Николай Леонов - Долларовый эквивалент

Крячко отзывался о местной кухне с пренебрежением, хотя к концу дня все трое невольно начинали поглядывать на двери ресторана не столько с профессиональным, сколько с плотоядным интересом – питались они, не выходя из машины, пирожками и пончиками, которые покупали в магазине за углом. Может быть, именно поэтому Крячко был особенно беспощаден в своей критике.

Гурову самому уже надоело это бесконечное бдение и сухой паек. Третий день наблюдения шел к концу, но среди бесчисленных посетителей «Лолы» Вельяминов не заметил ни одного знакомого лица. Или не захотел заметить. Впрочем, в такую возможность Гуров не очень верил, потому что, по его мнению, актер не стал бы заигрываться до такой степени.

Похитители не давали о себе знать. Служебный и личный телефоны Бардина с его согласия были поставлены на прослушку, но от Мельника не поступило больше ни одного звонка. Как ни крути, а ресторан «Лола» был сейчас самой реальной ниточкой, по которой можно было выйти на банду. Поэтому Гуров предпочел немного потерпеть и от Вельяминова требовал того же.

На улицах уже начинали сгущаться сумерки. Вельяминов, чтобы лучше видеть, пользовался биноклем, который предоставил в его распоряжение Гуров. Еще один бинокль был у Крячко. Однако Гурову то и дело приходилось покрикивать на Вельяминова, который под любыми предлогами старался взять передышку. Теперь он отложил бинокль, заявив, что у него болят глаза.

– Ну знаешь что! – не выдержав, вспылил наконец Гуров. – Мне надоело с тобой в дурачка играть! Завтра же передаю тебя следователю – пусть допрашивает по полной программе. Пойдешь соучастником похищения безо всяких смягчающих! Будешь в лагере карьеру делать, а мне твои капризы надоели!

– Да чего я такого сказал? – пробурчал заметно напуганный Вельяминов и послушно приник к окулярам бинокля. – Могут у меня заболеть глаза? Целый день пялюсь…

– Пялься хорошенько! – посоветовал Крячко. – Как раз вон еще толпа подвалила.

У дверей ресторана действительно появились несколько новых посетителей. Группа мужчин и женщин остановилась на крыльце, о чем-то беседуя. Вельяминов уставился на них без особого интереса.

Но вдруг лицо его исказилось от возбуждения, он резко опустил бинокль и выдохнул, испуганно глядя на Гурова:

– Я видел!

– Что ты видел? Что?

– Этот, кореш Мельника! Точно он! Только что в ресторан зашел.

– Какой кореш? Говори толком? Ты не ошибся?

– Да не ошибся я! Его ни с кем не спутаешь. Такой черный, смазливый, с ямочкой на подбородке. Я его с Мельником два раза видел. Кличка Поп. Я вам про него рассказывал.

– Правда, мелькнул похожий субъект, – подтвердил Крячко. – В костюмчике с галстучком. Один он был, без бабы. Пожалуй, я его узнаю. Может, в ресторан за ним пойти – присмотреть?

– В ресторан тебя сейчас вряд ли пустят, – заметил Гуров. – Все забито, пускают только своих. Привлекать к себе внимание не будем, подождем здесь. Надеюсь, до утра он сидеть не собирается?

Человек по кличке Поп оправдал ожидания Гурова. Он не стал задерживаться в ресторане даже часа и вскоре его покинул. Вначале он попытался поймать такси, а потом, когда это ему не удалось, отправился в сторону станции метро.

Гуров связался с оперативниками из второй машины и объяснил им ситуацию.

– Движемся за объектом в сторону Профсоюзной улицы, – предупредил он. – Это мужчина среднего роста, брюнет, в темном вечернем костюме. Возможно, вооружен, это тоже в голове держите. Никаких действий без моего приказа не предпринимать. Мне важно, куда он нас выведет.

Поп, казалось, никуда не спешил. Он прогулочным шагом двигался по улице и только один раз рассеянно посмотрел на часы. Однако потом он совершенно неожиданно выскочил на мостовую, тормознул какого-то частника в «Жигулях» и умчался. Гуров, державшийся в отдалении, догнал его только на следующем перекрестке. Подтянувшаяся по распоряжению Гурова вторая машина с оперативниками обогнала их и заняла позицию перед «Жигулями». Гуров был уверен, что Попа они упустить не должны. И в этот момент позвонил Глузский.

– Аврал, Лев Иванович! – прохрипел он в трубку. – Только что наши перехватили разговор в кабинете Бардина. Мельник проснулся! Потребовал, чтобы Бардин немедленно ехал на Казанский вокзал – с деньгами. Один, конечно…

– Зачем на вокзал?

– Неизвестно. Я туда ребят своих уже направил, но без тебя даже пальцем не велел шевелить. Бардин тоже уже выезжает. В машину садится.

– Понял, – сказал Гуров. – Я тоже немедленно еду. Встречай меня на стоянке.

Окончив разговор, он кивнул Крячко и сказал:

– Бутерброд, как всегда, упал маслом вниз. За Попом поедешь один. Я с ребятами Глузского рвану отсюда прямо на Казанский вокзал. Потом пришлю их тебе обратно. Сейчас просто нет времени. Да и нашего наблюдателя нужно на место доставить – вдруг еще задумает дать деру?

Гуров связался с оперативниками из первой машины и приказал им остановиться. Затем, подъехав, быстро пересел вместе с Вельяминовым в их машину, а Крячко умчался один за убегающими «Жигулями».

Подполковник Глузский лично встретил Гурова на автомобильной стоянке, откуда хорошо были видны подсвеченные вечерними огнями башенки Казанского вокзала. Быстро скользнув взглядом по бледному лицу Вельяминова, по напряженным фигурам своих оперативников, он поманил Гурова в сторону и озабоченно проговорил, понижая голос:

– Не знаю, может быть, роту ОМОНа вызвать? Вокзал оцепить, может быть? Мои люди пасут Бардина, но у меня всего четверо…

– А что, собственно, происходит? – поинтересовался Гуров.

– Да ни черта не происходит! – сердито буркнул Глузский. – Бардин приехал один с большой сумкой. Не знаю уж, сколько у него там «зеленых», но сумка очень большая и тяжелая. Теперь он торчит с этой сумкой в зале ожидания напротив касс и ждет звонка.

– Ждет звонка? Ты ничего не говорил про звонок.

– Не успел. Эти сволочи приказали ему везти деньги на вокзал и ждать дальнейших распоряжений. Они должны позвонить.

– Откуда поступил первый звонок? – спросил Гуров.

– Не успели засечь, – виновато сказал Глузский. – Связь быстро оборвалась. Как полагаешь, что они задумали? Они что – просто идиоты или это какая-то дьявольская хитрость?

– Подожди, не части! – сказал ему Гуров. – Хитрость это или дурость – тебе лучше знать. Твои клиенты, между прочим. Но вокзал оцепить на всякий случай надо. Только чтобы без лишнего шума. Займись-ка ты пока этим делом, свяжись с управлением, а я на Бардина посмотрю. Издали полюбуюсь. Может, замечу что-нибудь необычное.

Гуров оставил Глузского на автостоянке, а сам направился в здание вокзала. Бардин все еще околачивался возле касс, с раздражением поглядывая то на часы под потолком, то на собственные наручные часы. Так мог вести себя только человек, нервы которого были уже на пределе. Гуров не стал к нему приближаться, а исподволь пристально осмотрел заполненное народом пространство вокруг. Откровенно говоря, он не надеялся вычислить в этой кутерьме преступников. Он не знал их в лицо, а они ничем не спешили выдавать себя. Скорее всего, сейчас Гуров надеялся на чудо. Но чуда, разумеется, не произошло. Если за Бардиным и наблюдали, то наблюдали из надежного укрытия.