Николай Леонов - Проклятая усадьба

Гуров подошел к окну и выглянул в парк. Там по дорожке прохаживалась Татьяна Кононова и с кем-то увлеченно говорила по телефону. Интересно, с кем? И о чем? Ну, это как раз нетрудно установить. Но вряд ли Татьяна Михайловна доверяет важные разговоры телефону. Эти разговоры идут наедине, в уединенном месте. И один из таких разговоров невольно подслушал садовник. Попытка рассказать об этом Гурову стоила несчастному старику жизни. Сейчас у него не было сомнений: оба убийства – и Кононова, и Брянцева – дело рук этой «сладкой парочки», управляющего и вдовы.

Но мало быть в чем-то уверенным – надо это еще доказать. Гуров, как сыщик с многолетним стажем, это хорошо понимал. Он видел, как рассыпались в суде дела, где вина подсудимых была следователям очевидна. Однако она не была подкреплена надежными доказательствами. И дела оканчивались мягкими приговорами, подсудимые получали символические сроки (чаще всего те, которые они уже отсидели в предварительном заключении) или их вообще оправдывали. «Нет, я должен сделать все, чтобы этот милый человек, хладнокровно выкопавший яму своему хозяину и его семье, не был оправдан, – подумал Гуров. – Чтобы он получил тот срок, которого заслуживает. И чтобы свое наказание получила и «несчастная вдова» Татьяна. Но для этого мне надо постараться. Надо опросить всех свидетелей, чтобы они вспомнили, где видели этих двоих вместе. Пусть по крохам, но я соберу это доказательство. Я докажу, что между ними существовала связь, что они действовали сообща. Затем мне нужно провести обыск в комнате управляющего. Не может быть, чтобы там не нашлось каких-то следов подготовки убийств Кононова и Брянцева. Ну, и кое-что у меня уже есть. Наташа может рассказать, как слышала женские шаги в коридоре и как вслед за тем ее дверь заперли. А охранник Егор видел, как Татьяна отпирала эту же дверь. Хотя нет, это свидетельство шаткое… Она может сказать, что просто хотела постучаться к Наталье, что-нибудь попросить – скажем, ту же таблетку от головной боли, а потом передумала. Да и ее странное «алиби», полученное от Сургучева, – да, оно выглядит искусственным, но вины оно не доказывает! Нет, надо еще много работать…»

И Гуров погрузился в размышления, составляя план предстоящих следственных действий.

Следующие несколько часов Гуров провел, реализуя этот план. В первую очередь он начал вновь, что называется, по третьему кругу, опрашивать всех живущих в усадьбе. Теперь его интересовали не подробности того вечера, когда был убит Кононов, и не привычки обитателей усадьбы – как было в первые два раза. Теперь его интересовало только одно – управляющий и Татьяна Михайловна, их образ жизни, их отношения между собой.

Эти беседы по понятным причинам надо было скрывать более тщательно, чем в первые два раза. И Гуров уходил со своими собеседниками в парк или запирался с ними в своей комнате, или в каком-нибудь еще уединенном месте. И, опять-таки по понятным причинам, в круг его собеседников никак не могли попасть двое обитателей усадьбы – управляющий и Татьяна. Сыщик понимал, что спустя некоторое время подозреваемые могут догадаться, что речь идет о них. Не могут не догадаться – люди они хитрые, опытные. Могут догадаться, насторожиться – а потом и что-то предпринять. А учитывая характер этих людей, ждать от них можно было чего угодно. Сыщик чувствовал, прямо физически чувствовал, что он не успевает собрать нужные улики, что убийцы готовы вновь его опередить, как было с садовником Брянцевым. Надо было предпринять какой-то решительный, нестандартный шаг. И после некоторого размышления Гуров определил, что это будет за шаг…

Как и в первые два раза, когда он собирал информацию, он увлекся и пропустил время обеда. Точнее, почти пропустил. Он вошел в столовую, когда все общество уже доедало десерт, и объявил, что ужин он ни в коем случае не пропустит.

– Да, ужин я ни за что не пропущу, – повторил Гуров. – И вам его советую не пропустить. Потому что я все-таки раскрыл оба убийства, совершенные здесь, в усадьбе. И после ужина собираюсь вам все рассказать: как эти убийства готовились, как совершались. И, конечно, о том, кто и почему их совершил. Так что советую не опаздывать. Вам, Сергей Сергеевич, настоятельно советую не затягивать вашу пробежку.

– А что это я? Почему я? Я хочу сказать – почему ко мне такое особое внимание? Я тут не замешан! – возмутился финансист.

– Я и не говорю, что вы замешаны, – отвечал Гуров. – Я только говорю, чтобы вы не затягивали вашу пробежку. Хотя вчера ваша пробежка нам очень помогла: благодаря ей мы нашли тело Петра Леонидовича вскоре после его гибели, и некоторые важные подробности, изобличающие преступников, сохранились.

– Вы сказали «преступников»? – воскликнула Ирина Васильевна. – То есть их несколько?

– Вы правильно поняли. Да, в усадьбе действует настоящая преступная группа. Но больше я ничего говорить пока не намерен. Вы уже пообедали, а я еще и куска в рот не положил. Так что дайте мне поесть и уточнить еще кое-какие подробности. Вечером вы узнаете все.

– Но… разве это не опасно? – спросила прекрасная Наташа. – Разве эти преступники не могут… еще что-нибудь сделать? Вы их сейчас напугали, и они могут напасть на кого-то еще…

– Вряд ли они на это решатся, – сказал Гуров. – Да, Марина, можете подать мне закуску и первое. Вряд ли они решатся…

– Но почему? – спросил Андрей.

– Потому что я вызвал из Кашина оперативную группу, – отвечал Гуров, засовывая салфетку себе за воротник. – В настоящий момент она заканчивает окружение усадьбы. Кстати, хочу предупредить Никиту и Михаила Степановича, которые чаще других ездят в город. Да и остальных это касается. Сегодня выезжать из усадьбы не следует. Выезд временно закрыт. На этот счет есть специальное постановление, подписанное следователем Ярыгиным. По моей просьбе, разумеется. Вот, Мариночка, большое спасибо.

И сыщик невозмутимо принялся поедать принесенную горничной закуску. А остальные обитатели усадьбы, заинтригованные его словами, стали медленно расходиться, негромко переговариваясь и оглядываясь на остальных.

Разумеется, Гуров, делая свое «объявление», отчаянно блефовал. Никакая оперативная группа не собиралась окружать «Комарики», и следователь Ярыгин не подписывал никакого специального постановления, запрещающего обитателям усадьбы ее покидать. Гуров пошел на этот обман, чтобы сбить с толку тех двоих, которых он действительно собирался сегодня задержать и передать в руки правосудия.

Сыщик уже собирался продолжить свой «поход по третьему кругу», для чего направился наверх, собираясь постучаться к Сургучеву. Однако в холле его остановил Никита.