Генрих Боровик - Момент истины

— Сейчас? — спросил обрадованный Mopp шепотом и снял наушники.

— Подожди, скоро закончится,—улыбнулась она.

«... Мы понимаем, как трудно блюсти нейтралитет в этом стратегически важном районе земного шара. Наши острова весят очень немного, но они, как маленькие гирьки: если их положить на одну чашу весов, то баланс огромных гирь нарушится. Вот почему мы просим Совет Безопасности: пока не поздно, примите меры, остановите иностранную агрессию против нас».

Хольц поймал в видоискатель Стэннарда. Тот сидел в одним из кресел для прессы неподалеку от Морра и быстро писал что-то в блокноте, лежащем на откидном столике. Сзади него Гарри Максвелл ничего не записывал, только внимательно слушал.

...Желтое такси подъехало к большому дому на 88-й улице. Кларк расплатился и вошел в дверь, подле которой висела медная табличка «Д-р Фуллер». Он оказался в небольшой прихожей, которая заканчивалась коротенькой стойкой. За ней сидела медсестра в розовом накрахмаленном халатике, хрустящем, как конфетная обертка. И сама она была похожа на конфетку. Увидев Кларка, она положила трубку телефона, по которому разговаривала, поднялась со стула и улыбнулась.

— Здравствуйте, мистер Кларк, сейчас, посидите минутку.

Она показала на стул в небольшой приемной. Три человека, сидевшие там — мужчина и две женщины, — посмотрели на Кларка с почтительным любопытством. Даже рыжая пушистая собачка на руках одной из дам тоже, кажется его узнала.

Кларк улыбнулся для приличия, сел на стул и уткнулся в газету. Мимо розовой медсестры прошла еще одна хрустящая медсестра — в белом. Розовая дотронулась до нее рукой и показала и сторону Кларка. Белая восторженно расширила глаза.

Дети у дверей в зал Совета Безопасности уже с несколько охладевшим любопытством разглядывали людей, сидевших на разноцветных креслах. Выступал делегат, перед которым стояла табличка «Соединенные Штаты Америки».

«... Там, наверху, у входа в этот зал, я вижу детей, я хочу здесь перед ними во всеуслышание заявить: утверждения, будто Соединенные Штаты пытаются организовать интервенцию против Гранатовых островов, представляют собой грубейший вымысел. Соединенным Штатом меньше всего хотелось бы создавать напряженность в этой взрывоопасной части земного шара. Я торжественно заявляю это в присутствии детей мира.»

Кто-то из мальчишек дернул за косу девчонку, стоявшую впереди. Она обернулась и со счастливой улыбкой со всего размаху хлопнула другого мальчишку по голове сумкой с книгами.

Председатель Совета Безопасности притянул к себе микрофон.

— Мне кажется наша полемика сейчас бесполезна, поскольку мы не располагаем достаточной информацией. Мы обсудили проект решения послать в Республику Гранатовых островов группу известных журналистов для выяснения обстановки. Кандидатуры намечены, согласие журналистов получено. Через час на пресс-конференции вы узнаете их имена.

Журналисты поднялись со своих мест. Стэннард энергично пробирался к выходу, держа о руке уже написанную корреспонденцию.

Mopp снова постучал по столику Катлен три раза, и она сразу же, продолжая ритм его ударов, ответила. Наушники сняты, оба поднялись и пошли к выходу.

У самых дверей Mopp остановил человека, шедшего впереди. Тот обернулся. Они пожали друг другу руки

— Значит, едем, — сказал Mopp.

— Значит.

— Вы знакомы? Гарри Максвелл. Катлен Габю.

— Я очень люблю читать вас, мадемуазель Габю,— любезно сказал Максвелл. — Но смотреть на нас вообще одно удовольствие.

— Давай, давай, на выход,— засмеялся Mopp и толкнул Максвелла в спину.

— Боже мой, тот самый Максвелл, которым я зачитывалась еще студенткой! — сказала Катлен.

— К сожалению, — ответил польщенный Максвелл.

— Почему «к сожалению»?

— Потому что «тот самый» в данной ситуации означает, что Гарри Максвелл уже безнадежно стар.

Кларк вошел в маленькую комнатку — один из приемных кабинетов известного нью-йоркского врача. Сам он, маленький, седенький, стремительный старик, в это время появился из соседнего кабинета, в котором принимал другого пациента. На его лице угасала профессиональная улыбка прощания. Сестра на ходу подала дезинфекционную салфетку, он протер себе руки, и в это время лицо его было утомленным и серьезным.

Кларк поднялся навстречу Фуллеру.

— Здра-авствуйте, мой дорогой, — сказал врач, входя. Лицо его снова было озарено улыбкой. — Ну и погодка сегодня, скажу я вам...

И почти без паузы, экономя время, он продолжал, посерьезнев:

— Я попросил вас приехать, Фрэдди, потому что ситуация, к сожалению, неважная. Рецидив. Причем, кажется, бурный. Нам удавались сдерживать болезнь все эти годы, но она скопила силы против нас. Одним словом, нужна новая перекачка крови и, вероятнее всего, операция.

— Я знал,— кивнул Кларк — Я сразу так и подумал когда вы мне позвонили. — И помолчав, спросил: — Неужели еще одна операция? Ведь это будет пятая.

— Я достаточно заработал на вас, — жестко указал старик,— мог бы и пощадить.

— Она отлично чувствует себя ...

— Знаю. И это усугубляет мои опасения.

Они помолчали. И, наверное, только дли того, чтобы заполнить тяжелую паузу, врач спросил, устало потирая себе глаза:

— Как там на этих ваших любимых Гранатовых островах? Воины не будет?

— Мне лететь туда завтра.

— С группой журналистов? Я слышал по радио.

— Но я, конечно, откажусь теперь.

— Да, придется... — Доктор подумал секунду, поднял глаза на Кларка:

— А Инга знает о поездке?

— Уже собирает мне чемодан.

— На сколько времени вы летите?

— Ровно на десять дней. Через десять дней назначено новое заседание Совета Безопасности.

Врач помедлил, раздумывая. потом сказал резко:

— Не отказываетесь. Нет. Это ее испугает. Она держится все годы не столько на медицинской помощи, сколько на своей феноменальной уверенности, что все обойдется. Если вы вдруг отмените поездку, она поймет, что дела ее на этот раз серьезнее, чем обычно.

— Я найду, как объяснить ей.

— С ее интуицией она раскусит вас сразу,— уверенно возразил доктор. — Нет, нет, даже лучше вам улететь, a то будете ходить тут с вислым носом... Летите, разбирайтесь, а мы начнем готовить ее к операции. Исподволь, будто к пустяку. Я положу ее на стол через две недели. Но вот тогда уж будьте любезны быть здесь.

Дверь приоткрылось, и в кабинет заглянула сестра На лице седенького человека в белом халате появилась улыбка, с которой он привык встречать и провожать своих пациентов.

— Всего хорошего, мой дорогой, уладьте там, пожалуйста, на этих Гранатовых все, что можно. Вы нам привозите мир, а мы в обмен ставим на ноги Ингу. Поцелуйте ее от меня.

Последние слова врач говорил уже в коридоре, поправляясь в другую комнату к следующему пациенту и вытирая руки спиртовой салфеткой. Лицо было строгим, даже мрачным. Но прежде чем открылась следующая дверь, он уже произносил с лучезарной улыбкой: