Питер Гринвей - Человек, который похитил королеву и распустил парламент

Представитель США опустился в кресло. В зале царила мертвая тишина. Слова опять попросил представитель Англии:

— Во-первых, я напомню представителю США, что не нам принадлежит инициатива выдвижения данного проекта. Что же касается полномочий правительства, которое я представляю, то разрешите напомнить, что оно признано не только этой организацией и большинством стран мира, но и Соединенными Штатами, к вашему удивлению. США ведут с нами торговлю, по-прежнему имеют свои капиталовложения, поскольку знают, что страна не перестает существовать из-за коренного изменения правительства, если не считать примера с Китаем.

Это, очевидно, уже другой вопрос. Сейчас мне хотелось бы сказать следующее. Если старый поджигатель войны с Тайваня приемлем для США в качестве президента Китайской Народной Республики и его представителю дозволено занимать место в Совете Безопасности, то капитан Вайатт, без сомнения…

Конец фразы был заглушен смехом зала. Сондерс сам смутно понимал, чем вызвано это веселое возбуждение.

— Мы изложили свою позицию. Англия поддерживает проект резолюции безоговорочно. США ставят под вопрос наше право присутствовать здесь. Может быть, представитель США разъяснит свою позицию в отношении Родезии.

Представитель США: Соединенные Штаты не могут содействовать целям военного авантюриста.

Представитель Англии: Наша цель — разрешение вопроса в рамках ООН. Это вопрос о международном сотрудничестве. Законность нашего правительства не может влиять на решение вопроса в целом. Либо вы за проект резолюции, либо против него.

Представитель США: Я жду объяснения причины, по которой незаконное правительство отказывается признать существование ранее созданного, но тоже незаконного правительства.

Представитель Англии: Речь идет о разных вещах. Наша страна экспериментировала в политической сфере давно, еще раньше, чем США обрели независимость. Сейчас она экспериментирует снова, освобождаясь от устаревших формул, прогнивших традиций, и пытается пересмотреть демократические принципы в свете новых требований. Английский народ в достаточной мере политически сознателен, чтобы понять то, что пытается сделать новое правительство, и дать свое согласие на это.

В Родезии несколько сотен тысяч белых поселенцев держат власть над страной, которая может считаться их собственностью только по праву наследников тех, кто захватил эту землю. Дети, внуки и правнуки захватчиков лишают во много раз превосходящее их по численности африканское население определенных прав, которые сами США не могут или не хотят обеспечить своему цветному населению.

Поэтому я хотел бы спросить представителя США, почему он с подозрением смотрит на нашу страну, в которой временно преобладает власть меньшинства, и в то же время поддерживает тайваньский режим в его требованиях власти над всем Китаем? Почему он настаивает на пролитии крови, объявляя о намерении добиться минимальных прав для народа Вьетнама, и почему он не согласен на такую же меру ради интересов большинства населения Родезии?

Представитель США: Это просто неумно.

Представитель Англии: С вашей стороны весьма неэтично ставить под сомнение нашу искренность в стремлении избежать катастрофы, которая может зажечь пожар войны во всей Африке.

Исходя из прецедента, с которым США согласились в 1950 году и согласно которому не требовалось решение Совета Безопасности, проект резолюции, предложенный Замбией и призывающий Генеральную Ассамблею санкционировать применение военной силы в Родезии был одобрен большинством голосов. Португалия и ЮАР голосовали против этой резолюции, а США и Западная Германия воздержались.

Это был триумф Сондерса как дипломата. Однако ему больше не довелось выступать в качестве представителя Англии. После суда, когда он был условно приговорен к пяти годам тюремного заключения «за пособничество», он заболел и перестал заниматься политикой. Он, конечно, писал мемуары, но они не увидели свет. Сондерс умер, не раскаявшись в том, что сделал во время событий тех дней.

Риггу и компании пришлось расталкивать членов клуба, горячо обсуждавших последние сообщения из ООН, поступавшие по телетайпу. Служитель уже перестал отрывать бегущую ленту и наклеивать ее на листы, которые он обычно вывешивал на доске около своей комнаты.

Наверху, вдали от шума, собралась пятерка. Даже Лэнгли прибыл вовремя, последним, но точно в назначенное время. Он задержал свой взгляд на сидевших молча компаньонах и только потом занял свое обычное место.

Первым, в нарушение всех традиций, заговорил Комптон-Дуглас:

— Наши действия запоздали. Они завтра или послезавтра отправляются. Пять тысяч наших лучших парней! Это национальный позор.

Минтер говорил спокойно, может быть, потому, что охватившая его злоба как-то смягчила голос.

— Нужно было действовать раньше, — сказал он.

— Моррисон мертв, — напомнил ему Лэнгли. Ригг взорвался:

— Моррисон! Какое это имеет значение! Он пустое место. Нам нужно уничтожить всю компанию и Вайатта в первую очередь.

— Чего только не говорилось в ООН от нашего имени! — воскликнул лорд Уинлос.

— Чертовы негрофилы! — прорычал Ригг.

— Мы не поможем делу, если будем злиться, — спокойным голосом произнес Лэнгли. — Все идет прекрасно, отлично.

Все с удивлением посмотрели на Лэнгли.

— Отлично? — Это было все, что мог сказать Ригг.

— Он сделал шаг, который был нам нужен. Я лично не думал, что он совершит такую глупость. Совершив губительную политическую ошибку, Вайатт обрек себя. А ведь он мог бы не делать этого.

— Мы не можем простить ему этого! — угрожающе крикнул Ригг.

— Конечно нет. — Лэнгли был удивительно спокоен и рассудителен. — Но плоду нужно дать созреть.

— А потом? — нетерпеливо спросил Минтер.

— А потом… мы сделаем то, что нужно. Не надо только торопиться. Устроим небольшое совещание — Микер, Ригли и мы все.

Лэнгли посвятил «Кабал» в свои планы относительно вопросов, которые надлежало обсудить. Десять минут спустя они пришли к полному согласию.

Сообщения радио, телевидения и печати о резолюции, принятой ООН, а также известие о том, что английский контингент первым отправляется для «полицейских действий», вызвали широкую волну протеста, которая не ограничилась одними только словами. Откровенная злоба охватила людей во всех районах страны, где проживали в сколько-нибудь значительном количестве иммигранты. Бирмингем, Слоу, Ноттингем и Лондон также были захвачены этой волной гнева. В ту ночь и весь следующий день имели место отдельные, а иногда и организованные нападения на негров, их автомобили и даже дома. Людей избивали, терроризировали. По сути дела, это были первые жертвы родезийского конфликта. Бутылки с бензином, брошенные в окна, явились признаком приближавшейся катастрофы. Повсюду на стенах появились надписи: «Негры, убирайтесь домой». В течение дня агитаторы свободно вели свою работу, но потом затихли. Вайатт приказал принять строгие меры, дал указания полиции преследовать возмутителей спокойствия. Однако, судя по поступавшим донесениям, практически эти указания не выполнялись.