Андрей Вольмарко - Дебют

— Ремонт дорог, общественных зданий, оплата жалований, — отмахнулся Бернардо, и Джейн торжествующе улыбнулась. Стандартный список — заученный всеми настолько, что никто ему уже не верит. — А что касается наёмников… Я собираюсь платить им из своего кармана. Точнее, кармана своего банка.

— То есть, — Джейн надеялась схватиться хотя бы за эту соломинку, — вы собираетесь возглавить армию?

— Нет, её возглавит фра Серпенте.

Фра Серпенте потерянно водил взглядом то на неё, то на Бернардо и выглядел ребёнком, которого разрывают расстающиеся родители.

— Но он служит городу. А вы собираетесь нанять армию… Лично.

Поднявшийся было ропот был мгновенно припечатан хлопком по столу.

— Нет, я собираюсь дать эти деньги городу, чтобы вы наняли людей! — крикнул Бернардо, краснея и поднимаясь.

— Подарить эти деньги? — её последний шанс. Последний.

— Подарить?! — банкир запрокинул голову и издевательски хохотнул. — Банк не дарит деньги! Он даёт их в долг!

— То есть… — Джейн сощурилась. — Каждый в этом городе, начиная от последнего бедняка и заканчивая первым патрицием, будет должен тридцать лет выплачивать долг… Вам?

Поднявшийся в зале шум оглушил Джейн и заставил вздрогнуть старого каноника. Патриции возмущённо кричали, представители кварталов вовсю махали руками, Джузеппе и дворцовые слуги беспомощно метались в проходе, пытаясь понять, что происходит и что им делать.

А Джейн с едва заметной улыбкой смотрела на резко побледневшего Бернардо, который, похоже, начинал понимать, что сейчас произошло.

— Золото важнее Республики, Бернардо?! — яростно визжал усатый патриций, потрясая кулаком. — Важнее, да?!

— За сколько ты всех наш продашь, свинья?! — от медвежьего рёва фра Пасиенте закладывали уши.

— Сколько стоит Республика, Бернардо?! Здесь хватает?! Здесь хватает?! — плюхнув кошелёк на стол перед банкиром, взбешённо повторял старичок с бородкой.

Бернардо пытался что-то говорить, но толпа заглушала его. Он пытался кричать — но лишь на мгновение прорвался сквозь их гомон, а затем вновь захлебнулся в оскорблениях и воплях.

Джейн не знала, сколько это продолжалось. Она лишь сидела, часто дыша и украдкой вытирая пот с лица платком, пока люди, наконец, не начали затихать — ещё более вспотевшие и злые, чем до заседания, но теперь уже получившие того, на ком можно выместить злость.

Оставался лишь последний штрих.

Джейн нашла в тесном кругу людей фра Пасиенте и едва заметно кивнула ему.

Теперь его ход.

— Ваша милость! — Пасиенте эмоционально взмахнул рукой, заехав по щеке ближайшему писаке. — Вы позволите этому человеку сидеть в Магистрате? Править нашей Республикой? Покупать нашу свободу?

Его поддержали согласным гулом — гораздо более слабым, чем во время всеобщего возмущения, но всё ещё уверенным.

— Что я могу сделать? — рассеянно развела руками Джейн, придавая себе неловкий вид и наслаждаясь испуганным взглядом Теобальда. Что, старик, теперь понимаешь, что ты выбрал не ту сторону? — Фра Бернардо безукоризненно служил городу, и его жест…

— Ваша милость, — Пасиенте выпятил грудь и сурово стиснул челюсть. Боги, да он прирождённый актёр. — При всём моём уважении к фра Бернардо, всему, в том числе и хорошему, рано или поздно приходит конец. И у фра Бернардо лишь два выхода — либо уйти из Магистрата, либо отдать эти деньги городу без условий, — либо уйти и потерять власть, либо отдать деньги и потерять власть. Простейший из выборов — его отсутствие.

Люди вокруг согласно закивали. Даже некоторые писцы новостных листов, забыв о своём деле, горячо и самозабвенно кивали.

А Бернардо хмурил лоб и потерянно смотрел вниз. Он больше не был похож на всесильного врага, на человека, который хохотал над тем, как ловко он уничтожил судью Онесто руками Джейн, который угрожал ей.

Стоит немного сковырнуть с них всех позолоту, презрительно подумала Джейн, и они оказываются ещё более жалкими, чем презираемые ими простолюдины.

— Я не уверена, — нерешительно прикусила губу она. — Возможно, мы сделали слишком скорые выводы…

— Прекратите, — Бернардо попытался улыбнуться, но тут же оставил эти попытки. — Я… Я извиняюсь. То, что я говорил, было огромной глупостью. Вы знаете, что мы с госпожой Ла-Руссе не особо ладим, и… — услышав особо громкий в упавшей тишине скрип перьев и подняв взгляд на писцов, он осёкся и поджал губы. — Я уйду.

Ох, бедный Бернардо. Банкир явно ожидал, что его начнут отговаривать, что отовсюду посыплются извинения и мольбы остаться…

— Если вы считаете это нужным, — грустно проговорила Джейн, понимающе прикрывая глаза. — Мне искренне жаль потерять вас как члена Магистрата, но… — она развела руками, указывая на людей. — Мы лишь слуги народа, фра Бернардо, и должны исполнять его волю, какой бы она ни была.

— Да, верно — глухо проговорил он. — Верно.

Когда брошь Хранителя Казны Бернардо глухо звякнула о стол, Джейн с дрожью поняла, что этот звук она не забудет никогда.

Звук, с которым Лепорта стала принадлежать ей одной.

Банкетная Зала напоминала Джейн доску для тритта.

Отец привёз её из очередной своей «важной поездки». Доска и несколько десятков маленьких фигур, каждая из которых ходит определённым образом. Понадобилась пара дней, чтобы научиться играть, ещё несколько недель, чтобы научиться играть сносно — но даже пяти лет не хватило, чтобы выиграть отца. Тогда Джейн казалось, что он как-то жульничает.

Теперь она начинала понимать. Если ты хотя бы раз побывал в политике, игра в тритт становится смехотворно лёгкой.

Там лишь две стороны. И с самого начала понятно, кто на какой.

В море патрициев, торговцев, наёмников, ростовщиков, гильдмастеров и представителей кварталов невозможно было угадать, кто есть кто. Ещё недавно они подали ей нелепый золочёный ключ от Лепорты, восторженно кричали «Ура!» после её речи…

Но это было всего несколько минут назад. А что будет через час? День? Неделю?

Она стояла под стеклянным потолком Банкетной Залы, судорожно стискивала давно опустевший бокал, смотрела в море людей и пыталась понять, где её сторона доски.

И ненавидела себя за то, что не понимает.

— Ваша милость, — вкрадчивый голос Кальдо заставил её встрепенуться. — Возможно, это не моё дело, но вы уже пять минут не сводите глаз с фра Пасиенте. И это заметно.

— Очень заметно, — сонно поддакнул Фреддо.

Джейн стиснула зубы и выдохнула через нос. А что ей ещё оставалось делать? Он стоит там, среди остальных гостей. Пьёт, смеётся, хлопает по плечам глав Четырёх Семей, которые недавно выгнали его, а теперь принимают обратно с распростёртыми объятиями. Из раздражающего её идиота он превратился в очень могущественного союзника.