Джеффри Арчер - Заговор

— Да, сэр.

— И вот еще что: сегодня вечером я обедаю с президентом. Возможно, мне удастся у него получить кое-какую информацию. Я все еще надеюсь, что мы держим ход событий под контролем. А теперь взгляните на это. — Директор протянул ему портрет греческого священника, сделанный службой идентификации. — Версия миссис Казефикис, — сказал он. — Что вы думаете об этом изображении?

— В принципе схвачено неплохо, — сказал Марк. — Хотя он не так уродлив. Чувствуется, что ребята знают свое дело.

— Меня беспокоит, — сказал Директор, — ощущение, что я где-то видел эту физиономию. Перед моими глазами прошло так много преступников, что просто невозможно припомнить конкретно кого-то из них. Но, может быть, я вспомню, может быть, я вспомню…

— Понимаю, — сказал Марк. — Он всюду опережает меня на двадцать четыре часа. Это сидит во мне, как заноза.

— Считайте, что вам повезло, молодой человек. Думаю, что опереди вы его, и Ариана Казефикис была бы мертва. И вы скорее всего тоже. Я все еще держу в доме миссис Казефикис человека на тот случай, если он снова появится, но, думаю, этот подонок слишком профессионален, чтобы пойти на такой риск.

Марк кивнул. Тут спорить не приходилось.

Вспыхнула красная лампочка внутренней связи.

— Да, миссис Макгрегор?

— Вы опаздываете на встречу…

— Спасибо, я почти готов. — Директор положил трубку. — Жду вас завтра в это же время, Марк. — В первый раз он назвал его по имени. — Переверните все до последнего камешка, у нас осталось всего четыре дня…

Марк вернулся в библиотеку конгресса, чтобы еще раз изучить данные о семи сенаторах, оставшихся в его списке. Ему предстояло переворошить огромную кучу сведений, поступивших со всех концов страны, один из семи должен быть выделен из списка — но кто именно?

Через полтора часа Марк вздохнул — это был долгий, усталый вздох человека, который запутался окончательно. Все! Ему тоже надо торопиться, если он хочет успеть. Он вернул подшивки периодики, «Сообщения конгресса», подборку статей Ральфа Нидера и бегом пересек улицу. Быстро спустившись на Конститьюшен-авеню и вырулив на Мемориал-бридж, он машинально глянул в зеркальце заднего обзора. Ему показалось, что он узнал следовавший за ним автомобиль… Или то была память о прошлом четверге?

Марк поставил машину на обочину дороги. К нему сразу направились двое из Секретной Службы. Марк предъявил удостоверение и медленно пошел по дорожке, чтобы присоединиться к тем, что в мрачном молчании стояли вокруг двух свежевырытых могил, готовых принять в себя двоих, еще неделю назад воплощавших в себе жизнь куда больше, чем большинство тех, кто пришел на их похороны. Вице-президент представлял официальную администрацию. Он стоял рядом с Нормой Стеймс, чью хрупкую фигурку в черном поддерживали двое ее сыновей. Билл, старший, стоял рядом с человеком гигантского роста, который был отцом Барри Колверта.

Надтреснутый скорбный голос священника прозвучал в холодном воздухе. Гробы были покрыты легкой водяной пылью, потому что всю ночь шел дождь. Отцу Грегори помогал молодой капеллан в белой рясе с черным воротничком.

— И да воссияет над ним Твое невыразимое величие, — сказал отец Грегори.

Рыдающая жена Ника склонилась над гробом и поцеловала бледный лоб своего мужа. Крышки закрылись. С последними словами молитвы гробы стали медленно, словно нехотя, опускаться в могилы. Марк, сдерживая слезы, смотрел на происходящее: это он должен был лежать в гробу, это его должны были опускать сейчас в могилу.

Вернувшись с заседания комитета по иностранным делам, Марк позвонил Элизабет и договорился о вечерней встрече. Затем он позвонил мисс Макгрегор и дал ей номера телефонов, по которым его можно будет застать вечером: домашний, телефон ресторана и квартиры Элизабет. Миссис Макгрегор молча записала их.

На обратном пути его сопровождали две машины: синий «форд-седан» и черный «бьюик». Заехав в гараж, он, как обычно, кинул ключи Симону, избавившись от давящего, но уже привычного ощущения, что за ним постоянно наблюдают, и постарался думать о более приятных вещах.

…Директор чистил лацканы смокинга, готовясь к обеду с Президентом Соединенных Штатов…

Марк шел по улице, все еще оглядываясь. «Господи, я обожаю эту девушку! Это единственное, в чем сегодня я совершенно уверен. Если бы только я мог избавиться от этих давящих мыслей о ее отце… И даже о ней!»

Он зашел к Блекистону и заказал одиннадцать роз — десять красных и одну белую. Девушка вручила ему карточку и конверт. Он торопливо набросал на конверте адрес и имя Элизабет, а на карточке написал: «Люблю» и добавил:

— Пошлите цветы, пожалуйста, сразу.

— Хорошо, сэр.

Дома он тщательно оделся. Черный пиджак? Слишком строго. Голубой? Слишком молодит, а он и так похож на мальчишку. Вот этот — из грубой ткани. Рубашка. Белую, и без галстука. А может, синюю, деловую и с галстуком? Нет, все же белую. Правда, она выглядит как символ невинности… Значит, синюю. Ботинки: мокасины или со шнурками? Предпочтение мокасинам. Носки. Ну с этим просто: темно-синие. Подведем итог: грубошерстный пиджак, синюю рубашку, темно-синие носки, такой же галстук, черные мокасины. Одежду аккуратно разложить на постели. Побриться и вымыть голову — мне нравится, когда волосы слегка вьются. Т-так, крови нет. Лосьон после бритья. Расчесать завитки. Обратно в спальню. Красиво завязать галстук, застегнуть «молнию». Не получается. Еще раз. Взгляд в зеркало. Просто ужас. Ну, черт с ней, с модой. Чековая книжка, кредитная карточка. Брать ли оружие? Все в порядке. Закрыть дверь. Нажать кнопку лифта.

— Дай-ка ключи, Симон!

— Ну и ну, провалиться мне на этом месте. — Симон выпучил глаза.

— Лучше открой ворота поскорее, потому что, если я опоздаю, тебе несдобровать.

— Сию минуту, Марк!

Прекрасный вечер, а теперь в машину, взгляд на часы: 19.34.

Директор еще раз осмотрел смокинг…

Нет со мной больше Руфи. Прислуга прекрасно работает, но все же это не то. Налить глоток шампанского. Смокинг чуть жмет — этот покрой уже выходит из моды. Рубашки только что из чистки. Подойдет черный галстук. Черные туфли, черные носки, белый платок в нагрудный карман — все в порядке. Прикрыть душ. Ах, как бы получить от президента какую-нибудь полезную информацию? Черт, где же мыло? Придется вылезать из-под душа. Что за запах у этого сегодняшнего мыла? Оно годится только для гомосексуалистов. Надо раздобыть из армейских запасов. С душем покончено. На весы: ого! Скинуть бы фунтов пятнадцать! Побриться. Старое доброе лезвие. Он давно уже решил бриться не более одного раза в день, за исключением тех случаев, когда обедает у президента. Отлично! Теперь одеться. Все пуговицы на месте: «молнии» он терпеть не может. Затянуть черный галстук. Руфь отлично завязывала галстуки, но об этом не вспоминать. Проклятье, не получилось. Наконец-то. Проверить бумажник. Все на месте. Президенту предстоят тяжелые времена. Сказать прислуге, что буду около одиннадцати. Плащ. Специальный агент, как всегда, подле машины.