Альманах «Подвиг» - Подвиг, 1981 № 04 [альманах]

София закрыла лицо руками.

— И вот, — продолжал он, заключая ее в объятья, — мы снова здесь в самый счастливый день нашей жизни.

София улыбнулась сквозь слезы, прижалась к мужу. Фрэнк вылез из машины, развязал душивший его галстук и остановился неподалеку от влюбленной парочки, поглядывая на них со скучающим видом.

— Это какое-то особое место? — спросил он, ставя ногу на километровый столбик, чтобы завязать ослабший шнурок.

— Это наш столбик, — сказала ему София.

— Птицы осквернили вашу святыню, — он показал на белые потеки гуано. — Ну, может, будет обниматься? Поехали! У вас целая жизнь впереди...

В половине шестого Фрэнк уже кружил по лабиринту узеньких улочек между Ривер-роуд и Гроген-роуд.

Дышалось здесь трудно от пыли и зловония, тротуары были забиты прохожими. Ветхие дома покосились, штукатурка осыпалась, краска на стеках давно вылиняла и облупилась.

Фрэнк вертел головой по сторонам, то и дело вопрошающе поглядывая на Кимати. Он вел машину медленно, чтобы ненароком не наехать на снующих по мостовой прохожих, беспризорных детей и собак.

— Ты уверен, что это здесь? — спросил он, свернув в очередной проулок.

— Да, лавка в конце улочки, — Кимати показал пальцем.— Вон тот дом с голубым фасадом.

Фрэнк втиснул «лендровер» между чьей-то машиной и ручной тележкой и какое-то время сидел не двигаясь, пристально Разглядывая лавку через стекло кабины.

Кимати вышел из машины, вытащил из багажника чемоданы. Фрэнк поспешил другу на помощь, и, растолкав прохожих, они пошли в лавку.

Дядя Едок, завидев их, расцвел от счастья. Он вышел из-за прилавка и пожал руку Софии, задержав ее тонкую кисть в своих мозолистых ладонях.

— Я так и знал, — воскликнул он, — какая красотка! Мой мальчик не ошибся в выборе.

София, от смущения не найдя приличествующих случаю слов, только улыбнулась в ответ.

Кимати представил дядюшке Фрэнка. Мужчины обменялись рукопожатием, и старик повел дорогих гостей по захламленной лестнице на второй этаж, в квартиру над лавкой.

— Вот ваш дом, — торжественно изрек старик, вручая Софии ключи. — Устраивайтесь. А я должен вернуться вниз.

Квартира состояла из двух комнат с вместительными встроенными шкафами и просторной кухней. Дядя перенес в кухню холодильник, стоившим раньше внизу, в подсобном помещении. Потолок в кухне был в копоти, на полках никакой посуды, одна пыль.

В гостиной тоже было голо, окна без занавесок, зато в спальне пол блестел — его недавно натерли, а на окнах красовалось новые ярко-красные шторы. Посредине стояла новенькая широченная кровать, застеленная сияющим белизной бельем.

София присела на краешек дорогого темно-коричневого покрывала, не скрывая восхищения. Мужчины расхаживали, присматриваясь, по квартире, а она тем временем взялась распаковывать чемоданы.

Кимати вслед за Фрэнком прошел в гостиную. Одно ее окно было как раз над входом в лавку, другое смотрело в замусоренный проулок и на унылые ржавые крыши соседних лачуг.

Фрэнк провел по пыльному подоконнику пальцем и заметил, как бы думая вслух:

— Итак, ты собираешься жить здесь.

— Собираюсь, — подтвердил Кимати.

Фрэнк покачал головой.

А что тебе не нравится?

— Все, — выпалил Фрэнк. — Посмотрика, под окном вонючая свалка.

Кимати выглянул в окно, глядящее в проулок. Мальчишка лет десяти уселся на мусорной куче по большой нужде. Кимати распахнул окно и окликнул сорванца:

— Эй, ты!

Тот от неожиданности вздрогнул и задрал голову.

— Проваливай отсюда ко всем чертям! — гаркнул Кимати.

Мальчишка пустился наутек.

— Этому будет положен конец! — твердо сказал Кимати.

Фрэнк невесело ухмыльнулся.

— Хватит тебе, Фрэнк, — сказал ему Кимати. — Нельзя же век вековать в саванне. Есть и другая жизнь.

— Возможно, — начал было, но так и не договорил Фрэнк.

Он простился с Софией, занятой устройством на новом месте, пожелал ей счастья и вслед за Кимати спустился в лавку. Дядя Едок был так занят покупателями, что не заметил их появления.

Фрэнк еще раз огляделся в лавке, от его глаз не укрылась ни пыль, ни зияющие пустоты на полках.

— Пытаюсь представить, как ты будешь здесь вписываться, — ответил он, поймав на себе недоуменный взгляд Кимати.

— Ну и что, по-твоему, — пойдет у меня дело?

— На полках пустовато.

— Ничего, за товарами дело не станет, — ответил Кимати.— Через две недели лавку нельзя будет узнать.

Фрэнк только покачал головой. Кимати проводил его до «лендровера». Они постояли на тротуаре, глядя на уличную толпу. Фрэнк закурил, отгораживаясь табачным дымом от терпкого запаха множества людей.

— Буду дышать чистым воздухом саванны и вспоминать о тебе с сочувствием, — сказал он.

— Ничего, — успокоил его Кимати, — авось и мы здесь живы будем.

— Никогда мне не понять, — пожал плечами Фрэнк, — как ты променял вольную жизнь и настоящее дело на это жалкое прозябание.

— Я пошел на это ради Софи, — объяснил Кимати. — Кроме того, здесь безопасно, никто тебя не подстрелит, можно жить без оглядки.

Фрэнк открыл дверцу «лендровера».

— Ты хоть сможешь сводить концы с концами?

— Может быть, мы не разбогатеем, но и голодать не будем, — сказал Кимати. — Дядя Едок кое-что в этом смыслит. Заезжай, когда будешь в городе.

Фрэнк уселся за баранку и торжественно произнес:

— Жду не дождусь увидеть, как ты здесь нахозяйничаешь. Будь здоров, Джонни!

— И тебе удачи, дружище! — Кимати сунул голову в окошко машины. — Кто теперь твой напарник?

— Дэниел Бокасси.

— Старый Дэк! — воскликнул Кимати. — Ты с ним не сработаешься!

Фрэнк усмехнулся:

— Всякий раз, когда он вскидывает винтовку, я прячусь у него за спиной.

Старому Дэну, как его все называли, было уже под шестьдесят. При ходьбе он заметно прихрамывал и стрелял таким образом, что подвергал опасности любого человека в радиусе одной мили. В довершение всего у него начисто отсутствовал глазомер. Однако старый Дэн был опытным, поднаторевшим в разных переделках егерем и первоклассным следопытом.

— Береги себя! — напутствовал друга Кимати.

— Желало удачи! — повторил Фрэнк и, развернувшись, укатил в сторону Ривер-роуд.

На следующий день по приезде Кимати уже занялся делами лавки. Дядю он отослал за новой партией товаров. Старик было возроптал — незачем, мол, заказывать всего помногу, но Кимати удалось его переубедить. Если уж заниматься торговлей, так с размахом. Дядя отправился в город, а Кимати заперся в лавке и начал придавать помещению новый вид. София тем временем убиралась и двигала мебель в квартире.

В полдень он устроил перерыв на обед. София принесла ему в лавку курицу и чапати. Она увидела, сколько дел успел он переделать за утро, и осталась очень довольна.