Андрей Вольмарко - Дебют

Джейн насмешливо фыркнула.

— Я слышала много разных глупостей, но это — просто нечто! — она спихнула его руку с плеча и подалась назад. — Вы полностью правы, это точно не переговоры. Передавайте фра Пасиенте, что у него будут большие… — она задохнулась от гнева и решительно рубанула воздух рукой. — Нет, не большие — огромные неприятности! Удачного вечера.

Люди уважительно и опасливо раздавались у неё на пути, но Джейн на это было наплевать. Она ожидала, что Пасиенте даст ей оружие, даст ей что-то, что можно будет использовать против Бернардо и его подпевал! А вместо этого он выставил её дурой дважды, дважды за вечер! Ему точно конец. Надо будет поговорить с Серпенте, пусть устроит что-нибудь с ним. Найдут убитую им шлюху, уличат в измене, но он должен, должен висеть!

Она злобно пихнула дверь галереи прежде, чем слуга открыл её перед ней, и оказалась на мраморной лестнице. Здесь было гораздо прохладнее, чем в зале, а гул голосом за дверью казался далёкими нереальным.

Джейн закрыла глаза, оперлась о парапет и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Холодный воздух слегка отрезвлял, но недостаточно, чтобы притупить злобное жжение в груди.

Дверь сзади протяжно скрипнула, гул голосов на мгновение ударил в уши — и снова затих.

— Послушайте, — голос посла заставил её проскрежетать ногтями по мрамору. — Можете мне не верить, можете считать меня ненормальным, но просто выслушайте!

— Быстро, — процедила Джейн, даже не глядя на него.

— Виареджио скоро будет пытаться нанять наёмников. Много наёмников. У нас нет войска, но есть деньги. Вы должны будете…

— Я никому ничего не должна, — отрезала она.

— Хорошо, вы не должны! — посол поднял руки, признавая её правоту. — Но сделайте так, чтобы наёмники не были наняты! Если наёмников наймут, то война начнётся! Сейчас в окрестностях только три отряда, и…

— Хорошо, — безразлично оборвала его Джейн. Просто закончить с этим быстрее и вернуться домой. — Что ещё?

— Никогда не берите деньги у Бернардо. Ни при каких обстоятельствах. Он может предлагать их вам открыто, тайно, вам может казаться, что вы можете их у него отобрать — но вы не должны делать этого. Ни в коем случае не… — скрип двери оборвал его, и на площадку вышел мужчина в маске лисы.

— Добрый вечер, — приветливо проговорил он, доставая из внутреннего кармана трубку и набивая её. — Прекрасный приём, правда?

— Лучше некуда, — пробормотала Джейн, глядя на замершего посла. Хм. Посла ли? Боги, что за чушь он нёс.

— Да, действительно. О, фра, а у вас прекрасная маска! — он слегка дотронулся до маски летучей мыши, заставив посла вздрогнуть. — Кто её делал? Инганно? Нет, погодите — так с шерстью работает только Фальсо!

Джейн вздохнула и, взмахнув рукой на прощание лису с трубкой, застучала туфлями вниз по лестнице, оставляя посла неловко бормотать что-то в ответ. К чёрту этикет и вежливость, терпение на сегодня закончилось. Боги, просто отвратительный вечер. Хуже некуда.

Пока на заснеженной улице торопливо передавали приказ подать карету, Джейн с какой-то опустошённостью разглядывала отделанный мрамором холл, полный статуй. Боги, вот это место прекрасно. Мёртвые пейзажи, каменные люди — и необычайные тишина с прохладой. Вот бы все званые вечера проходили так.

Но они никогда так не проходили, тоскливо подумала Джейн и пошла прочь.

Слуги торопливо открыли дверь перед ней, и Джейн, кутаясь в пальто, вышла на заметаемую снегом ночную улицу. Двери кареты открылись, и наружу вывалился улыбающийся Кальдо.

— Как вечер, ваша милость?

— А ваш? — язвительно передразнила его она.

— Проиграл Фреддо половину получки, — он продемонстрировал ей колоду карт.

— Значит, у вас вечер был веселее, чем у меня, — грустно проговорила Джейн, благодарно принимая предложенную Кальдо руку. — Почему аристократы такие скучные и…

Истошный крик, грохот и рёв вырвался из ещё не успевших закрыться дверей галереи и заставил Джейн похолодеть. И что-то подсказывало ей, что этот холод не имел ничего общего с ледяным ветром.

— Ваша милость, — Кальдо осторожно взял её под руку. — Я понимаю, что вам хочется, чтобы вечер всё-таки запомнился, но…

— Заткнись и сбегай туда, — охрипшим голосом приказала Джейн. — Живо.

Кальдо заглянул ей в глаза, открыл рот и, тут же захлопнув его, скрылся в галерее.

А Джейн подняла взгляд в ночное небо, полное снега и звёзд.

Проклятье. Сейчас выяснится, что это просто лорд Скример — или как там этого ксилматийца зовут? — вернулся и снова облапал кого-то, а она снова будет чувствовать себя дурой. В который раз за вечер, чёрт подери.

— Ваша милость, вам стоит погреться, — Джейн и не заметила, как Фреддо выбрался из кареты и встал рядом с ней. — Полезайте в карету.

— Как только узнаю, что всё в порядке.

Она не знала, сколько они стояли на холоде, ветре и снеге. Фреддо молчал, тоже задрав голову и глядя в небо. Она тоже молчала, прикусив губу и борясь с отвратительным предчувствием в груди.

Грохот двери заставил её сердце провалиться куда-то вниз.

— Там кто-то расшибся на лестнице, — лицо Кальдо в этот раз не улыбалось.

— Кто? — убито спросила Джейн, хотя прекрасно знала ответ.

— Кто-то в маске то ли мыши, то ли крысы. И он вроде бы… — телохранитель замялся. — Вроде как посол Виареджио. Но это не точно, там сейчас неразбериха, поэтому лучше узнавать всё завтра, и… — он продолжал говорить что-то, но Джейн не слышала.

Это не могло быть совпадением. Нет, точно не могло. О боги.

А она-то думала, что ночь до этого была одинокой, неуютной и холодной.

— Лишь пешки, — прошептала она сама себе, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. — Пешки…

Кто же тогда игроки?

Джейн знала, что будет тяжело, но не догадывалось, что настолько.

В гостевой комнате было душно, шумно и тесно. Люди громоздились кто где — кто-то стоял прямо в дверях, кто-то, забыв приличия, влез на подоконник, а один патриций даже попытался забраться на антикварный столик. И забрался бы, если бы Джузеппе не стащил его. Все галдели, толкались и потели, нетерпение разливалось в воздухе с густым и резким запахом пота.

Джейн чувствовала их, чувствовала, как паук в центре паутины ощущает колебания каждой нити. Они ждали начала заседания, они ненавидели опаздывающих Серпенте и Теобальда, и, что самое главное, с каждой секундой ожидания они становились всё раздражительнее и разгорячённее.

И Бернардо — больше всех.

— Я всё ещё не понимаю, — он буравил её ненавидящим взглядом через весь стол, а его рука беспокойно крутила перо. — Каким образом присутствие здесь половины Лепорты поможет нашей работе?