Фредерик Форсайт - Афганец

В шумной, толкающейся и пихающейся человеческой массе, заполняющей главный зал международного аэропорта Карачи, араб каким-то образом отыскал кассу «Малайзиэн эйрлайнз» и купил два билета эконом-класса до Куала-Лумпура. При этом он заполнил два пространных бланка и расплатился американскими долларами.

Полет занял шесть часов плюс два часа за счёт смены часовых поясов, так что приземлились в половине девятого утра, сразу после поданного скудного завтрака. Предъявляя свой новенький паспорт гражданина Бахрейна, Мартин немного нервничал, но никаких проблем не возникло — документ был сработан на совесть и не вызвал ни малейших подозрений.

Из зала для прибывающих Сулейман сразу прошёл в зал для пассажиров местных рейсов, где тоже купил два билета. И только здесь, предъявляя посадочный талон, Мартин узнал, куда они направляются — на остров Лабуан.

О Лабуане он знал мало. Расположенный у северного побережья Борнео, остров принадлежал Малайзии. Туристические проспекты расписывали красоту окружающих его коралловых рифов, указывали на растущую популярность и бурно развивающуюся инфраструктуру, называли новым космополитическим центром, но в мире преступных сообществ за ним закрепилась другая, куда более тёмная репутация.

Когда-то Лабуан, отделённый от Калимантана двадцатимильным проливом, был частью султаната Бруней. Британцы захватили его в 1846 году и удерживали на протяжении 115 лет, исключая три года японской оккупации во время Второй мировой войны, В 1963-м британцы, расставаясь с остатками бывшей империи, передали Лабуан Сабаху, а в 1984-м уступили Малайзии.

Никакой сколь-либо значимой экономики на этом острове площадью пятьдесят квадратных миль не существовало, так что строить её пришлось с нуля. Получив международный статус офшорного финансового центра, порта беспошлинной торговли, удобного флага и неофициальное звание Мекки для контрабандистов, Лабуан привлекает к себе весьма сомнительную публику.

Здесь бьётся сердце преступной индустрии, основанной на захвате судов и похищении грузов.

Мартин понял, что должен связаться с базой, подать «признак жизни». И времени в его распоряжении было совсем мало.

Самолёт совершил промежуточную посадку в Кучинге, но пассажирам, следующим дальше, сходить не разрешалось.

Через сорок минут они снова поднялись в воздух, развернулись над морем и взяли курс на Лабуан. Далеко внизу «Графиня Ричмондская» держала путь на Кота-Кинабалу, где её ждал груз падука и розового дерева.

Вскоре после взлёта стюардесса раздала пассажирам посадочные карточки, и Сулейман снова взялся заполнять обе: свою и спутника. Они выдавали себя за инженера из Бахрейна и бухгалтера из Омана, приглашённых работать по контракту в крупной газовой компании. Мартин с самого начала делал вид, что его познания в английском ограничиваются несколькими фразами, а писать он не умеет вообще. Вокруг же все говорили только по-английски. В Куала-Лумпуре они переоделись в европейские костюмы, но ручки у Мартина не оказалось, а попросить её у Сулеймана он не мог, не вызвав подозрений.

Буркнув что-то насчёт туалета, Мартин поднялся и двинулся в конец салона. Одна из кабинок была свободна, но он притворился, что заняты обе, и, повернувшись, направился вперёд. В «Боинге-737» туалеты эконом— и бизнес-класса разделены шторой. Мартину нужно было попасть за неё.

Остановившись у двери кабинки, он приветливо улыбнулся раздававшей посадочные карточки стюардессе и, пробормотав извинение, взял с подноса чистый бланк и шариковую ручку. Щёлкнул замок, и Мартин проскользнул в туалет. Времени хватило только на то, чтобы написать несколько слов на обратной стороне бланка, сложить его, сунуть в карман пиджака, выйти и вернуть ручку. Сделав половину дела, он возвратился на своё место.

Наверное, Сулейману сообщили, что Афганец заслуживает доверия, но он всё равно не отпускал спутника ни на шаг. Возможно, араб хотел уберечь подопечного от ошибок, которые тот мог совершить по неопытности или вследствие простодушия; возможно, годы пребывания в «Аль-Каиде» научили его не доверять никому — во всяком случае, бдительности он не терял никогда, даже во время молитвы.

Аэропорт Лабуана заметно отличался от собрата в Карачи — маленький, чистый и тихий. Мартин не имел ни малейшего представления, куда они отправятся дальше, но подозревал, что другого случая передать записку, скорее всего, не представится, и рассчитывал на удачу.

И судьба подарила ему такой шанс на тротуаре у выхода из зала. По-видимому, Сулейман получил очень детальные инструкции и выполнял их с чёткостью солдата и уверенностью бывалого путешественника. Мартин не знал, что за спиной у его сопровождающего десять лет работы на «Аль-Каиду», причём в таких далеко не спокойных странах, как Ирак и Индонезия. Не знал Мартин и того, на чём специализируется Сулейман.

Выйдя на улицу из здания, служащего одновременно и залом для прибывающих, и залом для улетающих, араб остановился, и как раз в этот момент рядом притормозило такси. Дверца открылась, и пассажиры вышли на тротуар.

Их было двое, и Мартин сразу уловил английский акцент. Крупные, мускулистые парни в шортах и цветных пляжных рубахах, они обливались потом под палящим солнцем. Пока один расплачивался с водителем малайзийскими ринггитами, другой доставал из багажника вещи. Случай свёл Мартина с аквалангистами, делавшими репортаж о коралловых рифах Лабуана по заказу британского журнала «Спорт дайвер».

Справиться в одиночку с четырьмя сумками, в которых хранились не только одежда, но и снаряжение для подводного плавания, было нелегко, и, прежде чем Сулейман успел сказать хоть слово, Мартин помог аквалангисту перенести сумки на тротуар. При этом он успел опустить записку в боковой кармашек рюкзака.

— Спасибо, приятель, — поблагодарил британец, и парни, закинув за плечи рюкзаки и взяв в руки сумки, зашагали к входу в зал аэропорта. Перелёт их ждал долгий — сначала до Куала-Лумпура, а уже оттуда, после пересадки, в Лондон.

Забравшись в освободившееся такси, Сулейман попросил водителя-малайца отвезти их в доки. Здесь наконец путешественников встречали. Человек, вышедший из офиса торгового агентства, не привлекал к себе ненужного внимания длинной бородой или необычной одеждой. Как и прибывшие, он был такфиром. Представившись мистером Лампонгом, он отвёл гостей на пришвартованный у стены бухты пятидесятифутовый теплоход. Через четверть часа они вышли в море.

Держась на скорости десять узлов, катер развернулся на северо-восток, в сторону Кудата, ворот в море Сулу и служащую прибежищем для террористов филиппинскую провинцию Замбоанга.