — помоги оформить и… это самое, — замялся Шлыков, — без болтовни.

— Уж меня-то предупреждать не надо, — обиделся Фокин.

Проводив его, Шлыков облегченно вздохнул. Будто груз с плеч свалился. А жена-то теперь обрадуется. Не раз пилила, что лишь он один не хочет вылезать из "коробки". Местечко для застройки сам подбирал, "элитное". Что и говорить — образцово-показательная застройка, твердил всюду главный архитектор города. Может, позвонить жене? Нет, обойдется, обрадует после баньки. Нажал на кнопку:

— Пусть зайдет Негода.

Сняв очки, стал протирать. С полковником Негодой, братом управляющего Промстройбанком, надо держать себя построже. Помог через Скоркина вытащить из сельской дыры в город и выдвинуться на руководителя крупной службы УВД и заместителя генерала Махинова. А брат-банкир даже и не чешется, хотя мог бы покрепче деньжатами помогать. Полковник Негода, закрыв дверь, громко произнес:

— Здравия желаю, Григорий Анатольевич!

Шлыков довольно сухо ответил:

— Здравствуйте-здравствуйте, полковник. Садитесь.

— Никак нет, садиться, гы-гы, не хочу. Хотите, анекдот расскажу, Григорий Анатольевич? Из тюремной жизни, самый свежий.

— Расскажите, если свежий. — Ну никак не желал мэр города сбросить с себя маску сухости и равнодушия. "Ведь не ради анекдота пришел," — думал он.

— Значит так. Отсидели две бабы в тюрьме по пятнадцать с гаком, да так сдружились, что когда их выпустили на волю, целых два часа у ворот тюрьмы проболтали… Правда, здорово подмечено? — Негода опять загыгыкал.

— Да, что-то есть, — чуть улыбнулся Шлыков. — Давай о деле. — Поглядел на часы.

Полковник сразу посерьезнел, закряхтел, зачмокал губами. Полез было в папку что-то достать, но передумал.

— Комиссия уведевская у нас шурует, Григорий Анатольевич. Ни с того, ни с сего. Сам не пойму ничего, дай, думаю, с вами посоветуюсь. Шерстят и по учреждениям, и в самой службе. А генерал в рот воды набрал. Может, звякнете, а? По-умному? А я завсегда для вас…