Лев Гурский - Министерство справедливости

План был настолько прост, что его нельзя было испортить. И все-таки Владу Туватину это удалось. Третий из подопытных с нашего уровня объявился у лифта через полминуты. Мы со Славкой не слишком доверяли ему и ничего не говорили о будущем побеге. Туватин сам нас вычислил и нашел: с его-то способностями проделать такой трюк — пара пустяков.

— Вы возьмете меня третьим, — сказал он. Это было утверждение, а не вопрос.

У него и раньше был монотонный голос автоответчика из телефонной службы точного времени. А сейчас он даже паузы между словами делал, как тот робот.

Влад жил здесь на мягком режиме — почти курортном по сравнению с нашими. Его не держали на привязи, не запирали его рекреацию и хорошо кормили. Здесь, на седьмом уровне, его дар только изучали, а наверху уже использовали. Дважды в неделю его куда-то увозили на лифте. Возвращался он с зеленоватым, как у утопленника, лицом, и я слышал, как он в своем помещении стонет и блюет. Влада было жаль, но Славка, как тот Боливар, физически не мог выдержать двоих. Это мы объяснили Туватину так быстро, как смогли.

Влад не удивился нашим словам и кивнул с деловым видом. Похоже, он всё продумал.

— Такой вариант я предвидел, — сказал он. — Верю. Тогда он возьмет меня вторым. Пусть Рома останется. Если останусь я, то сдам им ваши координаты. Вы же знаете, для меня нет тайн. Куда бы вы ни полетели, они проследят траекторию и вышлют МиГ вам на перехват.

— Ну ты и говно! — Славка сердито замахнулся на него кулаком. — Ты видел шею Ромы? Знаешь, каково носить ошейник с шипами? А ну брысь, мародер хренов! Или я тебя подниму метров на сто и сброшу сверху. И проблема будет решена. Хочешь? Да или нет?

— Нет, — ответил Влад. Хотя лицо его приобрело знакомый зеленоватый оттенок, я видел, что отступать он не намерен. — Но ты не сбросишь. Ты добрый. И ты поймешь меня и простишь. На свободе я принесу меньше вреда, чем здесь. Ром, скажи, что я прав.

Электронный циферблат над лифтом, мигая, уничтожал минуты. Препирательства с Туватиным почти съели маленький бонус, который заработал нам лев Кайзер. Надо было немедленно что-то решать. Ненавижу делать выбор между плохим и худшим.

— Влад, скажу, что ты сволочь, — устало произнес я. — И будешь для меня сволочью навсегда. А теперь, Славка, бери мародера и улетайте быстрее. Они все равно бы заставили его найти нас — лучше уж забрать его отсюда, чтоб некому было искать. Он, в общем, прав: остаться нужно мне. Кто-то все равно должен прибраться — сжечь ваши личные дела. Ну что они мне сделают? Не убьют же. Я — ценное имущество КГБ…

Эта история тридцатипятилетней давности вспомнилась мне в Праге, на улице Карела Земана, возле дома номер 52. Под вывеской с надписью «Agentura pro vyhledávání zvířat» я увидел имя владельца — и сразу же заныли все мои шрамы, скрытые под бородой. Да, меня тогда не убили, но сколько раз за те месяцы я жалел, что жив! К новому ошейнику, еще ужасней прежнего, добавили цепь на лодыжке и фиксаторы на локтях. После таблеток и уколов я неделями не мог нормально спать. Я перестал различать опыты, похожие на пытки, и пытки, похожие на опыты. Что-то они сделали с моим гиппокампом. В отличие от весов , полученных с рождения, тошнота в присутствии людей с Лубянки привязалась ко мне через год после того случая: думаю, это был подарочек седьмого уровня…

Я открыл дверь. Звякнул колокольчик. Человек за столом поднял голову.

— Ну здравствуй, Влад, — сказал я. — Обниматься не будем.

На огромном — почти во всю стену — мониторе переливалась всеми красками электронная карта города с его достопримечательностями. В Праге я раньше не был, но кое-что узнавал. Собор Святого Вита топорщился дикобразом, голубой змеей извивалась Влтава, а на нее тяжело наступал Карлов Мост, позвонками-пролетами похожий на бронтозавра.

Монитор с картой столицы Чехии висел у Влада Туватина в главном офисе — большой комнате, набитой всякой всячиной, современной и музейной. По обе стороны от экрана расположились две старинные картины в увесистых золоченых рамах. На одном полотне дама в чепчике и старинном платье ласково обнимала какого-то маленького пушного зверька. На другой картине довольного мужчину в пышном парике окружали два веселых спаниеля.

Сам владелец частного Агентства по розыску домашних животных держался от меня на расстоянии, глядел мрачно и, похоже, совсем не радовался внезапной встрече старых знакомых. Здесь наши чувства совпадали, но выбора у меня сейчас не было.

— И как ты их находишь? — полюбопытствовал я. — Нет, когда к тебе приходят люди, потерявшие собаку или лошадь, — это я понимаю. Они приносят шлейку или уздечку. Ты их касаешься, впадаешь в транс и так далее. А вдруг у кого-то сбежит крокодил?

— Собак и лошадей здесь давно находят без меня, по GPS-навигатору, — с хмурым видом отозвался Туватин. За эти годы Влад заматерел и оброс белой бородой, как шаолиньский монах из фильмов про кунг-фу. Но он всё так же делал паузы между словами. — А насчет крокодила обращались только раз. Там повезло: был обломок зуба. Если предмет контакта мелкий, ты держишь его в кулаке и считываешь по максимуму. И в транс, кстати, впадать не обязательно… Слушай, тебе чего от меня надо? Ты ведь не просто в гости зашел.

Я вытащил из кармана пакетик с тем самым колпачком от ручки и сказал:

— Нужно отыскать его хозяина. Предмет мелкий, в кулаке поместится. На-ка, держи.

Влад отступил еще дальше от меня и демонстративно спрятал обе руки за спину.

— Ты называл меня сволочью, — сухо проговорил он. — Причем два раза. Я хорошо помню. А теперь, после стольких лет, являешься и просишь об услуге. Как-то нелогично.

Если Туватин надеялся, что я пойду на попятную или даже стану перед ним извиняться, он просчитался. Однажды, тридцать пять лет назад, я уже принял его ультиматум — ради Славки. Но сейчас другое время и нас тут всего двое. Такого, как прежде, не будет.

— Могу назвать еще раз, — предложил я. — Хочешь? Бог троицу любит. Я к тебе приехал не потому, что простил и ты больше не сволочь, а потому, что за тобой должок. Поможешь — будем в расчете, и после этого ты меня не увидишь. По-моему, отличная сделка.

Влад внимательно посмотрел на меня. Я чувствовал, как в его голове включился мини-компьютер и погнал по кругу два возможных варианта. Первый: согласиться, нельзя отказаться. Второй: согласиться нельзя, отказаться. Где тут запятая? Холодный разум требовал уступить. Тлеющая обида упиралась. Наверное, за прошедшие годы Туватин уже почти убедил себя в том, что человек он, в целом, хороший. Мой визит подтачивал хрупкое соглашение Влада с его совестью. Тут любой бы, пожалуй, заартачился.

— Я не обязан тебе помогать, — сказал он. — Ты меня никак не заставишь. Я же не генерал КГБ — не расстреливал несчастных по темницам. Ну что ты со мной можешь сделать?