Алексей Макеев - Первая пуля – последняя пуля

– То есть? – не понял Гуров.

– Вам опять потребовалось мое содействие? Надо срочно ехать ловить кого-то? Боюсь вас разочаровать, полковник, но я сейчас не в форме. Врачи сказали, что дело идет на поправку, но какое-то время моему организму еще требуется относительный покой…

Гуров засмеялся:

– А если дам тебе «ствол» с одним патроном?

– Ну, если только для меня…

– Расслабься, Кулак, – Гуров достал из кармана сигареты, но, вспомнив, где он находится, поспешно вернул их на прежнее место. – Никто тебя больше не заставляет исполнять роль наживки. Да и дело это, к слову сказать, уже закрыто. Вчера утром все документы были переданы в суд.

– Поздравляю, – механически откликнулся Ружаков. – А я теперь куда? Будут переводить на зоновскую больничку?

– Опять пальцем в небо, Кулак, – усмехнулся полковник. – Никто тебя сажать не собирается. Может, это и слишком мягкосердечно с моей стороны, но, по большому счету, ты был прав. Это не твоя война. Ты – жертва случайных обстоятельств. Нет, тебе, конечно, придется выступить в суде как свидетелю, но в остальном…

– Вы меня отпускаете? – Ружаков хотел было приподняться на кровати, но не смог. В глазах его читалось неподдельное изумление.

– Получается, что так.

– Тогда я ничего не понимаю, полковник. Зачем вы здесь?

Гуров в нерешительности замялся. А в самом деле, зачем? Зачем он пришел сюда навестить в больнице бывшего уголовника, которого сам шесть лет назад отправил за решетку? Что его привело сюда? Всеми этими вопросами Гуров мучился уже в салоне своего «Пежо», направляясь к зданию областной клинической больницы. Но ответов найти так и не сумел.

– Для того, чтобы сказать тебе об этом, – просто ответил он, пожимая плечами. Ткань халата опасно затрещала.

– И все?

– Ну, и… В принципе узнать, как ты себя чувствуешь…

Они смотрели в глаза друг другу. Две сильные личности, волею судьбы оказавшиеся по разные стороны баррикады. По разные стороны закона. Люди двух противоборствующих миров. Гуров, как это ни странно, первым ощутил неловкость от наступившего молчания. Ружаков охотно пришел ему на выручку:

– Сейчас уже все в порядке. Через неделю-другую буду как новенький. Я же говорил вам об этом, полковник. Там, на кладбище.

– Да, говорил.

– А я всегда держу свое слово.

Полковник снова не смог удержать улыбку. Он уже слышал от Оксаны Пустовойтовой о том слове, которое дал ей Кулак почти в самый кульминационный момент операции. Она-то мало что поняла из этих его слов. Но Гуров понял.

– Чем думаешь заниматься дальше, Кулак? Когда поправишься?

Теперь пришла очередь Ружакова продемонстрировать вымученную, болезненную улыбку на устах.

– Пока не знаю. Но к старому не вернусь, это точно.

– Правильно, Кулак, – Гуров одобрительно качнул головой.

– Тогда до скорой встречи, полковник.

Бывший столичный рэкетир устало сомкнул веки. Гуров поднялся с кровати. Секунд пять постоял на месте, вглядываясь в бледное лицо раненого, затем развернулся и зашагал к выходу из палаты.