Анна Богстам - Очевидец

Возле одних домиков зеленые газоны совсем заросли, а возле других видны ухоженные розовые кусты. Нигде в окнах не виден свет. Харриет смотрит на часы. Чуть позже четырех. Между домиками дорожка, посыпанная гравием. Она могла бы пройти мимо, чтобы просто посмотреть на дом, к которому должен подойти ключ Дугласа. Тогда позже можно будет его проверить. А пока она просто осторожно осмотрится.

Она находит номер 138. Бумажка с именем от почтового ящика отвалилась, но судя по подстриженной траве, кто-то там живет. Харриет подходит ближе. Если кто-то дома, то она могла бы осторожно расспросить, не видели ли Дугласа в округе. Харриет решается постучать. Никто не отвечает. Она опять стучит. Значит, никого нет дома. Она быстро оглядывается и вставляет ключ в замок, но ключ не входит. Харриет делает еще одну попытку. Нет, не вставляется до конца. Она наклоняется и всматривается. Замок блестит, явно новый. Она чувствует, как из нее, как из проколотого шарика, выходит воздух. Ключ не от дома.

Рядом с домиком виден длинный ряд гаражей под одной крышей и над каждой дверью в гараж прикреплена медная табличка с номером. Харриет крадется к номеру 138, который оказывается дальше всех, и пробует вставить ключ в замок. Ключ легко входит и раздается щелчок, открывающий дверь. Харриет стоит несколько секунд. Она что, открыла дверь в гараж Дугласа Андерссона? Хотя он и был жертвой, но ее действия – это все равно взлом, и ей нужно было попросить разрешения или прокурора Конрада об ордере. У Харриет даже нет полномочий присутствовать при обыске. Но она уже открыла дверь и пятиться поздно. Не повредит чуть оглядеться. Это сделал бы любой из ее коллег, если бы был тут. Даже не поговорив с Маргаретой. Она быстро входит и закрывает за собой дверь.

Темно, как в угольной шахте, и она осторожно идет вдоль внешней стены, где обычно бывает выключатель, но чувствует под руками только шершавую стену. Нога спотыкается о коробку, которая издает железный звон. Она быстро вылавливает мобильник. Включает свет фонарика и проводит лучом по коробкам и пакетам, покрывающим пол. Самую большую часть комнаты занимает нечто, напоминающее машину под брезентом. Харриет пробирается туда среди хлама. Спотыкается и теряет равновесие, но спасается от падения, опершись рукой на капот. Брезент сползает и становится виден белый цвет. Она наклоняется и спихивает прочь кусок пластиковой завесы. Открываются задние фонари, и она узнает дизайн. Только у одной модели машин именно такие лампы заднего света. Это Вольво.

Харриет опускается на колени и светит на шины. Через резину правого ската проходит длинная царапина.

Наклонившись, чтобы сфотографировать шину, она слышит шаги по гравию и чьи-то голоса. Кто-то видел ее, когда она тут кралась между домами? Черт, и как она будет оправдываться, если кто-то войдет? Она должна спрятаться. Но где? Весь гараж завален коробками и если она сейчас пошевелится, то ее заметят. Шаги затихают прямо у двери в гараж. Харриет задерживает дыхание, опускается на пол и начинает осторожно заползать под машину.

О господи, люди, не входите сюда, молит она, выключая фонарик телефона. Не входите сюда.

Со скрипом открывается дверь гаража, и помещение заливает дневным светом. Харриет дышит ртом как можно тише. Чихнуть – значит раскрыть своё убежище под машиной.

– В сарае Сундгудсета, – говорит мужской голос одновременно с грохотом двери, и снова становится темно. Через несколько секунд зажигается лампа. Кажется, он говорит по телефону.

Медленно-медленно Харриет поворачивает голову. Видит ноги в кроссовках, которые проходят всего в метре от её лица, где она лежит под машиной.

– Тут надо быть чертовски осторожным, – продолжает мужской голос. – Ты должен быть осторожным, как сам сатана.

Харриет изо всех сил вжимается в пол, бетон царапает ей щеку, но она ничего не чувствует. Пульс бьётся в рекордном темпе. Она лежит под машиной, которая была использована при убийстве, и потенциальный преступник, человек, убивший Лауру, а возможно, и Кеннета, находится буквально в метре от неё. И по разговору похоже, что у него есть сообщник.

Кроссовки останавливаются совсем рядом с машиной. Брезент постепенно сползает и свешивается с багажника, как театральный занавес. Харриет задерживает дыхание. Может быть, он её слышит? Она лежит между колёсами. Может быть, ей стоит подползти дальше под машину, где её скроет темнота, если вдруг мужчина вздумает наклониться и заглянуть под днище, но она боится, что не сможет ползти совсем беззвучно.

– Будь готов ко всему. Она намного сильнее, чем кажется. Не ошибись. – Голос звучит жёстко. – Она не должна уйти.

Звучит знакомый щелчок, открывается дверь, кроссовки исчезают из поля зрения, и мужчина начинает передвигать вещи на заднем сиденье. Харриет осторожно, маленькими порциями, выдыхает скопившийся в лёгких воздух. О чем они говорят? Планируют ещё одно убийство?

Пластиковый мешок падает на пол прямо перед глазами Харриет. О, господи, только не поднимай его .

– Я обещаю. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Ты же знаешь.

Днище машины оседает, когда мужчина садится. Показалась рука, которая шарит по полу в поисках упавшего пакета. Рука так близко от лица Харриет, что ей кажется, могла бы его коснуться.

– О’кей, там увидимся.

Рука бледная, кожа кажется грубой. Топорные пальцы пытаются достать пакет весёлой расцветки. Когда пальцы дотягиваются до пакета, она видит чёрный череп, украшающий тыльную сторону ладони. Она чувствует укол в груди. Наколки на предплечьях, а на кисти одной руки у него выколот череп. Никлас. Харриет закрывает глаза.

В ту же секунду закрывается дверь машины. Заводится мотор, и запах выхлопных газов распространяется в гараже. Харриет открывает глаза и пытается осмотреться. Между её телом и днищем машины всего несколько сантиметров. Если колёса начнут крутиться, она может застрять, и её потащит за машиной. Если она останется тут лежать, то водитель увидит её в зеркало заднего вида. Дальше подумать она не успевает, колёса начинают двигаться. Шум мотора свистит в ушах. Потом слышится скрип шестерёнок, когда поднимается гаражная дверь.

Медленно-медленно Харриет набирается смелости, чтобы сделать глубокий вдох. Как парализованная лежит на полу и считает секунды. Кажется, что прошла целая вечность, но она знает, что времени прошло не так уж много.

Запах бензина вдруг становится невыносимым, и она понимает, что накрыта чем-то, что удерживает выхлопные газы. Панические ощущения возвращаются, но она пока не решается сдвинуться с места. Сначала надо досчитать до шестидесяти. То, что закрывает ей лицо, исчезает, как только она садится, и воздух, которым можно дышать, воспринимается как освобождение. Она сидит прямо на полу, а на коленях у неё брезент, которым был накрыт автомобиль.