Флетчер Нибел - Вторжение

Президент упорно отказывался обращать внимание на хворающий доллар. Эд Ли объяснял ему ситуацию, пока у него не появились мозоли на языке: платёжный баланс складывается не в нашу пользу; золото поступает, но его немного; за границей турист покупает на доллар столько, сколько на три здесь; на мировых рынках немецкая, японская и даже русская продукция вытесняет американскую; к доллару относятся с подозрением. Фил Рэндалл, как правило, слушал его с болезненной улыбкой, как бы давая понять, что эти заботы касаются только секретаря Казначейства Ли и какой-то третьей стороны, например, президента Чейз Манхэттен Банка. Своим отношением он словно хотел сказать: если уж сам Эд Ли с финансистами и банкирами не могут выправить дело, что же вы хотите от скромного Президента Соединённых Штатов?

И теперь ещё эти дома. Ли растёр колючую щетину щёк, закурил очередную сигарету и поморщился от горечи во рту. Как он и предупреждал на встрече в Белом Доме двадцать четыре часа назад, доллар оказался в беде. Если федеральное правительство не вырвет эти дома из рук чёрных бандитов и не вернёт собственность её законным владельцам — и не сделает это достаточно решительно, есть ли там дети или нет их — Ли опасался серьёзного финансового кризиса. Перед ним маячила жуткая перспектива развития событий, когда стоимость огромных запасов американских акций на европейском рынке стремительно покатится вниз. Затем не замедлит себя ждать и падение доллара, суматоха в финансовых учреждениях Нью-Йорка и не исключено, что даже и откровенная паника. Разве он не втолковывал Рэндаллу, и не раз, и не два, что структура финансового благополучия столь неустойчива, что может рухнуть под ударом первого же шторма? И вот уже слышны его завывания. В серой мрачной атмосфере занимающегося утра металлическим голосом задребезжал телефон. Линия шла через диспетчерскую Белого Дома. Ли посмотрел на часы. Это может быть герр Фредерик Хохвальд, его швейцарский банкир. Хохвальд отличался пунктуальностью, и в Женеве сейчас было четверть одиннадцатого — на это время они и договаривались. Ли оказался прав. Он услышал в трубке вежливый голос, в английских дифтонгах которого, тем не менее, чувствовалась властность и уверенность.

— Американцев ждёт здесь не самый весёлый день, — после обмена банальными любезностями сказал Хохвальд.

— Так плохо?

— Я бы сказал, что вам стоит подготовиться. — Отрабатывая свой пятидесятитысячный гонорар за информацию, которую он поставлял правительству США, Хохвальд выражался сдержанно и деликатно. Будь он могильщиком, подумал Ли, он бы не преминул подчеркнуть элегантность внешнего вида покойника, упомянул бы о бренности всего земного и обратил бы внимание на красоту похоронного обряда. Тем не менее, выражался Хохвальд всегда достаточно определённо.

— В первые же несколько минут после открытия торгов, — продолжил банкир, — ваши акции резко упали в цене. Первым делом, конечно, автомобильной промышленности и особенно «Эмпайр».

— Вы предполагаете, что будет ещё хуже?

— Ну, это зависит от действий Президента Рэндалла, не так ли?

— А что, если Рэндалл будет стоять на своём — окружить дома войсками, но не предпринимать никаких действий для скорейшего возвращения собственности?

— То есть, вы решили действовать именно так? — Хохвальд явно был не против сыграть и себе на руку, попутно получив ценную информацию.

— Я этого не говорю! — фыркнул Ли и тут же пожалел о чрезмерно резком тоне. Во всём виновата бессонная ночь. Обычно они общались с Хохвальдом в бархатных перчатках.

— По сути план действий дополняется и уточняется с минуты на минуту. Вы же понимаете, весь вопрос в тех детях.

— Ах да, дети. — Хохвальд почтительно помолчал, хотя, конечно же, это препятствие не вызывало у него большого уважения. — Тут среди молодёжи разгорелись некоторые споры. Ведь мы в Европе привыкли смотреть телевизор всей семьёй. Даже у банкиров есть круг домашних. Да, ситуация с детьми очень интересна. Я бы сказал, что существует понимание сути дилеммы, представшей перед Президентом Рэндаллом, если можно так выразиться…

— Можем ли мы рассчитывать на определённое содействие, если дело дойдёт до необходимости поддержки доллара? — Ли был полон горечи. Боже мой, и в голову не могло прийти, что его страна будет нуждаться в благотворительности и именно ему придётся взывать о ней. Какой позор. Америка на коленях молит о подаянии.

— Нет. Оба мы знаем, что хотя сантименты часто подпитываются деньгами, те, в свою очередь, редко имеют своим источником сантименты. — Интонацией голоса Хохвальд дал понять, что его самого расстраивает то бездушие, которого требуют деньги. Он вздохнул.

— Значит, доллар?.. — продолжал настаивать Ли.

— Положение у него нелёгкое, — ответил Хохвальд. — Опять-таки всё зависит от вашего Президента. Если его решительные действия приведут к возврату собственности владельцам, вы снова выиграли время. Сколько именно, Эдвард, это вы знаете не хуже меня. Что он говорил при нашей последней встрече? Год, не так ли? Я бы сказал, что пока так и есть. Но если Рэндалл будет тянуть слишком долго или наконец его вынудят пойти на компромисс не лучшего порядка, тогда, друг мой, недели быстро превратятся в дни.

— Могу ли я процитировать вас Президенту? Вы же знаете, как он к вам относится.

— Да, его отношение мне известно, — грустно сказал Хохвальд. — Я часто думал, что наши государственные деятели прежде чем занимать свои кабинеты, должны предъявлять свидетельства от своих психотерапевтов и банкиров: проверку прошли, всё в порядке… Да, будьте любезны, передайте мои слова Президенту. — Голос его окреп. — Эдвард, это достаточно серьёзно.

Прежде, чем кончить разговор, они обменялись ещё несколькими любезностями. Хохвальд обещал перезвонить через два часа. Ли прошёлся перед стеклянной стеной, всё пространство за которой уже было залито солнечным светом. Он чуть не ослеп от его сияния и ему пришлось прищуриться. Тело, которому позарез надо было выспаться, ныло, и в желудке стояла спазма. Понадобится ли он наконец Рэндаллу в этот час? Или тот и дальше будет продолжать сомневаться и колебаться? Вот оно, самое подходящее слово — колебаться, не имеющее ничего общего с такими благородными понятиями, как сдержанность или предусмотрительность. Как там сказал Хохвальд? Деньги редко имеют своим источником сантименты. Да, но политики часто пускают их в ход. Девятнадцать детей, с одной стороны, а с другой — грядущий финансовый кризис, который может положить конец Америке, как самой мощной стране мира. И выбор только один.

Пожав плечами, он поднялся наверх, принял душ, побрился и сменил рубашку. Предстоит ещё один нелёгкий день.