Никита Филатов - Прощальный поклон капитана Виноградова (сборник)

Взрыв! Очистительный взрыв – и зло погибнет.

Погибнет.

Так что цена уже будет совсем не важна…

– Согласитесь, история с самого начала попахивала кустарщиной. Этакая клубная самодеятельность, верно?

– Ничего себе! – Виноградов представил себе кадры телевизионного репортажа: залитый кровью асфальт, тела прохожих…

– Я имею в виду чисто техническую сторону, – поправил Михаил Михайлович. – Подрывное дело требует специальной подготовки. – И зачем-то добавил: – Это вам не рыбу глушить!

– Так почему все-таки рвануло?

– Трамвай… Представляете себе: поворот, провода на дожде заискрили, дали очень мощный электрический разряд. А детонатор у покойного Лукашенко был практически без степеней защиты.

Несколько метров они прошли в тишине.

Во-первых, требовалось подвести некую символическую черту под этой частью беседы, да и сам процесс ходьбы требовал внимания.

Вдоль дорожки, по обе ее стороны, тянулось холодное серое месиво, и нужно было очень аккуратно ставить ноги, чтобы не поскользнуться и не набрать воды в туфли.

– Вообще-то омерзительное зрелище – первый осенний снег. Верно?

– Ну, поначалу смотрится неплохо. Но утром… Скажите, Михаил Михайлович, я правильно высчитал схему?

– Да. – Вопреки ожиданиям Виноградова, собеседник ответил просто, без условий и оговорок.

Они уже вышли за ограду кладбища, когда спутник Владимира Александровича заговорил – судя по интонации, он не просто рассказывал адвокату обоим прекрасно известные вещи, но старался его в чем-то убедить:

– «Первопечатник» получал от фиктивной реализации пятидесятитысячного тиража каждой толстой книги примерно пятьсот миллионов рублей. При фиктивных же затратах примерно в четыреста, показывая прибыль с каждого нового издания в сотню «лимонов».

– Хороший бизнес!

– Да, неплохой. Но фактически тратилось на тираж миллионов сорок пять, редко больше.

Виноградов кивнул:

– Точно! И по моим прикидкам – процентов двенадцать – семнадцать.

– Они покупали рукописи, не читая, лишь бы набирался нужный объем. Гонорары платили неплохие, причем все официально. И за оригинал-макет тоже: оформление, набор, верстка, корректура… На круг – миллионов тринадцать. А дальше начинались чудеса. Бумага, полиграфические материалы, типографские работы и прочее обходилось им в десять раз дешевле, чем по всем документам! Знаете, за счет чего?

– Знаю.

Но Михаил Михайлович пропустил эту реплику мимо ушей и продолжил:

– За счет того, что фактически делалось не пятьдесят, а пять тысяч экземпляров. Пять! Таллинскому представительству «Первопечатника» переводилась сумма за полный тираж, там ее конвертировали и уже валютным эквивалентом отправляли в Финляндию, на счета фиктивных фирм. С этих счетов «чистые» денежки расползались дальше по свету, а на остатки крохотная эстонская типография печатала реальный тираж. Ясно?

– А потом эти пять тысяч привозили обратно в Россию.

– Совершенно верно. На случай проверки у них были документы, что это просто транзитный довоз по претензии получателя. А основное якобы шло через российско-финскую границу, прямо от «изготовителей».

– Но как же…

– Пока господин Удальцов «честно» платил все таможенные пошлины на ввоз обратно якобы изготовленных за рубежом книг и налоги от «реализации» тиражей, у органов валютного и внешнеэкономического контроля вопросов возникнуть не могло. По бумагам все красиво: «паспорт сделки», перевод денег за рубеж, возврат товара, его продажа, новая сделка… И так – три-четыре раза в месяц!

Владимир Александрович понимал механизм аферы, но масштабы его впечатляли:

– Да, в отличие от операций с «воздухом» и обыкновенной перекачки денег туда-сюда, товар можно было потрогать – вот они, книги! Реальные, красивые, с картинками…

– Да, за счет этих экземпляров, продававшихся через лоточников и мелкие магазины, создавалась иллюзия присутствия товара на книжном рынке. А реально, на каждом тираже, затратив со всеми накладными расходами миллионов восемьдесят, они получали пятьсот. Но – за что? Если финны ничего не печатали, в страну ввозилась одна десятая часть, а значит, и продавать было нечего?

Владимир Александрович сам знал, что из ничего ничего и не бывает, но версию решил выслушать. Сейчас они со спутником уже были на оживленной улице, и до метро оставалось не так далеко.

– Через фирмы, которые считаются якобы постоянными оптовыми покупателями тиражей господина Удальцова, легализовывались криминальные доходы ряда российских организованных преступных сообществ.

– Мафия? – хмыкнул Виноградов.

– Наличные деньги приходовались через кассу, как выручка от якобы проданных книг. Затем, в виде безналичных платежей по договорам, они поступали на счет «Первопечатника». Оттуда – далее по схеме.

– Постоянная оптовая сеть… – Владимир Александрович припомнил список Студента: – Но ведь были и другие организации, от которых приходил безнал?

– Да, вы имеете в виду «Науку-девять»?

– Допустим.

– Это все жадность Андрея Марковича… Осторожнее! – Пономаренко схватил зазевавшегося адвоката за локоть и резко отдернул его от края проезжей части.

В тот же момент мимо пронеслось ярко-желтое такси, едва не обдав обоих мужчин веером выбитой из-под колес грязной воды.

– Спасибо. – Виноградов стряхнул с брючин мелкие брызги.

– Так вот, насчет посторонних фирм… Все очень просто – банальная обналичка за небольшой процент! Составлялся фиктивный договор, господину Удальцову переводились на счет деньги за якобы проданную литературу. А он вычитал себе небольшие комиссионные и отдавал «черную» наличность, благо ее было полно.

В целом, такая ситуация вполне соответствовала догадкам Виноградова:

– Вообще-то, можно значительно дешевле. Терять чуть ли не четверть…

– Зато так было надежнее! При относительно невеликих накладных расходах, процентов семьдесят «отмытой» по каждой такой операции суммы оставалось на Западе в виде абсолютно легальных капиталов! Происхождение которых не вызовет сомнения ни у одного банка, ни у одной полиции мира. Ясно?

– Допустим. А ваш интерес?

– Опять об этом!

Виноградов не рассчитывал на ответ, но инициативу из рук выпускать не хотелось:

– Сколько с каждой сделки имела контора?

Михаил Михайлович рассердился и довольно натурально сплюнул себе под ноги:

– Я не знаю, что там вам наплел господин Тоом! Но ФСБ об этом узнало только после того, как была отфиксирована активность их экономической разведки вокруг «Первопечатника». Мы, естественно, начали разбираться, что к чему, уяснили происхождение денег и схему их оборота, но… – Пономаренко остановился, заставив то же самое сделать и Владимира Александровича. – Не отдавайте ничего эстонцам. Прошу вас!