Влад Немерцалов - Охота на Кречета

— Мнил себя надеждой, что человек. Хомо Сапиенс. Но рядом с тобой уже начинаю сомневаться. Похоже, из нас двоих человек — ты… А я ощущаю себя неандертальцем недоразвитым. Паразит ты, Стреж… Уж не хочешь ли ты сломать мою волю, как сокола? Ты самим своим присутствием опускаешь меня в моих же глазах ниже плинтуса.

— Никогда не суди поспешно и не делай классической логической ошибки: вывода по недостаточному основанию. Суди не действия, а мотивы. Наоборот, Кречет. С точностью до наоборот. Я делаю всё, чтобы ты рос. Не бери в голову, всё будет ок. Мы с тобой знакомы только два дня. Всё у тебя еще впереди.

— Ты слишком добрый, Кречет. Мягкий и расслабленный. В тебе нет гнева. Не злости, а именно справедливого гнева. Потому что только умом ты понимаешь, что твои мерзавцы, воры, бандиты, убийцы и грабители есть зло, а серцем этого не чувствуешь. Для того, чтобы ты почувствовал это сердцем нужно, чтобы ты понес какую-то личную утрату. Нужно, чтобы борьба со злом стала твоим кровным делом, кровной местью.

— Вот тут ты и попал в молоко, Стреж! Наконец-то, а то я уже было подумал, что ты вообще никогда не делаешь промахов. Промахнулся, брат: им меня не зацепить! Нет у меня ни жены, ни семьи, ни родственников, ни друзей… НИКОГО НЕТ. Я специально держал всех на расстоянии, чтобы никто не пострадал из-за меня. Специально ни с кем не сближался и обрывал сближение, если оно начиналось.

— Но со мной-то ты сблизился.

— Да просто ты наехал, как катерпиллер… Я даже ойкнуть не успел. Одни сутки — и лучший друг, человек, без которого и жизнь невозможно себе представить… Такого вообще не бывает. В принципе. Только не начинай опять свою восточную песню про телохранителя. Я не восточный человек. Ты мне друг, а не телохранитель, что бы там ни говорил твой супермудрый сансей. Мы делаем общее дело: противостоим тем, кому противостоять необходимо. Значит, мы соратники, напарники и друзья. И никак иначе. Вот тебе моя славянская философия в противовес твоей восточной.

— Послушай меня, Кречет, слушай внимательно и запоминай. Это важно. Если со мной что-нибудь случится, прежде всего посмотри на результаты вскрытия.

— Брось, Стреж, что ты там лепечешь! Во-первых, мы с тобой — бессмертные, ибо боремся против зла и с нами крестная сила… Ну, это если перевести твоего сансея на славянский… Во-вторых, ты что, в самом деле решил, что меня нужно учить процедуре расследования? Что я сам не знаю о том, что необходимо делать вскрытие?

— Кречет, ты, как всегда, тупишь, дружище. Я не об этом. Просто пообещай — сразу же сделай вскрытие. Это расставит все точки над i. Обещаешь?

— Обещаю, обещаю, отцепись… Что ты как старуха накаркиваешь… «Если со мной что-то случится…» С какой стати с тобой что-то случится?

— Ок, договорились. Я собираюсь в книжную лавку, посмотреть новые книги. Хочешь со мной?

— А тебе что, нужно сопровождение? Выделить тебе охрану? Ладно, шучу, шучу… Да нет, спасибо. Не ходец я по книжным лавкам, уж извини. Я — мент, а не институтка.

— Тогда пока, Кречет!

— Пока, Стреж!

— Чего тебе, Грець?

— Майор, у меня для вас плохие новости. Тренер Стрежень убит.

— Что?! Когда?! Я с ним час назад разговаривал… Он собирался в книжную лавку, посмотреть новые книги.

— Именно там он и убит. В книжной лавке. Правда, теперь от неё мало что осталось…

— Как это произошло?

— Мутная история. Точно неизвестно, но, похоже, тренер вступился за молодую девушку-продавщицу книжной лавки. Уж не знаю, чего от неё хотели люди Заики, но Стрежень явно им очень сильно помешал. Расстроил их планы. Разумеется, им это очень не понравилось.

— Подробности знаешь?

— Знаю, что восемь раз подъезжали хаммеры Заики, подвозили всё новые и новые подкрепления для его боевиков… Знаю, что лавку разнесли вдребезги. Знаю, что потом пять медицинских бригад скорой помощи увозили оттуда избитых до полусмерти бойцов Заики… В несколько ходок… Знаю, что тело Стреженя избивали ещё долго после того, как лично Заика всадил ему пулю в спину.

— Девушка, продавщица, жива?

— Жива и невредима, только перепугана очень, плачет всё время, слова путного от неё не добьёшься… С ней психолог сейчас работает. Но она все же успела описать человека, который застрелил Стрежня в спину. По её описанию мы поняли, что это был лично Заика.

— Трындец Заике… Немедленно: девушке-свидетельнице тройную охрану, Заику — в розыск…

Где тело Стрежня?

— На вскрытии.

— Грець, дуй в морг, скажи патологоанатому, чтобы немедленно доложил мне результаты… Стой, кто-то звонит… Кто? Это вы, доктор? О Стрежне? Что????

— Майор, что он вам сказал?

— У Стрежня был рак. Последняя стадия. Метастазы всюду. Непонятно, как он вообще жил, сказал доктор. В любом случае жить ему оставалось не больше недели… Даже представить себе невозможно, какую боль он испытывал ежесекундно… Почему он ничего не сказал? А впрочем, что бы это изменило? Эх, Стреж, Стреж, скотина, сволочь, паразит, негодяй, не сказал ничего, даже попрощаться не дал по-человечески…

…Прошла неделя. Заика сидел в КПЗ и ждал суда. Кречет уже успел послать на хрен десяток самых уважаемых граждан города, чиновников и приближённых к мэру людей, которые приходили просить за Заику — хотя бы просто выпустить его из КПЗ под любой залог. Но Кречет твердо решил посадить Заику, и всех в органах предупредил, что будут иметь дело лично с ним, если попытаются выпустить бандита. Чтобы сохранить жизнь своему единственному свидетелю, юную симпатичную девушку-продавца из книжной лавки Кречет поселил жить в своей собственной холостяцкой квартире, в ментовской общаге. Девушка уже оправилась от потрясения и смотрела на красавца Кречета влюблёнными обожающими глазами, что его весьма пугало и раздражало, но он терпел. Сокола, подарок Стрежня, Кречет регулярно выпускал на охоту, давал ему утолить свою жажду горячей крови, а затем водворял обратно в клетку.

В городе всё было спокойно. В эти дни этот город был самым спокойным городом в стране, а может быть, и на всём земном шаре.

Миссия Стрежня была блестяще завершена.

Несколько недель спустя.

— Что с тобой, Коля? Ты спорил и кричал во сне… Тебе снился он?

— Да… Чёртов Стреж… Он продолжает управлять моей жизнью даже после смерти…

— Если это был кошмар — надо рассказать его текущей воде… Пойдем на кухню, я открою кран.

— Брось, что за глупости? Какой кран? Какой кошмар? Да нет, не кошмар вовсе. Тебе понравится. Он благословил меня на брак с тобой. Он сказал, чтоб я не тянул кота за хвост, а брал тебя за руку и топал в ЗАГС подавать заявление.

— Боже мой… Неужели… А ты? Что решил ты?

— Я? А что я? Я долго сомневался, но понял, что люблю тебя. Рано или поздно всё равно бы этим закончилось.