Анна Богстам - Очевидец

– А что дал центр по сбору звонков со стороны общественности и материалы СМИ? – спрашивает Маргарета.

– Пока ничего, что имело бы прямое отношение к делу, – отвечает Йоран.

Маргарета поворачивается к Элиасу и Ракель.

– Мы стучали во все двери и разговаривали с народом на всех близлежащих фермах, – говорит быстро Ракель. – Никто ничего не слышал и не видел в районе усадьбы Сундгудсет в минувшие выходные. Большинство придерживается мнения, что супруги Андерссон либо были совсем незаметны, либо слишком задирали носы. Но одна женщина интересна, Ивонн Ульссон.

Харриет выпрямляется. Конечно же они встретились с Ивонн. И насколько она её знает, не нужно было прилагать особенно больших усилий, чтобы она начала говорить обо всём, что знает о соседях.

– Она раньше была парикмахером и, похоже, знает всё и обо всех в деревне. Она назвала человека, которого зовут Тони Хессельгрен. Перекупщик наркоты. Он время от времени подрабатывал у Андерссонов, и Ивонн говорит, что видела его в выходные, когда он направлялся в усадьбу. Она может много чего рассказать о его прошлом. Сначала мы подумали, что она просто набивает себе цену и хочет показаться значительнее, чем она есть, но мы проверили этого Тони. – Ракель останавливается на секунду. – Ему 34 года, есть судимости, водит красную «Мазду» 1998 года и живёт в доме за гаванью. Адрес Лервиксстранд, 28. Давно на примете у полиции.

Харриет подпирает голову рукой. Глупышка Ивонн. Она никому не желает зла, но это так типично для неё, что она не понимает, к каким последствиям может привести её болтовня.

Тони Хессельгрен, несчастье всей деревни. Всегда в темно-зелёных брюках и деревянных башмаках, которые Ивонн называет «сабы».

Харриет отлично его помнит. Они с Полом его боялись. Противный. Резкий и темпераментный. Другие дети его дразнили, специально доводя до взрыва гнева. Однажды они с Полом столкнулись с ним у деревенского магазинчика, и он хотел отнять у брата деньги, которые ему давали каждую неделю. Харриет помнит, как комкала рукой собственную такую купюру, чтобы та не торчала из кармана. Оставь нас в покое , – прошептала она про себя и почувствовала, как в животе забулькало, предвещая расстройство желудка. Пол был младше Тони, и Харриет поняла, что у них нет шансов. Тони приставал до тех пор, пока Пол не отдал ему деньги. Когда он ушёл, Пол заставил её пообещать, что она ничего не расскажет Эушену. Потом они поделили между собой её недельные карманные, но тревога в глазах Пола сохранилась на весь день.

Харриет пытается стряхнуть с себя нахлынувшие чувства. Лия ведь сказала, что преступник живёт в Лервикене и что Харриет знает, кто это. Но зачем Тони убивать Лауру Андерссон?

Пока полицейские разговаривают, Харриет готовится к тому, что скажет, когда наступит её очередь. Она должна продемонстрировать уверенность в себе. Когда Маргарета кивает в её сторону, она откладывает телефон, откашливается и рапортует обо всём, что она успела найти о Лауре и Дугласе и о допросе Бритт-Мари. Она лишь вскользь упоминает о встрече с Лией и о том, что неплохо было бы её допросить, но не рассказывает детали. Она не чувствует себя достаточно уверенной, чтобы говорить об этом при всех. Учитывая то, как полицейские её игнорировали, лучше она обсудит это позже с Элиасом. К нему она ощущает наибольшее доверие, и главное, чтобы у него было описание внешности Лии, когда они с Ракель поедут продолжать опрос жителей деревни. Все взгляды обращены на неё, когда она говорит, но впервые с момента прихода сюда она не особенно нервничает. Она знает, что проделала хорошую работу с поиском информации в базах данных. Когда она доходит до медицинского заключения патологоанатома, её неожиданно прерывает Элиас.

– Чёрт, да это же настоящая казнь! Вы вообще врубаетесь?

Все смотрят на него.

– Только психопат может воткнуть кому-то нож в висок. Это же значит, что ты находишься в двадцати сантиметрах от лица жертвы. Чтобы нанести такой удар, надо второй рукой зафиксировать голову жертвы, чтоб не моталась. То есть надо точно понимать, что ты делаешь.

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает Маргарета.

– Я хочу сказать, что большинство тяжких преступлений не спланированы заранее, а происходят под влиянием наркоты или алкоголя. Если преступление планировалось, то должен быть мотив. Тот, кто это сделал, должен быть психически больным человеком. А наверху знают вообще об этих деталях?

– Знают, что на лицах жертв была клейкая лента и что женщина казнена. И это всё ляжет на нас? Это должно расследоваться полицией всей страны, – говорит Патрик и поворачивается к Маргарете. – Нам нужно подкрепление. Почему нас так мало?

Маргарета обменивается взглядом с Конрадом, прежде чем ответить.

– Ввести в курс дела дополнительных людей тоже занимает время, а нам сейчас нужно сконцентрировать силы на том, чтобы продвинуться как можно дальше в расследовании. – Она делает глубокий вдох. – Мы сосредоточимся на Тони. Его фотографию на паспорт вы можете взять в системе. Элиас и Ракель поедут в машине преследования. Я, Йоран и Патрик возьмём «Ауди», – продолжает она и поворачивается к Харриет.

– Мне нужен анализ данных о Тони, а когда получишь информацию с радиомачты у Хенрикехилла, займёшься телефонными разговорами.

– Конечно, – говорит Харриет. Она уже почти сожалеет о своём недавнем рапорте. Никогда ей не доверят ничего другого, кроме анализа баз данных и информации о телефонных звонках, если она будет делать это чересчур хорошо.

– У меня есть для тебя ещё одно задание, – говорит Маргарета. – Я вчера допрашивала Кеннета Йонссона. Он видел, как некая персона в зелёных брюках залезала в окно усадьбы Сундгудсет в пятницу вечером, довольно поздно. Интересное свидетельство, но допрашивать его тяжело. Если оценивать его уровень умственного развития, то он обладает, скажем так, рудиментарными способностями. Мы записали допрос на видео. Если у тебя сегодня возникнет «окно», то я хочу, чтобы ты сделала расшифровку допроса. Я положила флешку на твой письменный стол. Я хочу, чтоб запись была в формате диалога, а не только ответов допрашиваемого.

Харриет вздыхает, хотя то, что Кеннет сказал на допросе, звучит в высшей степени интересно. Какой идиотизм – тратить её время на расшифровки допросов. В Стокгольме они обычно отправляли видеофайлы и получали обратно текст буквально через несколько часов. Оформлять допрос в виде диалога – значит, записывать каждое слово, которое было произнесено, значит, потратить на это полдня, и Маргарета это знает.

– Ты уверена, что не относишься к штату администрации? – шепчет ей Патрик вполголоса, наклоняясь поближе к вырезу её блузки.