Николай Леонов - Проклятая усадьба

Дальше в блокноте шли записи, относящиеся к периоду, когда Толстых работал уже у сенатора, обеспечивал его безопасность. Записи этого периода резко отличались от тех первых. Здесь было много людей (они были обозначены не фамилиями, а одной-двумя буквами – инициалы или кличка). Против каждой буквы стояла сумма, а затем или значок, который в шифре Михаила Степановича означал «получено», или крест. Гуров некоторое время изучал эти записи, а затем негромко произнес:

– Можно, конечно, проверить, что случилось с этими людьми, у которых кресты стоят. Даже нужно потом проверить. Но мне почему-то кажется, что результат я знаю – все они мертвы.

Он сосчитал кресты – получилось семь.

– Что же выходит? – рассуждал сыщик. – Выходит, что наш милейший и вроде трусоватый Михаил Степанович работал у сенатора кем-то вроде коллектора. Выбивал долги из партнеров. А кто не платил – отправлял на тот свет. А может, и не долги. Про сенатора очень нехорошие слухи ходят, что он занимается отжимом бизнеса. Может, перед нами схема обычного вымогательства. Только на очень высоком уровне. А на совести нашего героя семь трупов. И с таким послужным списком он устроился в эту уютную усадьбу, чтобы покупать стиральный порошок и мыло! Неудивительно, что владелец усадьбы сидит в СИЗО по обвинению в убийстве…

Теперь он просматривал следующую часть записей в блокноте. И вновь характер записей изменился. Они снова были сделаны шифром, и снова в них мелькали буквы, но рядом не было ни значков «получено», ни крестов, а какие-то другие буквы. Гуров некоторое время изучал эти записи, а затем заключил:

– А вот это как раз относится к настоящему времени. К пребыванию Михаила Степановича в усадьбе. Это информация, которую он добывал здесь и передавал своему высокому покровителю. Как я могу понять, это записи о сделках Вдовина, о его переговорах, о его друзьях, его планах. В общем, все, что господину Толстых удавалось надыбать, подслушивая разговоры хозяина.

Больше в блокноте ничего не было. Ничего не было и в тайнике. Гуров аккуратно возвратил блокнот в его укромную нишу, задвинул ящик и услышал, как щелкнула защелка. После этого он посмотрел на часы. Была половина пятого. Таким образом, на изучение письменного стола у него ушло свыше полутора часов.

– Время, однако, идет! – заключил сыщик. – Надо спешить. Может, тут в комнатке еще чего есть…

Он открыл шкаф и начал смотреть одежду и обувь управляющего. Опять Гуров выдвигал ящики, разбирал полки – и все это крайне осторожно, запоминая, где какая вещь лежит, чтобы снова положить ее на то же самое место: владелец комнаты не должен был догадаться о прошедшем осмотре. Этот осмотр занял у него почти час и не принес практически ничего – никаких вещей, которые говорили бы об участии управляющего в совершенных в усадьбе преступлениях. Правда, он дал и один результат, который Гурова успокоил: нигде в комнате управляющего не нашлось ни пистолета, ни какого другого оружия. Это значительно упрощало дело в случае, если дойдет до задержания.

Осталось всего полчаса. Гуров быстро осмотрел кровать, тумбочку и прошел в ванную. Здесь, как и в комнате, царил идеальный порядок – управляющий был человеком крайне аккуратным. Шкафчик для лекарств был практически пуст – как видно, господин Толстых отличался завидным здоровьем и лекарствами не пользовался. Зубная щетка, бритвенный прибор… Гуров уже собирался покинуть комнату управляющего, когда решил напоследок заглянуть под ванную.

Там что-то виднелось – какой-то сверток. Гуров вытянул его, развернул. Перед ним лежали старые, стоптанные женские босоножки. След от них получался нехарактерный. Только и можно было заключить, что шла женщина. Женщина… В Кононова стреляла женщина – по крайней мере, ее видели Андрей и Лена. И садовника Брянцева преследовала женщина – на дорожке остались следы женских туфель. Тех самых туфель, которые Гуров сейчас держал в руках.

В голове сыщика словно вспыхнул яркий свет. Сложившаяся у него картина обоих преступлений в один миг изменилась.

– Значит, это не она, а он! – воскликнул Гуров. – Не она, а он! А она была на подстраховке. И это она закрывала Наташу! Ну да, он ведь носит 39-й размер обуви и может обуть женские туфли. А эти туфли он обувал, когда убивал Брянцева. А потом хотел выкинуть, да некогда было, могли заметить. И он засунул их под ванную, чтобы избавиться от них позже. Так вот что было в свертке, который Толстых нес через холл! Я все никак не мог догадаться! Эти самые туфли и были!

В голове у Гурова было еще много заключений, он о многом мог бы рассуждать, стоя с этими старыми туфлями в руках. Но хозяин комнаты мог вернуться в усадьбу с минуты на минуту. Следовало уходить. Гуров аккуратно завернул туфли в кусок материи и засунул их обратно под ванну. Еще раз осмотрелся напоследок – не оставил ли каких следов – и, открыв дверь, осторожно выглянул в коридор.

Предосторожность вообще-то была излишняя – в это колено коридора выходили только три двери – кабинета, спальни Вдовиных и этой комнаты, в которой сейчас находился Гуров. Ирина Васильевна не имела привычки подглядывать. Раз она дала ему возможность работать в кабинете мужа, значит, она не пойдет проверять, что сыщик делает. А больше здесь было подглядывать некому. И все же Гурову показалось, что в тот момент, когда он выглянул в коридор, в конце его, у поворота, что-то мелькнуло. Но проверять, что там такое мелькнуло, он не стал. Закрыл дверь, запер ее и прошел обратно, в кабинет Игоря Вдовина. Там он немного пошумел, открывая и закрывая ящики стола, и спокойно вышел. Было пять часов сорок шесть минут.

Гуров как раз успел спуститься на первый этаж и войти в дежурку, чтобы увидеть на экране монитора, как открываются ворота и машина, за рулем которой сидел Семен Вихляев, въезжает во двор.

– Вернулись? – сказал Гуров, обращаясь к Егору.

– Ну да, сами видите, – отвечал охранник.

– Это хорошо, что вернулись, – сказал Гуров. – Ты вот что, Егор – сегодня ты ужинаешь в столовой. Вместе с хозяевами. Так что явись, будь любезен, к началу ужина, к восьми часам.

– Как это – вместе с хозяевами? – удивился охранник. – Что за новое слово? Кто дал такое распоряжение? И почему я?

– Во-первых, не ты один, – отвечал ему Гуров. – Все слуги, то есть весь персонал, там соберутся. Я сейчас всех обойду и всем скажу. А кто дал распоряжение – опять же я. Ирину Васильевну я предупрежу.

– А зачем это? Почему?

– Так надо для нужд расследования, – объяснил сыщик. – Я сегодня собираюсь рассказать, как совершались оба преступления. Рассказ пройдет в присутствии убийц. Я не знаю, как они себя поведут в этих обстоятельствах. Надо, чтобы за столом был еще один человек, кроме меня, владеющий оружием и при случае способный дать отпор. А если надо – и провести задержание преступников. Так что ты будешь сидеть возле двери. Усек? Все понял? Вопросов больше нет?