Анна Богстам - Очевидец

Как только Патрик уходит, Маргарета вынимает телефон. Совершенно ясно, что начальница не хочет с ней разговаривать. Через минуту Патрик возвращается и ставит на стол три чашки горячего кофе, от которого идёт пар, и тарелку с тонюсеньким, почти прозрачным овсяным печеньем.

– А это ещё что за чертовщина? – восклицает Маргарета.

– Э-э, ты же пьёшь кофе без молока? – спрашивает Патрик.

Предпочтения Маргареты в том, что касается кофе, известны, видимо, всему полицейскому участку.

– Да я не про кофе, а про рубрику. – Маргарета показывает экран смартфона. – Идёт охота на психопата.

Буквы занимают весь экран, а на верхней строке сайта, который открыла Маргарета, текст идёт бегущей строкой, как экстренная новость.

– Кто, чёрт побери, сдаёт нас прессе? Вторая утечка информации. – Она посерьёзнела. – Вот поэтому я и не хочу, чтоб вы сидели тут и всё время, не соблюдая осторожности, говорили о деле.

Патрик смотрит на неё сердито.

– Дьяволу понятно, что это не может быть кто-то из нас. Неужели ты думаешь, что мы бы рисковали всё завалить? – говорит он.

– Я подниму этот вопрос с Конрадом, когда он придёт, – продолжает Маргарета.

– Не, ну серьёзно, не только же у нас есть доступ к материалам дела. Насчёт психопата, может, вообще выдумка, которая не опирается ни на какие факты. Это мог быть кто-нибудь из тех, кого мы опрашивали, кто позвонил в газету «Афтонбладет». Это вообще невозможно проконтролировать, – продолжает Патрик тем же тоном.

Маргарета не отвечает, отпивает большой глоток кофе, а Харриет наблюдает за Патриком. Он выглядит спокойным и, кажется, обладает именно тем свойством характера, которое так хотелось бы иметь ей самой. Он ничего не принимает на свой счёт.

– Может, уже двинем отсюда, – говорит он и быстро допивает свой кофе.

Маргарета встаёт и начинает натягивать свой дождевик. Чашка Харриет ещё наполовину полна, но это неважно. Она не хочет задерживаться. Они расплачиваются и молча возвращаются на работу. Солнце уходящего лета такое яркое, что ей приходится щуриться, когда они выходят из тёмной пиццерии, и проходит пара секунд, прежде чем глаза привыкают к свету. Она замедляет шаг, когда подходит к ресепшн, чтобы пропустить Маргарету вперёд, а самой обменяться парой слов с Патриком. Тактика, увы, не срабатывает.

– Харриет, зайди ко мне, сделай небольшой крюк мимо моего кабинета, – коротко говорит Маргарета.

– Конечно.

Когда они входят, Маргарета быстро закрывает дверь. Харриет убирает лежащий на диване пиджак и садится.

– Нам надо поговорить об одной вещи до прихода Конрада, – начинает Маргарета, садясь напротив Харриет и кладя ногу на ногу. – Конрад должен принять прокурорское решение, продлевать Тони содержание под стражей или нет.

Харриет кивает.

– Ты, быть может, думаешь, что я тебя не слушала, но я слышала всё, что говорили и ты, и Патрик. В твоих словах есть смысл, но лично я считаю, что Тони виновен. Много аргументов «за», хотя и мотивы неясны, и речь идёт о чём-то большем, чем деньги. Улик, которые у нас есть, достаточно. Поэтому я предложу Конраду, чтобы Тони продлили содержание под стражей на время продолжения следствия.

Харриет сжимает руки на коленях в попытке сохранить спокойствие, ощущая при этом, как растёт её возмущение. Маргарета слышала её мнение, но всё равно будет так, как она решила. Харриет должна сделать последнюю попытку заставить её изменить своё мнение.

– Я размышляла над одной вещью, которую сказал сегодня Дуглас Андерссон. Он сказал, что преступник всё время спрашивал, где стоит сейф.

Маргарета в недоумении.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Дуглас сказал, что тот, кто напал на него, спрашивал, где стоит сейф. «Где сейф?» – сказал он. А Тони же сказал, что он сам притащил сейф и поставил его на место.

– То, что я хочу сказать, прежде чем ты меня опять перебьёшь, это то, что я тебя выслушала, но здесь я решаю, какую картину мы преподнесём прокурору. Я убеждена в виновности Тони, и именно это я и скажу Конраду. Если у тебя другая точка зрения, то я хочу, чтобы ты её держала при себе на сегодняшнем собрании. Понятно?

Маргарета делает искусственную паузу, а потом продолжает:

– Перед Конрадом мы демонстрируем единый фронт. Перепалки и собственные теории пусть будут не на собрании. То, что считается, это факты. Не обнажать внутренние конфликты – это тоже вопрос профессионализма, – добавляет она.

Харриет делает большие глаза. Что за чертовщину мелет Маргарета? Что она должна в присутствии Конрада держать пасть на замке обо всём, что знает? Она что, хочет прервать работу над другими, альтернативными, версиями? Это же безумие.

– Никогда в жизни. Это неверно. Конрад имеет право знать все обстоятельства дела и составить своё собственное мнение, – восклицает она.

Маргарета сжимает губы, морщинки-паутинки обозначаются резче обычного.

– Это я решаю, Харриет.

Харриет резко встаёт и ударяет блокнотом об стол.

– И ты принимаешь неправильное решение. Ты хочешь просто как можно скорее закрыть это дело, потому что ты до смерти боишься, что кто-то вмешается. Это дело должно было бы приобрести общенациональные масштабы. Жестокое убийство, да ещё и несовершеннолетний свидетель, которого убрали. Надо было привлечь ресурсы полиции всей страны, а мы одни им занимаемся. И я думаю, что именно этого ты и хочешь.

Взгляд Маргареты посерел.

– Ты отстранена от участия в собрании, поскольку ты совершенно явно не стоишь на той же стороне, что и все остальные, – говорит Маргарета спокойно и указывает ей на дверь.

Харриет встаёт, но избегает смотреть в глаза Маргарете, когда выходит из кабинета.

Больше всего ей хочется вообще провалиться сквозь землю. Йоран высовывает голову из своего кабинета и с любопытством смотрит на неё. Его кабинет находится рядом с рабочим местом Маргареты, и по нему видно, что он подслушал их разговор. Проклятый мужик. Он наверняка сидел, прислонив к стене стакан, чтоб было лучше слышно, и ухмылялся всю дорогу, думает Харриет. Она притворяется, будто совсем его не видит, и идёт к своему кабинету. Сразу слышит за спиной его шаги. Ускоряет свои и немедленно закрывает за собой дверь, как это обычно делает Маргарета. Вот уж Йоран – самый последний человек, с которым бы ей хотелось сейчас разговаривать. Может, позвонить своему старому начальнику? Больше всего ей бы хотелось сейчас постучать к нему в кабинет, сесть напротив его письменного стола и встретиться глазами с его дружелюбным взглядом, когда он спрашивает, чем может помочь. А после этого услышать его спокойный голос, который говорит, что она им нужна в Стокгольме, что для неё есть вакантное место, куда она может вернуться, и что всё будет как раньше.