Анна Богстам - Очевидец

– Она, может, не так уж и прочно сидит в своём кресле, – продолжает Патрик.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что, когда станет ясно, как из рук вон плохо велось следствие, кое-кто сочтёт её не соответствующей своей должности. Там, наверху, уже стали к ней присматриваться. Я знаю, что они видели снимки, которые попали в прессу, да ещё и головотяпство с Кеннетом. Стрельба может стать последней каплей. Представь, что будет, когда эта бомба рванёт в СМИ.

Патрик продолжает стоять, как будто ожидает ещё какой-то реакции со стороны Харриет, но она не знает, что сказать. Мысль о стрельбе заставляет всё у неё внутри сжаться.

– Тебе не любопытно, как это случилось?

Харриет смотрит на него.

– Ты о чём? – спрашивает она.

– О той фотографии, которую не должны были опубликовать. Откуда, ты думаешь, она взялась? – Патрик цокает языком. – Пресса просто обожает, когда удаётся застукать полицию, которая не делает своё дело, особенно во время реорганизации. Всё, что свидетельствует о некомпетентности полиции, можно дорого продать.

– Снимок, который не должен был быть опубликован? – Харриет застывает. О чем он, чёрт побери, говорит? Намекает на фото Лауры в сарае, которое опубликовали вечерние газеты? Это Патрик, значит, снабдил журналистов информацией, только чтобы избавиться от Маргареты?

– Алло, очнись. – Патрик разводит руки в стороны. – Не смотри на меня так. Я тут ни при чем, но у меня ничего не заболит, когда она исчезнет, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Я думал, что ты тоже так считаешь.

– Фото мёртвого человека распространяется по всему интернету и может быть использовано в каких угодно целях, – говорит Харриет.

– Это происходит постоянно. К тому же эти снимки можно затребовать позже, так что это не играет никакой роли. – Он замолкает.

Харриет внимательно оглядывает всего Патрика точно так же, как он изучал её в первый день их встречи в комнате для собраний. Он ходила с ним есть пиццу, шутила с ним и думала, что он хороший парень, хотя и совсем не тот тип мужчины, с которым она предпочла бы общаться. Сегодня, рассматривая его, она замечает, что он совсем не такой «красавчик» или «полицейский-мачо», который, как она думала, понравился бы Лизе. Глаза слишком широко расставлены, а нос похож на поросячий. На шее видны следы порезов, наверное, после бритья, и они отсвечивают красным на светлой коже.

– Если это ты выдал прессе фотографии, то мы с тобой больше не друзья, – медленно говорит Харриет. – Так, чёрт подери, не делают.

Взгляд Патрика мрачнеет.

– Перестань, ясное дело, что не я. Я же не тупой. – Выражение его лица не меняется, когда он это говорит, но она видит, как под кожей на шее двигаются мышцы. Он лжёт.

– Попробуй доказать, если не веришь мне. – Он наклоняет голову набок.

Харриет не отвечает.

– И кстати, удачи тебе с допросом Лии, фрёкен-умница ты наша. Лена нашла самого ужасного адвоката, которого только можно было назначить. Зовут Шарлин Свэрд. Типичная «ноль-восьмёрка» [15] 08 – код Стокгольма. «Ноль-восьмёрками» обзывают жителей столицы. . Они там все высокомерные до чёртиков. – Он исчезает за дверью, умышленно громко захлопывая её за собой.

«Шарлин Свэрд, – думает Харриет. – Это, должно быть, жена Рикарда». Харриет выжидает несколько секунд, пока проходит злость, берёт мобильный, блокнот, ручку и торопливо идёт в комнату для допросов.

Шарлин, Лия и Маргарета уже сидят в комнате, когда туда входит Харриет. Шарлин сразу поворачивается к ней. Она выглядит именно так, как Харриет и представляла себе жену Рикарда: густые блестящие волосы закреплены золотой заколкой с жемчужинами. Кожа лица – само совершенство и слегка светится на скулах, когда на них падает свет люминесцентных ламп. Чёрный пиджак сидит как влитой, а не так, как пиджаки Харриет, у которых всегда почему-то слишком длинные рукава и которые вечно распахиваются, если застегнуть пуговицы под грудью.

– Это Харриет, она дознаватель, – говорит Маргарета и выдвигает соседний стул. – Харриет может приступить сразу, я не вижу оснований для перерыва. Натали как раз будет рассказывать, почему она находилась в сарае.

Лия осторожно улыбается Харриет. Она закрутила волосы в узел на голове, и эта причёска делает её моложе. Щеки розовые, губы блестят натуральным красным цветом. «Хороша. Как жаль, что такая красота зря потрачена на психопатку», – думает Харриет.

– Можешь рассказать, что ты там делала? – Голос Маргареты звучит нейтрально.

– Я уже говорила, что должна была встретиться там с моим бойфрендом. Мы договорились встретиться там раньше в этот вечер, но тогда он не пришёл. Мой брат узнал, что мы собираемся встретиться, и хотел этому помешать. Но всё это вы уже знаете.

Харриет отводит взгляд от Лии. Ей начинает казаться, что её присутствие на допросе – плохая идея. То, что говорит Лия, провоцирует её.

– Мой бойфренд оставил свою жену и вернулся домой с Бали, чтобы встретиться со мной.

Она делает паузу и убирает маленькие мягкие завитушки у корней волос.

– Мой брат Никлас пришёл туда, чтобы всё это прекратить. Я, наверное, должна была это понять, но я думала, что полиция ищет Никласа и, может быть, уже схватила его. Он уже один раз пытался меня убить. Он рехнулся.

У Харриет мелькает мысль, что Лию, быть может, не проинформировали о смерти Никласа.

– Почему именно там, в сарае? – спрашивает Харриет. Она должна сдерживать себя, чтобы не была заметна ярость, которая в ней закипает, когда Лия, сидящая перед ней, сваливает вину на Никласа.

– Это укромное место, – отвечает Лия. – Мой бойфренд хотел встретиться там, где нас никто не увидит, пока всё не будет готово.

– Я думаю, что ты выбрала место преступления, Сундгудсет, потому что ты там выросла и потому что именно там Дуглас принуждал тебя к сексуальным действиям. Ты хотела показать всё это Полу, чтобы он понял, почему ты могла убить их. Разве не так? Никлас рассказал об этих актах принуждения малолетней и об изнасилованиях, – говорит Харриет.

Лия не отвечает и пытается встретиться взглядом с Маргаретой. Глаза у неё блестят.

– Ведь Лаура узнала о том, что у тебя с Дугласом были интимные отношения? Именно поэтому она разозлилась и изменила условия завещания? Дуглас нашёл тебе жильё и платил за его аренду, а за это он мог тебя посещать, когда ему это было удобно. Разве не так? У него же были ключи.

Лия выпрямляется и, похоже, пытается собраться.

– Что рассказал Никлас? Он рассказал обо всех этих ночах? О звуках шагов на лестнице? Мы выключали лампу, но я слышала скрип ступеней и знала, что потом будет. Мне было всего двенадцать лет, когда Дуглас взял меня в первый раз. – Нижняя губа дрожит, а голос вот-вот прервётся.