Эд Макбейн - Удар молнии

С очередным ударом грома, уже не слыша его, она упала без чувств на землю.

Энни пылала жаждой мести.

Зная, что случилось с Эйлин накануне вечером, представляя, как лежит она в разодранной одежде, истекая кровью, под дождем в этом проклятом закоулке, она только одно себе твердила: «Этого сукина сына надо остановить, и дай ей Бог выдержки не пристрелить его, когда попадется, даже не узнав его имени». О том, что произошло с Тедди Кареллой вчера днем в кабинете у Филипа Логана, она не знала; она и со Стивом-то была едва знакома, помнила только, что сидел там за столом в инспекторской Восемьдесят седьмого, когда она впервые там появилась, полицейский, похожий на китайца. Но если бы она знала кого-нибудь из них, если бы знала, что Тедди вчера прошла свое боевое крещение, сочла бы, что все сходится, только Эйлин пришлось куда круче, чем Тедди.

Сержант Мерчисон позвонил ровно без десяти восемь, через пять минут после того, как патрульная машина Восемьдесят седьмого приняла вызов и обнаружила Эйлин, без сознания лежащей на тротуаре около телефонной будки. Энни молча выслушала Мерчисона, поблагодарила его, надела плащ и вышла на улицу. Гроза кончилась, но дождь упорно лил. К тому времени, как она добралась до больницы, на щеку Эйлин уже наложили двенадцать швов. Дежурный врач сказал, что ей дали успокоительное и сейчас она спит. Пусть ночь побудет под наблюдением, ведь когда ее доставили в больницу, она была в шоковом состоянии. Доктор не разрешил Энни пройти в палату, как она ни настаивала. Энни пошла домой, и на всякий случай, было уже почти десять, набрала номер ГЦО. Никто не ответил. Тогда Энни позвонила по домашнему телефону Полли Флойд, директора организации, с которой она уже разговаривала вчера. И здесь никто не подходил. Она упорно повторяла звонки до полуночи и, не добившись успеха, попыталась заснуть. Но так и промаялась до утра.

В девять она снова позвонила в ГЦО, но там по-прежнему никого не было. И в девять пятнадцать, и в девять тридцать. Тогда она в очередной раз набрала домашний номер Полли Флойд. Насчитав десять гудков, Энни уже собиралась повесить трубку, но тут Полли наконец подошла к телефону. Энни сказала, что им нужно встретиться на работе у Полли. Та ответила, что по субботам они не работают, все закрыто. Энни настаивала. Полли отнекивалась.

— Нет, откройте, — твердила Энни, — и пусть там к одиннадцати соберутся все ваши сотрудники.

Полли наотрез отказалась. Энни сделала глубокий вдох.

— Мисс Флойд, — сказала она, — сейчас в больнице находится офицер полиции, доставленный туда вечером с ножевой раной на лице. Пришлось наложить двенадцать швов. Я могу, конечно, отправиться к прокурору и получить ордер на обыск, но предупреждаю, если вы заставите меня это сделать, вам же будет хуже. Поэтому предлагаю...

— Это что, шантаж?

— Считайте, как угодно.

— Хорошо, я постараюсь собрать людей.

— Спасибо, — Энни повесила трубку.

ГЦО помещалось над дышавшим на ладан книжным магазином, на третьем этаже шестиэтажного здания. Энни пришла туда около одиннадцати. Небольшая приемная, в которую вела дверь с матовым стеклом, могла бы, пожалуй, сойти за контору какого-нибудь частного детектива, если бы не плакаты на стенах. На плакатах были представлены в увеличенном изображении различные стадии развития эмбриона. По верхнему обрезу каждого плаката тянулась надпись «Главная Ценность Общества». Буквы были выведены красным и выглядели словно капли крови. Полли Флойд сама напоминала зародыш на поздней стадии развития, крохотная с красным личиком и красной кожей на руках, постриженная под мальчика блондинка, которую, кажется, не только никто никогда не целовал, но даже и не хотел поцеловать. Впрочем, тут Энни могла ошибаться, в конце концов, вчера до двенадцати ее не было дома, а утром ей понадобилась целая вечность, чтобы доползти до телефона.

По всему виду Полли можно было сказать, что она глубоко уязвлена. Едва Энни появилась в приемной, как она начала толковать о полицейском государстве и честных гражданах, которым приходится...

— Весьма сожалею, — сказала Энни тоном, ясно свидетельствовавшим, что ни о чем она не сожалеет. — Но, как я и сказала вам по телефону, дело срочное.

— Но какое отношение имеет ваш полицейский к нашей организации? Если его ударили ножом...

— Ее.

— Пусть так, и все равно...

— Где ваши люди? — прервала ее Энни. Они стояли в приемной вдвоем, окруженные зародышами на картинках. Полли даже пальто не сняла. Очевидно, она считала, что свидание не затянется.

— Они у меня в кабинете.

— А сколько у вас человек работает?

— Четверо.

— Включая вас?

— Нет, кроме меня.

— Мужчины есть?

— Один.

— Вот на него-то мне и хотелось бы посмотреть.

Действительно, для начала надо именно это — посмотреть.

Уходя из дома полчаса назад, она позвонила в больницу справиться о состоянии Эйлин и, если возможно, поговорить с ней. Их соединили. Голос Эйлин звучал слабо и сонно. Она сказала, что чувствует себя неплохо, насколько это возможно, конечно. Ее описание вчерашнего бандита в точности совпало с описанием, которое дали предыдущие жертвы: белый, за тридцать, метр девяносто ростом, весом восемьдесят килограммов, шатен, голубые глаза, шрамов и татуировки нет.

А в кабинете Полли Флойд Энни обнаружила чернокожего лет шестидесяти, костлявого, ростом примерно метр семьдесят, с карими глазами, прикрытыми очками в роговой оправе и с редкими кустиками седых волос по окружности совершенно лысого черепа.

Помимо него, в кабинете было три женщины.

Энни попросила всех сесть.

Полли остановилась у самой двери. Ей явно не нравилось это вторжение на территорию ГЦО, а еще больше — на ее собственную территорию.

Энни спросила собравшихся, не знакомы ли им следующие имена: Лоис Кармоди, Терри Купер, Патриция Райан, Вивьен Шаброн, Анджела Феррари, Сесили Бейнбридж, Бланка Диас, Мэри Холдингс и Дженет Рейли.

Да, все собравшиеся слышали эти имена.

— Все они в разное время делали взносы в вашу организацию, — продолжала Энни. — Верно?

А вот на этот вопрос ответить никто не смог.

— Сколько у вас вообще вкладчиков? — спросила Энни.

Все посмотрели на Полли Флойд.

— Прошу прощения, но это наше внутреннее дело, — ответила она, все еще не отходя от двери. Пальто она так и не сняла. Руки сложила на груди.

— А у вас есть список вкладчиков? — поинтересовалась Энни.

— Есть, но эти сведения имеют конфиденциальный характер.

— Кто имеет доступ к этому списку?

— Все мы. Все наши сотрудники.

— Как же насчет конфиденциальности?

— На сотрудников это не распространяется.

— Пожалуй, — заговорил чернокожий мужчина с кустиками седых волос, — это не совсем...