Анна Богстам - Очевидец

– У вас на всё четверть часа, потом начнётся обход, – говорит медсестра и бросает на Харриет раздражённый взгляд, прежде чем покинуть комнату. Маргарета наклоняется к Дугласу.

– Меня зовут Маргарета, я полицейский, вы меня слышите?

Нижняя губа Дугласа дёргается, и Харриет видит, что его глазные яблоки двигаются под тонкими беловатыми веками. Губы сухие, а на нижней губе две раны, покрытые желтоватыми засохшими корочками. Наверное, остались от скотча, которым ему заклеили рот, думает Харриет. Синяки приобрёли жёлто-зелёный оттенок, из-за которого кожа под глазами и на висках выглядит почти искусственной.

– Дуглас, вы понимаете, что я говорю?

Дуглас стонет и открывает глаза.

– Где она, где Лаура? – бормочет он.

– Вы знаете, что с вами случилось? – спрашивает Маргарета.

– Где Лаура? – повторяет Дуглас немного громче.

– Я из полиции. Вас избили, вы помните что-нибудь из того, что произошло?

– Она кричала и кричала. Всё время.

Веки Дугласа опускаются по мере того, как он говорит. Харриет сглатывает. Невозможно даже представить себе, каково это, слышать, как избивают того, кого любишь, и не знать, что произойдёт дальше. Он по-прежнему не знает, что она мертва. Харриет надеется, что он никогда не узнает, как именно умерла Лаура. Потом её осеняет, что Дуглас сам ведь был осуждён за побои, нанесённые Лауре. Она отводит взгляд от его лица. Ей стало тяжело на него смотреть.

Дуглас приподнимает голову на несколько сантиметров от подушки. Кровеносные сосуды на белках светятся красным, когда он широко открывает глаза. Он собирается с силами и выдавливает из себя слова.

– Он вернулся.

– Кто? – спрашивает Маргарета.

– Она всё время кричала. – Голова Дугласа снова опускается на подушку.

– Это кто-то, кого ты знаешь? Кто это сделал? – спрашивает Маргарета, повышая голос.

– Где сейф? Где он? – Его зрачки двигаются туда-сюда, когда он говорит. Потом веки опускаются, дыхание становится более тяжёлым. Он уснул.

В двери показывается врач.

– Я должен попросить вас уйти, – говорит он. – Мы должны поставить обратно кислородную трубку.

– Мы можем подождать здесь, – отвечает Маргарета.

– Он на шестом уровне. Он не вполне в сознании, – говорит врач, протискивается мимо Харриет и начинается подключать шланг ко рту Дугласа.

– Шестой?

– Это уровень ясности сознания по скользящей шкале. Он не совсем в сознании, по моему мнению, а введение морфина сделает его ещё более сонным.

– Немедленно звони нам, если он снова очнётся. Я надеюсь, ты понимаешь важность этого. – Она поворачивается к Харриет. – Мы уезжаем.

Когда они садятся в машину, Харриет чувствует жужжание во внутреннем кармане. Она вынимает телефон, пока Маргарета выруливает со стоянки.

– Привет, Харриет, – звучит голос Леннарта.

– Привет, – отвечает она.

– У нас есть совпадение следов ДНК, поэтому я хочу сразу вам сообщить. Маргарета не отвечает, поэтому Лена перевела разговор на тебя.

– Очень хорошо, она сидит рядом, если ты хочешь поговорить с ней, – отвечает Харриет.

– Нет, не обязательно, ты её просто проинформируй потом. У нас есть попадание в базе данных. Следы ДНК, которые мы нашли на полу гостиной усадьбы Сундгудсет, ведут, скорее всего, к Тони. Следы его пота. Анализ других следов из той же гостиной пока не готов. Это займёт больше времени, потому что взятого материала слишком мало.

Харриет поворачивается к Маргарете.

– ДНК Тони нашли на полу в гостиной, – торопливо шепчет она ей и снова прислушивается к словам Леннарта.

– Какова степень совпадения? – спрашивает Маргарета, и Харриет швыряет вперёд. Маргарета ударила по тормозам у самого выезда, чтобы пропустить грузовую машину.

– Очень высокая степень, – отвечает Леннарт. Харриет повторяет его слова, чтобы их услышала Маргарета.

– У меня ещё вопрос, нашли ли вы какой-нибудь мобильный около контейнера?

– Нет, всё, что мы обнаружили, помимо того, что мы отправили в центр криминологической экспертизы, в Линчёпинг, находится в нашей лаборатории, никакого телефона на том месте не было.

Краем глаза Харриет видит, что Маргарета переключает на четвёртую передачу. Они превышают разрешённую скорость на двадцать километров в час.

– О’кей, я просто поинтересовалась.

– Заметки и заключение судебного медика по Кеннету мы отправим вам в течение дня, мы почти закончили, – продолжает Леннарт, будто извиняясь за то, что они не нашли никакого телефона.

– А какой у Кеннета был размер обуви? – спрашивает Харриет. – Могли ли следы в глине возле бочки принадлежать ему?

Леннарт молчит несколько секунд.

– У меня перед глазами нет рапорта, мы сейчас на выезде по другому делу, но я помню, что эти данные там были. Вернусь и посмотрю.

– Отлично, – говорит Харриет и заканчивает разговор.

– Хорошо, – говорит Маргарета, отрывая взгляд от шоссе и поворачиваясь к ней. – Возьми с собой данные о находке ДНК на пятиминутку.

Когда они возвращаются, Харриет спешит в свой кабинет. Никогда она не думала, что будет скучать по этим грязно-жёлтым обоям и серому офисному стулу. Каждую минуту нужно использовать, чтобы успеть свести воедино всю новую информацию к послеобеденному собранию.

Он вернулся , сказал Дуглас. Значит это не случайное преступление, совершённое серьёзно психическим больным человеком, это преступление, совершённое кем-то, кого муж и жена Андерссоны знали. И она тоже знает этого человека, если верить словам Лии. Это кто-то из Лервикена. Харриет откидывается на спинку стула. С кем из мужчин она виделась в Лервикене? Харриет берёт ручку и открывает блокнот. С Тони и Кеннетом. Она записывает имена. Тони знал чету Андерссон, у него криминальное прошлое, и его ДНК нашли на месте преступления. Орудие убийства и одежда тоже найдены во время обыска в его доме. Она обводит кружочком имя Тони. С кем она ещё знакома? Густав Нюман. Харриет внутренне улыбается. Густав Нюман, пожилой медлительный господин, под каблуком своей жены. Единственная связь с Андерссонами, о которой слышала Харриет, это их спор о лодочном причале. Но она оставляет Густава Нюмана в списке. Эушен тоже живёт в Лервикене и знает Андерссонов. Но он не имеет к этому никакого отношения. Харриет представляет себе его добрые глаза и худое тело. Её отец стар и никогда и мухи не обидел. Эушен говорил о ком-то по имени Никлас, но Харриет не знает, кто это. Зато она вписывает Бьёрков, владельцев ресторана, Петера, работающего в сельском магазине, и Энквиста из кафе. Никого из них она никогда не видела с Андерссонами. Она продолжает записывать имена, пока не доходит до Пола. Харриет сглатывает слюну. Пол никогда не мог бы никого убить. А кроме того, он на Бали, хотя Эушен и нёс какую-то чушь, что якобы видел его вчера. От мысли о том, что Пол мог быть замешан в этом деле, у неё в животе всё скручивается в узел. Да, ему не страшны никакие преграды, он энергичен, но он радостный человек. Он, конечно, может страшно разозлиться, если его спровоцировать. Если его дети ссорятся или разливают молоко по всему столу, он может кричать на них так, что Харриет хочется бежать вон из дома. Когда они с братом были подростками, он мог сбиться с пути. Но это ведь были обычные детские проказы, в которых не было ни элементов насилия, ни жестокости. Ей надо узнать, как свитер с надписью «Спонга гимназия» оказался дома у Тони, даже если она уверена, что её брат не может иметь никакого отношение к убийству. Харриет тянется к сумке на полу и начинает в ней рыться. Может, на дне завалялось что-нибудь вкусненькое? Сладости обычно заставляют её взбодриться, но единственное, что ей попадается, это пустые обёртки. Она ставит сумку обратно.