Энцо Руссо - Логово горностаев. Принудительное поселение

Он вскинул пистолет, но тут же его опустил. В фургоне никого не было, он лишь перекрыл им дорогу. Если врезаться в этот «танк», их «опель-кадет» разлетится на куски.

— Назад, назад! — завопил он дружку, который зверски матерился.

Но едва «опель-кадет», заскрежетав тормозами, дал задний ход, почти одновременно грянули два сухих выстрела. Машину занесло на обочину. Микеле, который в смотровое стекло видел лишь пустую площадь, обернулся с пистолетом в руке и через стекло заднего обзора различил двух человек в штатском. Один прятался за газетным киоском, второй — за колонной церкви, и оба стреляли по шинам их «опель-кадета».

— Даже мертвым Паломбелла нас облапошил! — прорычал Микеле.

С переднего сиденья он выстрелил в человека, который укрылся за газетным киоском. Сразу за мягким щелчком глушителя загрохотал «магнум» Чиро. Но все шины уже были продырявлены. Оставалось одно — выскочить из кабины. Но едва Микеле распахнул дверцу, как послышался рев сирены и полицейская машина выехала на площадь из ближнего переулка. Приблизилась к «опель-кадету» и остановилась в нескольких метрах от него.

— Бросайте оружие и выходите с поднятыми вверх руками! — прокричал в мегафон властный голос.

Казалось, это сцена из приключенческого фильма — опустевший городок с жителями, притаившимися за закрытыми ставнями, и кровавая схватка на площади.

— Что делать, Мике́? — прошептал Чиро, тоже лежавший на сиденье. Он повернул свою воробьиную головку и поглядел дружку прямо в лицо.

— А что тут поделаешь? Свою работу мы выполнили. Теперь Дядюшке Нтони остается лишь вызволить нас из тюряги!

Все с самого начала сложилось плохо. Они потеряли драгоценное время, шатаясь по полям и по берегу реки. Не мудрено, что Паломбелла их заметил и заподозрил неладное. Но предупредить полицию — дело подлое. Грозные мафиози защищаются сами либо с помощью своих сообщников. Микеле заранее представил себе, как сморщится насмешливо и втайне возликует Дядюшка Нтони, когда узнает, что дон Пеппино, Барон, со страха наделал в штаны и кинулся в объятия фараонов. Он презрительно сплюнет, восседая на своем вращающемся троне, и сотрет из памяти этого труса, о котором и вспоминать-то больше не стоит.

— Бросай пистолет, Чиро, — уныло сказал он. И первый кинул свой.

Очнувшись, Барон вдруг почувствовал, что тело его отяжелело. «Похоже, я еще и локоть разбил. Десять лет назад со мной такого бы не случилось. Сразу же вскочил бы с земли, а не остался бы ощупывать, целы ли кости!»

Он похолодел, ощутив, как на ладонь густой струей стекает кровь. Зло выругался и как-то сразу приободрился.

«Куда они мне вмазали, эти суки?»

Осторожно попробовал повернуться и тут только заметил, что его придавило к земле грузное тело дона Тарчизио. И сразу сообразил, что это он и истекает кровью.

— Дон Тарчизио! — крикнул он, привстав на колени. Тело дона Тарчизио рухнуло на утрамбованную землю.

В тот же миг с центральной улицы донеслись три выстрела. «Что еще там стряслось? — изумился Паломбелла. — Кто стреляет? Ведь наемный убийца вел огонь из пистолета с глушителем».

Ему хотелось немедленно помчаться к центру вслед за «опель-кадетом», но на руках у него лежала голова дона Тарчизио. И откуда-то все льется и льется кровь, черная сутана покрывается рыжими пятнами.

Когда он увидел выехавшую из аллеи незнакомую машину — а он знал все до единой машины в самом городке, — то мгновенно насторожился. Незнакомец, сидевший рядом с водителем, к тому же всем телом подался к опущенному стеклу машины. Он сразу понял, что в него, Паломбеллу, целятся, и упал на землю, увлекая за собой дона Тарчизио, — останься он стоять, все пули наверняка были бы его. На землю он рухнул молниеносно, а дон Тарчизио упал на него и получил последнюю, третью пулю. Ту, что называют «страховочной». Прошло еще несколько секунд, завыла сирена и быстро смолкла. Полиция? А кто же еще?

— Дон Тарчизио, — тихонько позвал он. Но вскоре понял, что и кричать, и окликать его уже бесполезно. Отнял руку, державшую голову священника и обтер кровь о брюки. Глубоко вздохнул. Ощутил запах влажной земли и сладковатый запах крови.

— Всему есть предел, — искренне опечалившись, прошептал он так, точно читал заупокойную молитву.

И в самом деле, где же справедливость, если убивают невинных! И тут к нему подбежало с десяток людей сразу. Он передал в их заботливые руки мертвого дона Тарчизио и встал. Его взяли в кольцо карабинеры — старший сержант Брандолин, сержант Траинито, рядовой Сартори, все трое в штатском — и еще три незнакомых Паломбелле карабинера в мундирах.

Барон никак не мог понять, как это они тут все вместе очутились почти в момент убийства.

За карабинерами стояли жители городка. Молча смотрели на своего приходского священника, лежавшего на мокрой от расплывающихся пятен крови земле. Аптекарь, ставший на колени, покачал головой. «Скорую помощь» вызывать бесполезно: мертвого не оживишь!

Жители городка были в полнейшей растерянности. А карабинеры в мундирах уговаривали их разойтись по домам.

— Все кончено. Не топчитесь тут!

Вдруг старая женщина отделилась от толпы, вскинула руку и ломким от гнева голосом крикнула дону Джузеппе:

— Лучше бы ты сдох, проходимец! Прикрылся доном Тарчизио, как щитом, трус!

Это была искра, брошенная в стог сена. Горожане угрожающе сомкнулись вокруг Барона, стали осыпать его проклятиями. Они жаждали мести, сейчас, немедленно. Карабинерам пришлось взять его под свою защиту. Под их охраной он добрался до полицейского помещения, где уже собрались, неимоверно теснясь, все карабинеры, кроме одного, стоявшего в дверях и не пускавшего внутрь разъяренных горожан.

В комнате, с железными наручниками на руках, сидели два «янычара» Дядюшки Нтони.

— Неплохо ты дельце провернул! — с насмешкой сказал лысый бандит дружку, толкнув в бок онемевшего от изумления компаньона. «Так, значит, правдивы слухи об удивительной способности Джузеппе Паломбеллы счастливо избегать смертельной опасности. Спастись от пуль, выпущенных с расстояния пяти метров, — это почти невероятно».

Изумление, чуть ли не восхищение сменилось, однако, более серьезными раздумьями о своей дальнейшей судьбе. Раз свою цель они не поразили, Дядюшка Нтони и пальцем не пошевелит, чтобы им помочь. Оставалась надежда на побег из тюрьмы. Вещь вполне даже выполнимая, но она потребует немало времени. И тут они увидели, что у Паломбеллы руки в крови, и все поняли. Чиро осуждающе покачал своей птичьей головкой.

— Что я тебе говорил, упрямец? Священник на дороге — вестник несчастья!

На улице толпа продолжала злобно шуметь. Время от времени до них долетали особенно громкие голоса. Кто-то обещал самолично прикончить этого мафиозо — только бы его одного без охраны выпустили сейчас на улицу.