Йорн Хорст - Гончие псы

Она вспомнила, что читала что-то о красной спортивной машине в архивах газеты, и зашла под своим именем на сайт. Поиск дал два результата, связанных с делом Сесилии. Было очевидно, что красный автомобиль вызвал интерес отца и других следователей. На той же пресс-конференции, на которой водителя белого «Опеля», замеченного на перекрестке Гюмсеред, попросили связаться с полицией, красная машина была объявлена в розыск.

В статье два дня спустя было коротко написано, что красный спорткар больше не вызывает интереса.

Только через полчаса Лине нашла этому объяснение. Женщина, которая отдыхала со своей семьей в кемпинге возле бухты Блокке, вышла на связь. Она объяснила, что машина принадлежала женатому мужчине из Бэрума, который жил в соседнем вагончике. Они регулярно встречались в том лесу, где регулярно наблюдали машину, для, как было обозначено, «интимного времяпрепровождения».

Так повседневные тайны вставляли палки в колеса и отнимали время у следователей.

Также, например, был замечен одетый в черное мотоциклист, который остановился возле кармана для автобуса и вошел в лес. Свидетель, который его видел, полагал, что он нес что-то с собой, а вот другой свидетель, наблюдавший, как мотоциклист выходил из леса, ничего такого не заметил. В актуальной области был произведен поиск с собаками, в результате чего была найдена закладка с почти тремястами пятьюдесятью граммами амфетамина.

История с мотоциклистом была разгадана, хотя его и не идентифицировали. Пока что Лине отметила троих людей, которых следователи не могли отследить. Несколько свидетелей видели мужчину с фотоаппаратом. Его наблюдали в нескольких местах вдоль побережья, и казалось, что он двигался по той же дороге, которую Сесилия выбрала для пробежки. Лине не нашла свидетелей, подходящих под описание. Еще был мужчина в черной майке, появлявшийся в нескольких показаниях, и серый фургон, который поворачивал возле усадьбы Гюмсеред примерно в то же время, когда Сесилия отправилась на пробежку.

Пламя в камине сожрало последнее полено. Оставались только угольки. Она поднялась, взяла в руки корзину для дров и вышла на улицу. От чтения голова сделалась тяжелой, и было приятно вдохнуть свежий воздух. На небе появилось несколько прорех в бесконечных облаках, и впервые за много дней девушка увидела намек на голубое небо.

Она зашла в дровяной сарай, наполнила корзину и вынесла ее на улицу. Мобильный телефон сигнализировал, что пришло новое сообщение. Она поставила дрова на веранду и открыла его. Сообщение было от Томми, он писал, что хотел бы больше времени проводить с ней. Она не знала, что ему ответить, и в результате написала, что ей было приятно, когда он навестил ее во Фредрикстаде.

Затем она открыла журнал звонков и выбрала незарегистрированный номер, с которого Юнасу Равнебергу позвонили за несколько часов до его смерти. Тот звонок заставил Равнеберга связаться с адвокатом. Она регулярно звонила по этому номеру, но ей не отвечали. И в этот раз шли гудки, но телефон никто не взял.

Она зашла в дом и положила в камин несколько поленьев. Потом решила проверить онлайн-газеты и электронную почту, прежде чем накинуться на новую папку с документами по делу Сесилии. Пришел мейл от одного из коллег Лине из отдела проверки фактов. Тема письма: «Юнас Равнеберг». Сообщение было коротким, состояло из ключевых слов и включало в себя не больше того, о чем просила Лине.

В реестре недвижимости нашли квартиру во Фредрикстаде, на улице В. Блакстад, 78, зарегистрированную на Юнаса Равнеберга, а также недвижимость в Ларвике, записанную только по номеру хуторского хозяйства и кадастровому номеру. Сводка по адресам из реестра показала, что Равнеберг много лет жил по незарегистрированному адресу, прежде чем поселился примерно на два года в Ставерне по адресу улица Миннехаллвейен, 28. Потом он переехал во Фредрикстад.

Лине открыла адрес в Ставерне в телефонном каталоге и нашла четырех зарегистрированных мобильных абонентов. Судя по именам, это были члены одной семьи.

Она написала короткий мейл обратно, в котором поблагодарила коллегу за помощь и попросила выяснить, был ли еще кто-нибудь, кроме Юнаса Равнеберга, зарегистрирован по этому адресу.

Потом она открыла карту на сайте коммуны и вбила туда номер хуторского хозяйства и кадастровый номер. Появившийся на экране кусочек карты относился к области Манвик. Синяя отметка стояла на карте прямо возле реки.

Она решила увеличить масштаб и приблизила хутор. Он состоял из двух больших зданий и одного поменьше. К ним вела извилистая дорога. До ближайших соседей было далеко.

Она решила посмотреть на тот же участок на карте, отображавшей вид с самолета. На экране появился сельский пейзаж, разделенный надвое речкой, которая текла на юг. Разноцветные поля укрывали землю лоскутным одеялом. По границе очерченного синим участка рос густой лес, маленькая группка домов была едва видна из-за деревьев.

Юнас Равнеберг до последнего момента числился владельцем этого небольшого хозяйства, хотя и переехал в Ларвик семнадцать лет назад.

Лине снова вошла в режим карты и открыла общий вид. Владения Равнеберга в Манвике были всего в пяти километрах по воздуху от того места, где в последний раз видели Сесилию. Расстояние до того места, где ее нашли, было еще короче.

Запах костра въелся в одежду Вистинга. Он повесил куртку проветриться на крючок возле двери, но чувствовал, что едкий запах остался в волосах.

Вокруг дома начало смеркаться. Сумерки наступали, чуть подкрашивая красным облака на западе.

Лине услышала, что он пришел, и открыла дверь. Она успела занять его место на диване и теперь снова уселась туда с ноутбуком, положив его прямо перед собой. На столе и диванных подушках возле нее лежали документы. На многих были желтые клейкие листочки с записями. На стену, где он повесил три фотографии, она добавила карту и несколько выдержек из документов. Он узнал цитату из сообщения, записанного Сесилией на кассету.

– Ты что-нибудь выяснила? – спросил он и сел на один из стульев.

Лине не шелохнулась.

– Ничего существенного, но я никак не могу забыть, что у Рудольфа Хаглунна не было никаких повреждений.

Она повернулась и показала на фотографию с реконструкции.

– Похититель, которым, как вы полагаете, был Рудольф Хаглунн, был одет в белую футболку, но у Хаглунна не было на руках ни единой царапины.

– Его задержали через две недели после похищения, – напомнил Вистинг. – За это время царапины могли и зажить.

– Она ведь должна была сопротивляться, когда он ее убивал? – возразила Лине. – Когда ее нашли, она была мертва в течение всего нескольких часов. Вы схватили его через два дня.