Кирилл Казанцев - Кремлевские войны

– Как?! Новое дело? – воскликнул Тарасов. – И кто же?

– Должен признаться, что мои подчиненные, – удрученно признался Белозерский. – Я знать ничего не знал, честное слово! И вдруг сегодня смотрю сводку и узнаю, что следователь Ермолаев ведет уголовное дело в отношении Николова Н. Г.

– И на какой стадии это дело находится? – спросил вице-премьер.

– Да уже далеко продвинулось, – сообщил министр. – Два тома всяких материалов собрано. А вчера следователь ознакомил с делом самого Николова и взял с него подписку о невыезде.

– Подписку о невыезде? – воскликнул Егор Алмазов. – Но как же… как же он будет расширять организацию? Создавать новые отделения? А где взята эта подписка?

– В Омске, – отвечал Белозерский.

– Да, ну и новость… – пробормотал Тарасов. – А что – вы не предупреждали своих подчиненных, что в отношении Николова не следует проявлять активности?

– Нет, не предупреждал, – отвечал генерал. – После того совещания, как мы и договорились, я распорядился, чтобы с него сняли подписку о невыезде, под которой он тогда находился. И решил, что это своего рода сигнал для моих заместителей. Что они сами должны понять, что Николова трогать не надо. Потому что если бы я стал их специально вызывать и предупреждать…

Министр развел руками.

– Это выглядело бы подозрительно, – закончил за него фразу Тарасов. – Что ж, это разумно. Но, выходит, кто-то из ваших замов вас не понял…

– Да, Семен Чубушный дал задание следователю начать это дело, – подтвердил Белозерский. – А прокуратура тут же дала на это свою санкцию.

– Ну, в отношении позиции Петрова у меня иллюзий не было, – сказал Алексей Константинович. – А вот с вашей стороны, Николай Демьянович, я неприятностей не ожидал…

– Так ведь я же говорю: я и сам не ждал… – генерал прижал руки к груди.

– Я все понял, – остановил его вице-премьер. – Ситуация мне понятна. Вопрос в том, как из нее выйти.

– Понятно как, – сказал Алмазов. – Вы открыли это дело, вам его и прекращать. Надо дело закрыть и подписку с Николова снять. Что тут сложного?

– Все не так просто, – покачал головой Белозерский. – Раз дело открыто законным порядком, теперь уже прокуратура не даст его закрыть. Надо обращаться к Петрову… А пока против человека открыто уголовное дело, должна быть избрана мера пресечения.

– Ну вот это как раз не факт, – не согласился Тарасов. – Что, мы не знаем случаев, когда дело возбуждено, а его фигурант спокойно сидит дома? Знаем. Так что свяжитесь с вашим следователем и прикажите снять эту дурацкую подписку. А то из-за нее мы потеряем сотни миллионов рублей. А они нам ой как пригодятся – и в самом недалеком будущем!

– И еще неизвестно, как Николов себя поведет, узнав, что его заперли в этом Омске, – заметил Алмазов. – Он человек неуправляемый и непредсказуемый. Может совершить самый неожиданный поступок.

– Например? – спросил Тарасов.

– Например, уехать из Омска и где-нибудь затаиться. Так что мне его будет невозможно найти. И будет ли он после этого перечислять деньги в наш фонд? Может и прекратить эти отчисления. Ведь он может расценить возбуждение уголовного дела как нарушение наших договоренностей.

– Ну это вряд ли, – покачал головой министр внутренних дел. – Он же понимает, что для него самого разрыв отношений несет гораздо больше неприятностей, чем для нас. Дело ведь можно продолжать и довести его до суда. Он один раз уже сидел в тюрьме, вряд ли захочет повторить этот опыт.

– Во всяком случае, я прошу вас, Егор Борисович, срочно связаться с Николовым, – сказал вице-премьер. – Объясните ему сложившееся положение, заверьте, что дело будет вскоре прекращено, подписка с него снята и что наши договоренности остаются в силе.

– Хорошо, я позвоню прямо сейчас, – сказал Алмазов. Достав телефон, он поднялся, чтобы не мешать собеседникам, нашел нужный номер и нажал кнопку вызова.

Между тем за овальным столом продолжалась беседа.

– Скажите, Николай Демьянович, – обратился Тарасов к своему собеседнику, – а этот ваш заместитель…

– Чубушный, – подсказал министр.

– Да, этот Чубушный – вы уверены, что он по своей собственной инициативе возбудил это уголовное дело и дал задание следователю? У вас это такая практика, когда подобные задания дают ваши заместители?

– Нет, такой практики у нас нет, – отвечал Белозерский. – Дела обычно возбуждаются по представлению прокуратуры или иных государственных или муниципальных органов, а также граждан. Они обращаются в соответствующее местное управление внутренних дел, и оно уже начинает действовать. В случае с Николовым прокуратуры должна была обратиться по месту его регистрации, то есть в московское УВД.

– А вам не показалась странной такая активность вашего зама в этом вопросе? – спросил Тарасов.

– Да, действительно странно, – согласился министр. – Я сперва как-то не обратил на это внимания. Меня больше заботил сам факт нарушения нашей с вами договоренности. Поэтому я и поспешил вам позвонить и назначить эту встречу. Я, Алексей Константинович, вообще-то человек слова. Если я тогда на совещании обещал оказывать вам содействие – значит, так и должен поступать. А еще я подумал – а не изменилось ли что в ситуации с этим Николовым? Потому так и расспрашивал вашего референта.

– Однако кое-какие сомнения у вас все же остались, – сказал Алексей Константинович, проницательно взглянув на своего собеседника. – Иначе вы не стали бы так настойчиво расспрашивать, куда пошли деньги, полученные от «ННН».

– Да, вы правы, – признался генерал. – Хотелось все узнать точно. Но теперь вопросов больше не осталось.

– Я ценю вашу искренность, Николай Демьянович, – отвечал вице-премьер. – Я тоже считаю вас человеком слова. Но теперь, когда мы прояснили позиции, обратите внимание на своего зама. Постарайтесь выяснить, чем объясняется такая его активность.

– Постараюсь, – пообещал Белозерский.

В это время Егор Алмазов возвратился к столу. Вид у него был удрученный.

– Не отвечает, – сказал он, разведя руками. – Номер абонента недоступен.

– И что же это означает? – спросил Тарасов.

– Боюсь, что ничего хорошего, – отвечал его референт.

Доход за неделю получался какой-то уж слишком большой. Цифры на экране компьютера выглядели приятно и тешили сердце. Однако Кунцевич стер запись и начал расчеты сначала. Он привык все делать основательно, ничего не оставлять «на потом». Вдруг ошибка вкралась? Нет, все должно быть точно.

Послышался щелчок домофона, и Кунцевич услышал голос жены:

– Володь, ты чего тянешь? Банька уже готова, спускайся!

– Ты парься пока без меня, – отвечал Кунцевич. – Мне дела надо доделать. Доделаю, тогда уж париться буду.