Кирилл Казанцев - Кремлевские войны

Сам Генрих теперь за прилавком не стоял. Он присматривал за двумя магазинами, еще двумя летними палатками, вел дела с поставщиками. А еще – изучал рынок, думал о дальнейшем развитии бизнеса. Ведь не все же время только на дачах сидеть! Этот рынок хотя и надежный, но очень ограниченный, не эластичный (этот термин Генрих только недавно узнал из учебника по маркетингу, который внимательно изучал). Надо завоевывать другие ниши, другие секторы торговли. И Шмидт к этому готовился.

…Маленький снова заплакал, и Надя Трунова, не просыпаясь, протянула руку и покачала стоявшую рядом с диваном кроватку. Может, успокоится? И правда, ребенок похныкал еще немного, поворочался и затих. И Надя тут же погрузилась в сон. Умение быстро и крепко засыпать в любой обстановке и после любых переживаний было такой же ее особенностью, как умение нравиться и неумение сказать «нет».

Уже месяц она с двумя детьми – старшим Колей и маленьким Васей – жила в однокомнатной квартире пятиэтажного дома на окраине Пензы. Не в той, которую она с таким трудом присмотрела четыре месяца назад, – та ушла у нее из рук, когда она не смогла вовремя снять деньги с заблокированного счета фирмы «НННН». Эта была не в экологически чистых и привлекательных Ахунах, а в промышленном районе возле станции Пенза-3. Деньги на нее Надя добыла всеми правдами и неправдами. Часть дал ее давний благодетель, строительный воротила, который когда-то помог Наде с общежитием. И теперь ей уже никак не удалось отвертеться, пришлось уступить настойчивым просьбам благодетеля. Неприятно, конечно, но куда деваться. Еще часть денег дал ее тысячник Владимир. И с ним она сошлась уже добровольно, по полному взаимному согласию. И Владимир к ней прикипел. Правда, прежнюю семью еще не оставил, но уже был к этому близок. Так что у Нади в жизни вновь намечалась некая перспектива.

А с Сашей они расстались. Давно, сразу после этой катастрофы со счетом. Он, когда об этом узнал, начал бушевать, грозить, что поквитается «с этим гадом Николовым, который присвоил его деньги». Как будто они его были! А еще начал Надю последними словами ругать за то, что поддалась, дура, на обещания мошенников из этого «ННН». А Надя в сердцах сама не сдержалась и все ему выложила: про то, что он вообще не мужик, никакой помощи от него не видно, что она одна всю семью тащит. Он полез драться… Вот так и расстались.

…А вот у Татьяны Ивановны Галкиной никаких перспектив впереди не намечалось. Тридцать тысяч, которые она вложила на два года в многообещающую фирму «НННН», так там и остались. Телефон, по которому она общалась со своим сотником, давно не отвечал – она и звонить перестала. Татьяна Ивановна уже и в прокуратуру ходила – думала, что там ей помогут. Но в прокуратуре ей сказали, что помочь, к сожалению, ничем не могут. И посоветовали впредь не верить мошенникам.

И таких, как Татьяна Ивановна, по стране было много. Гораздо больше, чем таких, как Генрих Шмидт и Виктор Прокофьев.