Эдуард Тополь - Чужое лицо

«Идите навстречу главным героям, но старайтесь не выделяться!» «Пейте свой кофе и ведите якобы оживленный разговор с подругой, но не размахивайте руками, не отвлекайте на себя внимание с главных актеров!» «Здесь вы стоите спиной и, когда героиня проходит, идете направо!…» Да, главные герои постоянно проходили мимо нее по первому плану, как и вся яркая жизнь Голливуда, а она уже и привыкла держаться в тени, на втором плане – не только на съемке, но и в жизни.

Она жила в дешевом отеле в Алтадене (час до Голливуда на ее стареньком «понтиаке»), имела в среднем 5-7 съемочных дней в месяц, то есть зарабатывала даже меньше, чем любая секретарша, и на эти деньги еще ухитрялась прикармливать своего бойфренда – молоденького, двадцатитрехлетнего комика, который полгода назад прикатил из Канады штурмовать Голливуд. Не то чтобы она в него влюбилась, скорей она испытывала к нему почти материнские чувства. Ей очень хотелось, чтобы он прорвался, и она таскала его по знакомым агентам, а по вечерам ждала его часами в отеле, пока он болтался где-то по кафе с такими же, как он, юными и голоштанными «завоевателями» Голливуда – актерами, агентами, продюсерами и режиссерами еще несуществующих фильмов.

Она не испытывала ревности, даже когда знала или почти знала, что Марк ей изменяет. Она потухла. Пожалуй, она уже выглядела бы ровесницей своей конкурентки, если бы та не молодилась, не держала диету и не имела бы личного косметолога.

Телефонный звонок Мак Кери застал ее в один из таких вечеров.

– Алло, это госпожа Вирджиния Парт? Вас беспокоит из Вашингтона Дэвид Мак Кери. Как вы посмотрите на месячный контракт с поездкой в Россию?

Как она посмотрит на месячный контракт! У Вирджинии защемило сердце и пересохло в горле. Дэвид Мак Кери – она никогда не слышала о таком продюсере, но на том побережье масса независимых продюсеров. Съемки в России! Неужели это – знаменитый новый бестселлер «Горький-парк»?

– Это… это «Горький-парк»? – спросила она хрипло.

– Нет, это другой детектив, – сказал Мак Кери, и она по голосу поняла, что он там улыбнулся. – Ну так как?

– А когда съемки?

– Если вы согласны, мы бы хотели, чтоб завтра вы были в Вашингтоне.

Подмена! Конечно, простая подмена – у них заболела или отказалась от роли актриса, а съемки уже идут в Вашингтоне, и им нужно срочно менять исполнительницу какой-то роли. Самолюбие чуть кольнуло Вирджинию, но она тут же усмехнулась – какое, к черту, самолюбие! Может быть, это ее последний шанс! Что же она тянет? Надо бы спросить о гонораре, поторговаться, но…

– Я согласна, – сказала она.

– Замечательно! Вы можете вылететь сегодня ночью? Мы бы сейчас заказали вам билет и встретили вас утром.

Черт возьми, ее лучшее платье в химчистке! Да и Марка нет дома, и неизвестно, когда он появится. Но если завтра уже съемки…

– А что? Завтра уже съемки?

– Почти. Ну, как? Можете вылететь?

– Хорошо… Я… я вылечу… А-а… как называется фильм?

– Фильм? Кхм… – Мак Кери прокашлялся. – А, наш фильм! Он называется «Чужое лицо». Чао! Я перезвоню вам через пятнадцать минут и скажу, каким рейсом вы летите. Двух часов на сборы вам хватит?

Ставинский лежал в отдельной палате. Все лицо закрывала марлевая повязка. Это случилось – они изменили ему разрез глаз, выровняли и чуть-чуть закурносили нос и слегка прижали его оттопыренные уши. Врач сказал, что через три дня снимет повязку с глаз, а через неделю и с носа, и Ставинский станет просто красавцем. Поначалу речь шла еще и о подтяжке кожи на лице, чтоб разгладить Ставинскому эмигрантские морщины (у Юрышева на фотографиях было холеное сытое лицо и волосы по армейской привычке стрижены коротко, «бобриком»), но врач сказал, что можно обойтись и без подтяжки кожи – все равно Ставинскому, чтоб догнать Юрышева, нужно набрать вес, поправиться фунтов на десять, а усиленное питание, свежий воздух в Виргинском госпитале, прогулки – все это разгладит его морщины и без подтяжки. Но пока никаких прогулок не было – Ставинскому только вчера сделали операцию, все лицо залепляла марлевая повязка, и он лежал как бы в полном мраке, с закрытыми глазами и чувствовал, как чешутся разрезы глаз и ноет носовой хрящ. Чешутся – значит, заживают, говорят врачи, и Ставинский – сам наполовину зубной врач – знал это прекрасно, но это не успокаивало. И главное – отвлечься не на что, даже телевизор не посмотришь.

Он протянул руку к тумбочке. Рука сначала наткнулась на телефон, но он провел рукой ниже и взял плоскую коробочку дистанционного управления телевизором – хоть новости послушать. Через минуту, пробежав по всем каналам, он понял, что новостей не дождется – в двенадцать дня Америка играет по телевизору в свои дурацкие игры – отгадывает цены на мебель и зубную пасту или развлекается детскими мультипликациями и фильмами ужасов. Может быть, это и лучше, чем слушать «вести с колхозных полей», которые в это время передают в Москве, но смотреть мультипликацию с закрытыми глазами нелепо. Ставинский выключил телевизор и на ощупь снял телефонную трубку.

– Добрый день, чем могу быть полезна? – немедленно отозвалась телефонистка местного коммутатора.

– Доктора Лоренца, пожалуйста, – сказал Ставинский, держа трубку в миллиметрах от перебинтованного уха.

– Одну секунду…

Ждать пришлось дольше, чем секунду, но все же спустя секунд двадцать форсированно-бодрый голос доктора Лоренца, хирурга, который делал Ставинскому операцию, сказал:

– Хай, господин Ставинский! Как дела? Как самочувствие?

– Все в порядке, – сказал Ставинский. – Но я тут умираю от скуки.

– Прислать вам сестру, чтоб она почитала вам какой-нибудь роман? Или хотите легкое снотворное?

– У меня другая идея.

– Какая?

– Я хочу вызвать девочку… Ну, вы понимаете…

– О, я понимаю, господин Ставинский. Но вам еще нельзя делать резких движений и, кроме того, – это не входит в счет вашего лечения.

– А если я оплачу сам, наличными, и не буду делать резких движений? Если я вызову какую-нибудь японку, все движения она сделает сама, как вы понимаете.

Лоренц рассмеялся:

– О, я вижу, вы не любите терять время зря…

– У меня его не так много осталось. Так вы разрешаете?

– Это удовольствие обойдется вам долларов в триста, дорогой: такси из Вашингтона и обратно плюс услуги. Ладно, я помогу вам сэкономить, если вы не будете настаивать на японке. У нас частный госпиталь, и порой бывают очень нетерпеливые пациенты.

– А что у вас есть?

– Я вам пришлю медсестру Уку Таи, она кореянка, специалист по физиотерапии. Стоимость сервиса сто долларов за сеанс. И все будет сделано в тех пределах, которые сейчас для вас допустимы. Кроме того, вы можете пользоваться этим сервисом в кредит и расплатиться чеком, когда выйдете из больницы. Точное название сервиса указано не будет, так что в будущем эти расходы вы сможете списать с налога.