Лоренс Сандерс - Слепой с пистолетом [Кассеты Андерсона. Слепой с пистолетом. Друзья Эдди Койла]

— Скализи когда-нибудь так работал? — спросил Уотерс.

— Я мало что знаю про Скализи, — сказал Фоли, — Если хочешь знать истинную правду. Один мой приятель утверждает, что в последнее время Скализи страшно занят: у него не было даже времени подождать у телефона звонка приятеля. Но мне казалось, что Скализи — наемный убийца и другими делами как-то не занимается.

— Они расширяют бизнес, — сказал Уотерс.

— Это мне известно. Мой приятель — хозяин бара, где «крутые ребята» часто бывают, и я знаю, что и он знает, что я это знаю. Но помимо этого бара он точно занимается еще какими-то делишками, о чем я и не догадываюсь. Он странный тип. Я встречался с ним раз сто и, поверишь ли, так и не понял, стоящую информацию он мне гонит или нет. Я всегда даю ему двадцатку, и он вечно канючит, просит добавить, и тем не менее я точно знаю, что он у них постоянно что-то наваривает — нутром это чувствую. Это как будто сидишь в кино, а тот, другой, тоже с тобой, но только он знает, что произойдет дальше. А я не знаю. У меня все время такое ощущение, что он меня разыгрывает.

— И чем он, по-твоему, занимается? — спросил Уотерс.

— Трудно сказать. Чем он со мной занимается — это ясно. Он держит меня про запас. Если его зацапают, он придет ко мне и скажет: «Эй, друг, помоги мне. Я же тебе помогал. Ты же парень честный — или нет?» Но добрую половину информации, которую я узнаю от него, я получаю, просто слушая его треп. Он и не подозревает об этом. А другая половина — да, это, как правило, о ком-то другом, о ком-то, кого он терпеть не может, или о ком-то, кто встал ему поперек дороги и кому он хочет отомстить. Я почти уверен, что он был замешан в этом деле с поляком. Голову даю на отсечение. Я его видел несколько дней назад, мы с ним давно уже не встречались, и вот я ему говорю: «Ну, что, мы все еще друзья, Диллон?» Это было как раз после моей встречи с Эдди Кривопалым на площади. А он завел эту свою волынку о том, как он боится: как он боится со мной говорить, как он боится пойти дать показания перед большим жюри, что все в городе затаились и выжидают. Но, насколько мне известно, ближайшее большое жюри окружной прокурор собирает по делу поляка, и они, как я слышал, выставят там другого парня, Стралники, Страдновски?

— Стравински, — подсказал Уотерс, — Джимми-Кит.

— Полячишка! Ну да, он. Они выставят другого поляка. Но мне-то что за дело до этого процесса? Того полячишку ухлопали два года назад, и меня это уже не волнует. Но мой приятель по этому поводу что-то очень разволновался, и у него прямо гора с плеч, когда я начал расспрашивать его о чем-то другом — точно он наконец-то облегчился после четырехдневной задержки мочи. Так-то я и узнал об этом деле. Он мне все выложил просто так, представляешь, просто потому, что у него от сердца отлегло, когда я перестал его тянуть в суд.

— А кто еще проходит по этому делу? — спросил Уотерс, — По делу об убийстве поляка?

— Целая команда молодцов, — ответил Фоли, — Так я полагаю, во всяком случае. Полячишка всю жизнь занимался только кражами, но стал лениться. Помнишь, они как-то увели со склада «Эллайд сторидж» товара на сто тысяч, а потом кто-то увел у них краденое. Началась страшная война, и шла она довольно долго, пока поляка не нашли мертвым в багажнике «меркюри» в Челси. До меня дошли слухи, что это работа Арти Вана.

— Вот тоже интересный субъект, — сказал Уотерс, — Мне всегда казалось, что Арти Ван совершил куда больше подвигов, чем за ним числится.

— Да, темный субъект, — согласился Фоли, — Насколько я знаю, парень играет без дураков. Пока не пойдет на посадку. Там такие люди обычно начинают ломаться. Но на улице это — железобетонная стена. Я слышал, ему звонили из Провиденса всякий раз, когда надо было выполнить какую-нибудь особенно неприятную работу. Просили Арти Вана отправиться на маршрут. Но это только слухи.

— А не слышал ли ты чего-нибудь о делах между Арти Ваном и Джимми Скализи?

— О совместных делах — нет, — сказал Фоли.

— А вот интересно, ты не думаешь, что эти два банка — дело рук Вана и Скализи?

— Есть такое подозрение. Но меня заботит другое: какова тут роль Эдди Койла.

— Предположим, что Эдди Койл был у них оружейником, — сказал Уотерс. — Но это только предположение.

— Трудно сказать, — ответил Фоли. — Койл — мелкая сошка. Неприятностей от него много, конечно, но в общем-то он мелковат. Что-то мне трудно себе представить, что он тут замешан. Но можно проверить.

— Так проверь, — сказал Уотерс, — А я позвоню в Управление по наркотикам и скажу им, что я тебя на пару недель забираю у них. Они возражать не станут, я думаю.

Джеки Браун медленно въехал на «роудраннере» на автостоянку у торгового центра «Фреш понд», нашел свободное место среди верениц автомобилей, встал и заглушил мотор, потом посмотрел на часы. Два пятьдесят восемь. Он открыл бардачок, вытащил кассету и вставил ее в магнитофон. Джонни Кэш запел балладу о Фолсомской тюрьме.

В пять минут четвертого Джеки Браун уже дремал. Коренастый мужчина постучал пальцем по стеклу. Джеки Браун вскинул голову и огляделся. Коренастый подкатил к машине продуктовую тележку с пакетами. Он знаком предложил Джеки Брауну вылезти из машины.

— Где? — спросил коренастый.

— В багажнике, — ответил Джеки Браун.

— Они во что-то уложены?

— В ящик. Большой ящик с старыми газетами.

— Хорошо, — сказал коренастый, — У меня есть пустой мешок. Вот возьми. Потом мы подойдем к багажнику, ты откроешь, а я положу внутрь несколько пакетов. Со стороны будет казаться, что это я для тебя купил. Ты переложишь «пушки» в мешок и положишь мешок ко мне в тележку. Никто на нас внимания не обратит.

— Бабки где? — спросил Джеки Браун.

— Здесь, — сказал коренастый. Он передал ему шестьсот долларов десятками и двадцатками.

— А они настоящие?

— Если окажутся фальшивыми, дай мне знать, я предъявлю претензии своему банкиру. Хочешь пересчитать?

— Нет, — отмахнулся Джеки Браун, — У меня мало времени. Мне надо быть на станции у сто двадцать восьмого шоссе в полпятого. Так что давай поторопимся.

— Не возражаю, — сказал коренастый. Он покатил продуктовую тележку к багажнику.

— А что в твоих пакетах? — спросил Джеки Браун.

— Хлеб. Мужчинам хлеб полезен. Можешь скормить его голубям. Или покорми белочек. Белки любят хлеб.

— Жена тебя заставляет и по магазинам ходить?

— Друг мой, у тебя же мало времени, да и сам я спешу. Потому-то мне некогда рассказывать тебе о всех перипетиях своей семейной жизни. Кроме того, ты мне все равно не поверишь. Я не верил раньше, когда мне рассказывали. И ты не поверишь, если я тебе начну рассказывать. Давай займемся делом.

Джеки Браун открыл багажник. Внутри стоял картонный ящик, набитый газетами. Поверх ящика лежали пять новеньких автоматов «М-16».