Александр Ласкин - ГОГОЛЬ-МОГОЛЬ

Когда-то англичанин наметил пути выздоровления. Какое-то время Мухин потоскует, а потом найдет отдушину. Поймет, что у финансиста, так же, как у балерины, есть право на успех.

Наверное, надо было так поступить, но как-то не вышло. Если он и думал о бывшей супруге, то не время от времени, а целыми днями.

Такой человек. Как навалятся на него неприятности, он так и живет дальше с этим грузом.

К тому же сейчас к личной катастрофе прибавилась общая. Забавно, что они следовали одна за другой, словно Тамара Платоновна спровоцировала этот обвал.

Обитал Василий Васильевич уже не на Крюковом, 8, а на Фурштатской, 37.

Обычная такая квартирка в две комнатки. Одну занимают больная мать и сестра Лида, а другую он.

О былом напоминает только красный плюш. Впрочем, в новых обстоятельствах эта расцветка выглядит вполне революционно.

Трудно понять по обстановке, что тут проживает бывший надворный советник, но ему самому никак не избавиться от минувшего.

Всякий знает, какие мысли с утра. Что-нибудь о будущем вообще и о предстоящем дне в частности, а он почему-то вспоминает.

Сел в автобус, катишься по колдобинам, а в голове уже копится раздражение. Ведь когда-то в Министерство добирался пешочком, а до Ижорского завода трястись пару часов.

Да и потом бывают ненужные мысли. Уже натянул бухгалтерские нарукавники, а тут опять тревоги. Прямо посреди каких-нибудь сложных расчетов вспомнится что-то неактуальное.

Ну там, Тамара Платоновна в «Тщетной предосторожности». В жизни у нее не выходило так изображать скромность, как это получалось на сцене.

Все эти размышления про себя. Вот и ходишь, начиненный переживаниями. Неровен час, взорвешься от накопившихся чувств.

Случаются и проблески. Утро туманное, настроение нерадостное, но вдруг замечаешь протянутую руку.

Все же бывшие супруги в каком-то смысле родственники. Если за это время он не забыл вкуса консервов, то лишь потому, что она вспоминала о нем.

Или вдруг образовались новые знакомства. Казалась бы, какие в его ситуации могут быть хождения в гости, а он еще ждет ответных визитов.

Чаще всего собирались в поселке Левашово, у Евгении Николаевны Баженовой. Радовались тому, что соединяют приятное с полезным. С одной стороны, милая компания, беседы о том о сем, а с другой, чистый воздух и лес.

Под прикрытием левашовских сосен чувствуешь себя уверенней. Иногда позволишь себе откровенные понимающие улыбки.

Потом все это вошло в заключительное обвинение. Не то чтобы прямо перечисляли улыбки, но общее настроение уловили.

Больше всего напирали на «состав к/р группировки, состоявшей в большинстве своем из бывших дворян, ущемленных Властью…»·.

По сути, в этом и было дело. В том, что Кроуди Екатерина Алексеевна - «дочь князя Шаховского, жена капитана 2 ранга», а Симони Елизавета Константиновна - «графиня, без определенного места занятий». Хозяйку левашовского дома обвиняли сразу по двум пунктам: как «дочь генерал-майора, начальника Омского жандармского управления» и «жену предводителя Владивостокского морского суда».

Такие у них преступления. Вздох может показаться более тяжким, чем эта вина.

Есть еще кое-что отягчающее. Муж второй дочери Евгении Николаевны оказался в Лондоне по делам морской службы и встречался там с родственниками жены.

Скорее всего, просто пожали друг другу руки и немного поговорили. Конечно, никаких сувениров. Родственник, правда, оставил номер русской газеты, но это разве подарок.

Газета, когда ее сложишь и припрячешь, тоже не тяжелее вздоха. Впрочем, люди, пришедшие с обыском, все замечают: что газету, что вздох.

Ничего в этом издании нет контрреволюционного, кроме парочки вытащенных из нафталина оборотов речи. Да и фамилии такие, которых, кажется, уже не сыскать.

Вот почему обитатели левашовского дома разволновались. Даже в отделе рекламы обнаружилось кое-что любопытное.

«Не продавайте Ваших бриллиантов, платиновых, золотых и серебряных вещей, не убедившись, что Векслер, Фельдман и Лесник платят наивысшие цены…»

«Меховой салон! Большой выбор готовых манто, жакетов, лисиц, шалей, боа по парижским моделям. Принимаю заказы и покупаю меховые вещи...»

«Салон дамских причесок Харламова. Уважаемые клиентки! Прошу Вас не забыть меня своим посещением к наступающим праздникам. Завейтесь на электрическую и паровую завивку у наших мастериц…»

«Дамы! Если Вы хотите под беспощадным весенним солнцем выглядеть свежей и привлекательной, употребляйте крем для лица «Секрет».

А вот человек, который воспел эту роскошь. Эти бриллианты от Фельдмана и Лесника, меховые боа по столичным образцам и баснословно дешевым ценам.

«Ежедневно Александр Вертинский в собственном репертуаре».

Ах, как красиво он заламывал руки, поднимал к небу глаза и пел о «Джимми-пирате».

Сейчас имя Джимми звучит едва ли не надменно. Примерно так же, как боа или редингот. Нечто позабытое из той жизни, в которой завивались на паровую завивку и экономили исключительно на бриллиантах.

Порой обитатели Левашова заинтересуются вовсе не товарами или фасонами, а именами владельцев.

Наше почтение, господа! И не предполагали, что свидимся. Все же пригодилось Ваше оксфордское произношение и умение высоко держать голову.

Что-то ирреальное есть в этом чтении, но и утешительное.

Приятно участнику третьей пятилетки узнать о том, что движение времени не односторонне.

Для одних оно неудержимо спешит в будущее, а для других торопится назад.

Разные бывают обвинения. Например, в «Деле» одной художницы было написано: «На дому собираются бывшие люди».

Можно увидеть в этой формуле не только угрозу, но указание на социальное происхождение.

Мол, уже нет таких людей. Существовали когда-то, а сейчас встречаются только как исключение.

Следовало бы поинтересоваться, как это Мухину удалось уберечься, но от него требуют ответов по более мелким поводам.

Когда узнал? О чем беседовали? Читал ли газету, привезенную зятем Баженовой?

И еще подкрепляют свои вопросы таким сильным лучом света, что у него слезятся глаза.

В какой раз Василий Васильевич повторяет одно и то же. И про то, что «Баженова Евг. Ник. в Англии имеет вторую дочь, Надежду Ивановну, находящуюся замужем за Саблиным, который мне известен еще до революции, а именно: в 1916 году я был в заграничной командировке в Англии и встречался… с этим Саблиным, который был в это время… секретарем посольства в Англии…» И про то, что Баженова «… поддерживала связи со своей дочерью, а также зятем… через посредство ее второго зятя Скорика Вл. Александровича, который, бывая по служебным делам в заграничном плавании, встречался с ними…»